Ким Слэйтер - Запертая в своем теле

Эви затихла, но потом кивнула.

– Что, я не слышу?

– Да.

– А если ты будешь очень хорошей девочкой, то я, может быть, позову твоих подруг сюда, в Ноттингем, к тебе в гости. Хочешь?

Снова кивок.

– Что, не слышу? – Харриет приставила ладонь к уху.

– Да, мисс Уотсон.

– Вот и отлично. А теперь расскажи мне, с кем дружит твоя мама.

Вместо ответа девочка начала мурлыкать что-то себе под нос.

– Будь добра, оставь в покое руки и посмотри на меня.

Эви послушно положила руки ладонями вниз и даже прижала их к поверхности стола.

– Ни с кем, только с бабулей.

– То есть она ни с кем не ходит пить кофе и к вам тоже никто не приходит поболтать?

– Никто, только бабуля.

– А когда вы жили в старом доме, у мамы были друзья?

Эви кивнула.

– Пола и Тара.

– Пола и Тара, – повторила Харриет. – Но мама больше не встречается с ними?

– Нет. У нее больше нет друзей, только бабуля.

– Отлично. – Она улыбнулась. – Как мы с тобой мило беседуем, ты и я, правда?

– Да. – Голос девочки звучал безо всякого энтузиазма.

– Может быть, я смогу подружиться с твоей мамой и бабушкой…

– Бабушке вы не нравитесь. Потому что любите ласты.

– Что это значит – «любите ласты»? – Улыбка медленно сползла с лица мисс Уотсон. – Наверное, она говорила «властолюбивая»? Хм, интересно… А что еще говорила обо мне твоя бабуля?

– Что вы не настоящая учительница, как мисс Ахтар.

– Да, многие люди так говорят, но они ошибаются, – сказала Харриет, постукивая по столу пальцами. – Я – настоящая учительница. И ты это знаешь, правда?

Эви внимательно посмотрела на сидящую перед ней женщину. На ее стальные глаза и кривой рот, который должен был изображать улыбку.

– Да, – сказала она.

Я свернула на Мюриэл-кресент и проехала весь полумесяц улицы насквозь, остановившись у дома номер 61. Объявления о сдаче внаем нигде не было видно, но дом и в самом деле выглядел нежилым: окна закрыты жалюзи, подоконники пустые, из почтового ящика торчит бесплатная газета, трава на крошечной передней лужайке поднялась выше, чем следовало бы. То есть новый жилец так спешил заключить сделку, что не мог дождаться, пока объявление появится в агентской базе данных, а сам так и не въехал. Странно…

Разворачиваясь на узкой дороге, я задержала черную «Ауди», только что въехавшую в полумесяц. Тонированные стекла не давали разглядеть, кто сидит за рулем, но я все же подняла руку, извиняясь за задержку. Машина пролетела мимо с такой скоростью, словно эти несчастные двадцать секунд привели водителя в ярость.

Дома я первым делом подошла к Эви и чмокнула ее в макушку. Она буркнула что-то в ответ и снова погрузилась в конструктор.

Мама тут же отложила газету с телепрограммой, встала и взяла сумочку и ключи от машины.

– Ты спешишь? – спросила я, хотя на самом деле была не в настроении просить прощения, особенно видя, что она еще дуется. – Или у тебя встреча?

Мама замерла, глядя прямо перед собой с таким видом, словно внутри нее шла тяжелая борьба, но все же отложила сумку и сняла плащ.

– Ладно, выпью чаю. – Она прошла на кухню и положила ключи на стол. – Не буду скрывать, Тони, мне все труднее и труднее находиться рядом с тобой. Меня беспокоит то, что я вижу, и твое нежелание прислушаться к моим словам.

Ну вот, снова здорово… Сколько можно об одном и том же?

Я налила воды в электрический чайник и поставила его на платформу у стены.

– Мама, я слушаю все, что ты говоришь. И да, я согласна, что Эви в последнее время притихла; но это бывает, скоро она придет в себя. В конце концов, это нормальная реакция ребенка, которому пришлось столкнуться с большим количеством перемен.

– Речь сейчас не об Эви, а о тебе.

Я отвернулась от буфета, так и не достав чашки, за которыми полезла.

– Ты стала рассеянной и агрессивной, при малейшем замечании срываешься.

– Например?

Мама была мастерицей преувеличивать.

– Например, ты назвала мне не то время, и я опоздала в школу.

– А по-моему, это школа – точнее, Харриет Уотсон – назвала не то время мне.

– Ну, это пусть. Главное, ты срываешься, творишь бог знает что, а потом напрочь забываешь об этом, – продолжила мама, игнорируя мое замечание. – Так было с вазой, которую ты швырнула в стену, потому что телевизор в гостиной работал слишком громко и мешал тебе спать. Тебе надо показаться врачу, Тони. Ты быстро устаешь, часто раздражаешься. Иногда у тебя разбегаются мысли, ты ни на чем не можешь сосредоточиться. Это ненормально. Это вредит Эви.

У меня перехватило дыхание, на несколько секунд лишив возможности говорить. Ну, вот и всё… Самое время рассказать про седативный препарат Эндрю. Самое время попросить помощи и поддержки…

Я уже открыла рот, я почти решилась, но мозг выдал картинку: мама теряет покой и сон, день и ночь уговаривая меня выбросить таблетки и показаться врачу.

И я поняла, что не переживу, если она начнет делать из этого трагедию. У меня просто не хватит сил.

– Знаешь, нам всем за последнее время досталось…

Было бы здорово, если б получилось как можно быстрее поменять тему.

– Но я же знаю, как много значила для тебя эта ваза. Ты просто не могла так с ней поступить. Это не твоя реакция, это не ты, дорогая. Ну скажи мне, что с тобой происходит?

– Тебя же здесь не было; откуда ты знаешь, что именно я сделала?

Это была игра вслепую, потому что я совершенно не помнила ни самой истории с вазой, ни того, была тогда мама с нами или нет.

– Меня не было, зато бедняжка Эви была. Она так напугалась, что рассказала мне обо всем на следующий день. Сначала я не верила, думала, что она преувеличивает, но потом увидела осколки.

– Ну да, я не выдержала напряжения и вспылила. Ты не одобряешь мое решение выйти на работу, но эта работа очень важна. Деньги, которые она даст, придутся как нельзя кстати, и я очень стараюсь произвести хорошее впечатление. А еще нервничаю из-за того, что Эви не нравится в школе.

– А мне не нравится эта Уоттон.

– Мисс Уотсон.

– Все равно. Послушать, как она рассуждает о том, что хорошо, а что плохо для Эви, так можно подумать, что это она – ее бабушка.

– Что она сказала?

– Намекнула, что лучше б ты сама забирала Эви после этих ее посиделок. По-моему, она вообще против того, чтобы я приходила в школу за Эви. Как будто та мне не внучка…

– Да нет, дело совсем не в этом, мам, – сказала я, хотя вспомнила, что именно об этом и шла речь во время нашего последнего телефонного разговора с Харриет. – Насыпала кофе в две кружки и залила его кипятком.

– Я вообще не понимаю, на кой черт Эви нужны эти дурацкие посиделки. Лучше б она больше времени проводила дома, честное слово.