Карен Макманус - Кузены [litres]

– Я в курсе, – оборвала его Аллисон. – Не у тебя одного была литература с мисс Херманн. Я к тому, что, может, хоть в этот раз будешь держаться в рамках? Или опять выставишь себя дураком, либо отрубишься еще до полуночи? Или и то, и другое?

– Ой. – Арчер посмотрел на нее с обидой.

– Мама потратила кучу времени, планируя праздник, между прочим. Сейчас это практически единственное, что может сделать ее хоть капельку счастливой. Так, может, попытаешься все не испортить?

– Ничего я не порчу! Господи! В следующий раз просто скажи: «Нет, спасибо».

От укоризненного взгляда брата Аллисон тут же стало не по себе. Не стоило на него так набрасываться. Извинением ей могло служить лишь то, что за эти недели она буквально превратилась в комок нервов. Только вот Арчер здесь совсем ни при чем.

– Я просто хотела… – начала она, но тот уже был почти за дверью.

– Не важно. Я все понял. Мы с «Домом» видим, когда нам не рады.

Аллисон только вздохнула, не пытаясь его задерживать. Она все равно не знала, что еще сказать.

Бессчетное число раз поправив макияж, пока вконец не осточертело, она наконец вышла из спальни и двинулась по коридору. Как и всегда в последнее время, дверь, которой обычно избегала, теперь притягивала девушку как магнит. Она легонько постучала по косяку.

– Войдите, – откликнулся нетерпеливый голос Андерса.

Он был уже практически одет, только без смокинга, и, стоя перед большим зеркалом напротив кровати, завязывал бабочку. Увидев отражение вошедшей Аллисон, брат сардонически приподнял бровь:

– Чем обязан столь приятному визиту?

Закрыв дверь, Аллисон присела на краешек кровати.

– Просто места себе не нахожу.

– Ты уже сделала тест? – без дальнейших предисловий спросил Андерс.

– Нет.

Он закатил глаза:

– Господи, Аллисон! Ты так дождешься, что родишь раньше, чем признаешь проблему. Да чтоб этому галстуку! – Андерс развязал его и начал все снова.

Аллисон отчаянно хотелось поделиться с кем-нибудь своими страхами, но она не могла заставить себя признаться ни матери, ни Арчеру, ни кому-нибудь из подруг. Мелькнула как-то секундная мысль рассказать Мэтту – может, хоть на такой звонок он наконец ответит, – но не позволила гордость. Оставалось два варианта – держать все в себе или обсуждать с Андерсом. Надо же – это оказался именно он! Ему вообще неизвестно, что такое сочувствие. Может, все-таки, учитывая серьезность ситуации, в этот раз проявит себя с лучшей стороны?

– Мне страшно, – пожаловалась Аллисон.

Андерс, затягивая галстук, только фыркнул.

– Я бы тоже боялся внести генетический код Райана в нашу семью. Средний ай-кью тут же катастрофически упадет. – Аллисон, покраснев, бросила на брата укоризненный взгляд. – Вообще не понимаю, как тебя потянуло к этому нищеброду.

– И это все, что ты можешь мне сказать?

Андерс пожал плечами:

– Сделай долбаный тест и потом избавься от проблемы. И когда в следующий раз какой-нибудь местный неудачник обратит на тебя внимание, не будь такой дурой.

Ясно. Лучшей стороны у него просто нет.

– Кто бы говорил, – огрызнулась Аллисон. – Фу-ты ну-ты Андерс Стори, весь такой из себя. Пока Кайла Дьюгас не поманит пальчиком, и ты бежишь к ней со всех ног.

Закончив с галстуком, тот провел ладонью по волосам, торчавшим вихрами во все стороны – никакого сравнения с густыми волнистыми шевелюрами Адама и Арчера.

– Ничего я не бегу. Просто развлекаюсь. И мне как-то удалось обойтись без нежелательных беременностей, так что тебе есть чему поучиться.

– Развлекаешься? А когда она бросила тебя ради Мэтта, тебе тоже было весело? – Андерс замер, его глаза в зеркале сузились, и Аллисон поняла, что угодила в больное место. Он понимал, что лучше остановиться, но жестокая радость перевесила – пусть тоже помучается, как я. Хотя бы на минуту. – Кстати, может, повторить – я за лето не раз видела их флиртующими. Ирония судьбы, верно? У нас есть все это… – она обвела рукой огромную спальню брата, – …но им, похоже, не нужно ничего, кроме друг друга.

– Вот уж нет, – спокойно возразил Андерс, беря со спинки стула смокинг и натягивая его. – А теперь выметайся.

Аллисон повиновалась, уже жалея, что не удержала язык за зубами. Теперь к Андерсу весь вечер лучше и не подходить. Она вернулась к себе и, закрыв дверь, в несколько ставших уже привычными действий добралась до стопки свитеров в шкафу, под которой скрывался тест на беременность. Распаковав коробку, вытащила тонкую пластиковую полоску. «Результат за пять минут!»

Не давая себе времени передумать, Аллисон зажала тест в руке и отправилась в туалет. Пописать в бальном платье оказалось непросто, но все же возможно. Положив тест на бачок унитаза, она вымыла руки и стала ждать.

Вторая полоска появилась буквально через минуту, такая же четкая и яркая, как первая. Комок подступил к горлу, мучившую неделями тошноту уже невозможно было сдержать. Аллисон с громким стоном склонилась над унитазом, и ее вырвало, потом еще раз и еще, до боли в боках и жжения в саднящем горле.

Когда бунтующий желудок наконец успокоился, она спустила воду, взяла тест с бачка и, завернув в несколько бумажных салфеток, выбросила в мусор. Ощущая головокружение, взяла из держателя пасту со щеткой и минуты три чистила зубы. Потом прополоскала рот, пригладила волосы, заново накрасила губы и поправила кулон на шее.

Раскисать нельзя – уже почти пришло время отправляться на бал. Аллисон отлично понимала, какими, по мнению матери, должны быть члены семьи на празднике – все еще в трауре по Абрахаму Стори, конечно, однако сильными и дружными, устремленными в расстилающееся перед ними бесконечное светлое будущее. А не напуганными, отвергнутыми, грустными и уж точно не беременными.

Аллисон спустилась по спиральной лестнице в холл, где мать держала свои любимые предметы искусства. Стоявший перед самой свежей бронзовой скульптурой человек склонил голову набок, словно силясь понять, что же это такое. Еще до того, как он обернулся на звук шагов, Аллисон узнала Дональда Кэмдена, маминого юриста.

– Это мать с детьми, – пояснила она, приподнимая подол платья на двух последних ступеньках. – Доставили самолетом из Парижа.

– У миссис Стори оригинальный вкус, – дипломатично заметил Дональд, возвращаясь к скульптуре. – Должен признаться, я не вижу здесь семьи.

Ничего удивительного для классического старого холостяка. Он в принципе не знает, что это такое.

– Вы сегодня будете сопровождать маму?

– Да, мне оказана эта честь, – слегка поклонился Дональд.

Аллисон сжала губы, пережидая новый приступ тошноты, который, слава богу, прошел, и улыбнулась своей лучшей улыбкой.

– Мы все с нетерпением ждем начала праздника.