Эмма Хоутон - Тьма [litres]

– Я не знала, что ты ищешь работу за границей. Фактически я не знала, что ты вообще ищешь новую работу.

Бен скривился, почесал щетину на подбородке.

– Да. Мне стоило тебе сказать.

– Думаешь? – ответила я, не сдержав сарказм в тоне.

Минута прошла в тишине, которую нарушал только низкий гул двигателя «Мерседеса». Несколько капель дождя упали на лобовое стекло.

– Ты собираешься согласиться? – спросила я, одновременно чувствуя себя опустошенной и отчаявшейся. – Когда мы поедем? После свадьбы? – Но до этого еще полгода. Мы даже не спланировали ее, кроме того, что решили провести прием в саду его родителей в Чешире.

Бен не ответил. Я крепко вцепилась в руль, делая осознанное усилие, чтобы притормаживать на резких поворотах, когда мы въехали в лес.

– Послушай, Кейт… – тихо сказал Бен, замявшись. – Я… – Он потер лоб. Я снова посмотрела на него. Он выглядел потрепанным не только от стресса, спровоцированного длинной и сложной операцией. Внезапно я осознала, что сейчас последует что-то плохое.

Очень плохое.

– Кейт, – голос Каро возвращает меня к реальности. – Что он сказал?

Я понимаю, что перестала говорить, затерялась где-то в своих мыслях. Я вздыхаю, заставляя себя продолжать.

– Бен сказал, что собирается принять предложение и что он уедет сразу, как отработает период после уведомления об увольнении.

Каро шокирована – как и я тогда.

– Какого хрена? Он ожидал, что ты все бросишь и поедешь с ним?

Я прочищаю горло, чтобы продолжить, представляя себе лицо Бена, когда он сказал:

– Я уезжаю в начале марта. Уже купил билеты на самолет.

– Ты шутишь, – потрясенно уставилась я на него с отвисшей челюстью.

Он покачал головой, все еще отказываясь смотреть на меня. Он намеренно выбрал этот момент, понимаю я, чтобы я была отвлечена на дорогу и ему не пришлось смотреть мне в лицо. Боль поднялась к горлу, угрожая задушить меня. Тесное, удушливое ощущение.

– А как же я, Бен? И свадьба?

Он снова сглотнул. Собираясь с силами.

– На самом деле, есть еще одна вещь, которую мне нужно тебе сказать.

В ту секунду, когда он сказал эти слова, я знала, что услышу дальше.

– У тебя есть кто-то другой, да? – прошептала я; мой голос едва слышен из-за шума двигателя.

Но Бен меня услышал.

– Да.

– Мне стоило съехать на обочину, – говорю я вслух Каро в той маленькой комнате в окружении бесконечной враждебной ночи. – Мне нужно было остановить машину, чтобы мы могли поговорить.

Но я ехала дальше, несмотря на затуманившие глаза слезы.

– Ты собираешься мне рассказать, кто она? – спросила я Бена.

– А это имеет значение?

– Конечно, это имеет гребаное значение! – Машина вильнула на другую полосу, когда я негодующе взглянула на него. Бен кинулся вперед, пытаясь схватить руль.

– Ради всего святого, Кейт, остановись на обочине. Давай я поведу.

Но я этого не сделала. Отказывалась делать. Я продолжила сжимать руль, сдерживая желание ударить его, пытаясь не дать ярости, нарастающей внутри меня, вырваться и поглотить нас обоих.

– Кто она? – уже громче повторила я.

– Ты ее не знаешь.

– Медсестра?

– Ну да, – фыркнул он. – Как будто я настолько банален, Кейт. Она молодой врач. Педиатр.

Я покопалась в голове, пытаясь вспомнить всех докторов в том отделении, но больница была большая и персонал часто сменялся. Невозможно было запоминать всех.

– Она знает, что ты обручен? Что ты женишься?

– Мы не поженимся, Кейт, – снова качает головой Бен. – Это именно то, что я пытаюсь тебе сказать.

В одно мгновение слезы полились по щекам. Бен пристыженно отвернулся, глядя в пассажирское окно на силуэты деревьев, их голые ветки, зловеще светящиеся в свете почти полной луны.

– Почему? – я смахнула слезы тыльной стороной руки. – Почему?

– Я не могу сказать тебе причину, Кейт. Это так не работает.

– Тогда, на хрен, хотя бы попытайся, ладно? Мне нужно знать.

Он закрыл глаза и потер лоб, задумавшись.

– Она… это… новое, Кейт. Это увлекательно. Спонтанно. Все между нами такое предсказуемое, честное. Все, что мы делаем, это работаем, едим и спим. Мы уже почти не трахаемся, не говоря уже о том, чтобы веселиться.

Он посмотрел на меня прямо впервые с тех пор, как мы сели в машину, умоляюще, прося моего понимания.

– Ты бросаешь меня. – Утверждение, не вопрос, но я все равно надеялась, что он возразит. – Дерьмо! – я стукнула кулаком панель управления, когда он этого не сделал. – Дерьмо.

– Кейт, притормози! – Я видела его лицо, размытое сквозь слезы, но заметила, что его глаза испуганно округлились. – Остановись, ладно?

Я ехала дальше.

– Серьезно, ты едешь слишком быстро.

– Отцепись, Бен.

В тот момент появилась лисица, выскочившая из-за деревьев на дорогу. Она замерла, блеснув глазами в свете фар, растерянная от ослепившего ее сияния. Глядя прямо на меня, как будто пытаясь что-то сказать.

Я увернулась, пытаясь объехать ее. И все изменилось навсегда.

– Кейт? – Каро обеспокоенно разглядывает меня. – Кейт, мне так жаль.

Я понимаю, что плачу. Судорожно всхлипываю.

– Ты в порядке? – снова спрашивает она.

Я опять прочищаю горло.

– Не совсем.

Она долго и неотрывно смотрит на меня.

– Это не твоя вина, ты же знаешь.

Я качаю головой и отворачиваюсь.

– Я ехала по меньшей мере сто километров в час, – говорю я ей. – Бен умер мгновенно, когда мы врезались в дерево. Я сломала ногу, мне разорвало селезенку, и мое лицо хлестнуло веткой, которая прошла через лобовое стекло. – Пальцы инстинктивно находят шрам, след на моей щеке.

Моя метка.

Постоянное напоминание о моей вине.

– Дерьмо, – шепчет Каро. – Он умер?

– У «Скорой помощи» ушло несколько часов на то, чтобы достать нас из машины, – продолжаю я ломающимся от всплывающих воспоминаний голосом. – Я отключилась на какое-то время, затем очнулась в машине «скорой». Нас отвезли в ту неотложку, где я работала.

Я смотрю на Каро в сумерках керосиновых ламп.

– Это был чуть ли не худший момент – увидеть лица коллег. Тогда я поняла, что Бен умер, по их лицам, по жалости и сочувствию в голосах.

Взгляд Каро не меняется.

– Ты ведь знаешь, что это не твоя вина, да? – повторяет она.

Я решительно качаю головой:

– Но это неправда, не так ли? В лучшем случае, я была неосмотрительна. Мне нужно было остановиться. В худшем… – Я останавливаюсь. Об этом лучше не думать.

Там прячется безумие.

– В худшем что? – мягко уговаривает Каро. – Кейт, расскажи мне.

Я зажмуриваю глаза. Заставляю себя озвучить мой потайной страх, преследующий меня днями и ночами. Я сделала бы что угодно, чтобы облегчить эту боль.

– Вдруг это не был несчастный случай? – шепчу я. – Что, если это сделала я? Нарочно.