Ким Слэйтер - Запертая в своем теле

– Миссис Коттер, мы пришли к вам потому, что у нас, возможно, появилась новая информация по делу Эви, – тихо говорит инспектор.

– Вы ее нашли? – хрипит Тони, с трудом выпрямляясь на диване. – Эви вернется?

– Вы знаете, где она? – Анита присоединяет свой голос к голосу дочери. – Эви жива?

– К сожалению, пока мы не можем ответить на эти вопросы.

– Значит, вы думаете, она…

– Пока нам ничего не известно.

– Тогда зачем вы пришли?

– Мы не можем дать утвердительные или отрицательные ответы на интересующие вас вопросы по причинам, которые мы объясним позже, – продолжает инспектор, опуская голову. – Но нам стало известно, что в Королевском медицинском центре лежит парализованная пациентка…

– При чем тут Эви? – выкрикивает миссис Коттер. – Скажите мне сразу. Прошу вас.

– В вещах пациентки обнаружена фотография Эви, сделанная значительно позже похищения, – объясняет инспектор Мэнверс.

– Я… я не понимаю.

– Мы предполагаем, что три года назад эта женщина участвовала в похищении вашей дочери.

Тони Коттер то ли вздыхает, то ли вскрикивает и вцепляется себе в горло – словно отрывает что-то невидимое, методично высасывающее из нее жизнь.

Нэнси подбегает к ней, садится рядом и осторожно отводит руку. На шее женщины остались глубокие красные борозды, как будто кто-то черкал по ней красным карандашом.

– Принесите, пожалуйста, стакан воды для Тони, – обращается медсестра к констеблю Холт, и та почти с радостью выкатывается из гостиной.

Анита тяжело опускается в кресло, смотрит в пол.

– Кто? – шепчет мать девочки. – Это она сказала вам, где Эви?

Нэнси поворачивается к Мэнверсу, а тот собирается с духом, чтобы сообщить самое худшее. Им известно, кто украл Эви, но эта «кто» все равно что мертва.

– У нее был инсульт, который привел к полному параличу. Она не говорит и не двигается, даже не дышит сама – живет на аппарате искусственного дыхания.

Тони и ее мать смотрят на инспектора, ничего не понимая.

– Мы не знаем, выживет ли она.

– Но у нее фотография Эви; значит, она знает, где моя девочка, – сипло говорит Тони. – Покажите, я хочу видеть лицо моего ребенка.

– Фотография у нас, миссис Коттер. Кроме того, мы привезли фотографию женщины, о которой идет речь. Мы просим, как только вы будете в состоянии, взглянуть на оба снимка.

– Я готова. – Она выпрямляет спину, расправляет плечи, смотрит на Нэнси и кивает. – Давайте прямо сейчас.

В комнату возвращается констебль Холт со стаканом воды в руках.

– Мы готовы, – тихо подтверждает Анита.

– Не будем торопиться, – говорит Мэнверс, по очереди обводя мать и дочь внимательным взглядом. – Пожалуйста, выпейте воды. Время еще есть. Мы понимаем, как вам сейчас тяжело…

– Инспектор, я уже три года живу в аду. Двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Поверьте, я более чем готова.

Анита смотрит сначала на дочь, потом на Мэнверса.

– Мы готовы.

– Хорошо, – соглашается тот, окидывая взглядом гостиную. – Нельзя ли добавить света?

Тони Коттер съеживается на диване так, словно боится рассыпаться в прах от первого же луча света, который проникнет в комнату.

– Видите ли, нам крайне важна ваша первая реакция. Вот почему нужно, чтобы вы сразу хорошо разглядели фото.

– Тони месяцами никуда не выходит. – Анита с трудом встает на ноги. – А шторы мы не раздвигаем потому, что она боится – кто-нибудь увидит ее с улицы, и все начнется снова.

– Что начнется?

– Ей кричали оскорбления, били окна, писали всякие гадости на двери…

Мать малышки съежилась так, что, кажется, еще чуть-чуть – и она исчезнет, просочится через обивку в самое нутро дивана.

– Все на нее накинулись тогда. – Старуха, хромая и тяжело опираясь на палку, идет через комнату. – Говорили, что она не смотрела за Эви, бросила ее в школе. Газеты объявили ее наркоманкой, хотя все, что она принимала, – это одна-две таблетки успокоительного, и то не каждый день.

Она останавливается и с тревогой смотрит на дочь; ее и без того морщинистое лицо идет складками.

– Моя девочка и так страдала, а эти зверюги-журналисты едва не прикончили ее.

Анита раздвигает шторы, констебль Холт помогает ей поднять жалюзи.

– Так-то лучше, – бормочет женщина и смотрит через пыльное стекло на улицу с таким изумлением, словно забыла, что там, снаружи, еще есть мир.

Полицейский подходит к миссис Коттер – та вытягивается в струнку и почти прижимается к Нэнси, – затем вытаскивает из кармана два фото и отдает одно молодой женщине.

Это снимок, найденный в сумке парализованной.

– Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос, – негромко начинает инспектор Мэнверс. – Девочка на фотографии – это ваша дочь, Эви?

Несколько секунд Тони вглядывается в снимок.

Она словно окаменела: лицо, поза, взгляд – всё как у статуи. В комнате воцаряется оглушающая тишина. Все собравшиеся задерживают дыхание. По улице едет машина; какой-то человек проходит мимо окна, оживленно говоря что-то в трубку. Солнце заходит за тучу, становится темнее.

И тут начинается это .

У Тони трясутся руки; где-то в глубине тела рождается низкий, звериный рык, клокочет в горле, рвется изо рта. В нем столько боли, что Нэнси хочется вскочить и, заткнув уши, бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Но она не убегает, а поворачивается к бедняжке и пытается обнять. Та стряхивает протянутую к ней руку.

– Где она? – воет женщина, раскачиваясь взад и вперед. – Где моя детка, где?

Анита садится на подлокотник дивана, гладит дочь по волосам и плачет.

– Они найдут ее, родная моя. Правда, инспектор Мэнверс? – Ее глаза полны тоски и надежды. – Скажите нам, что вы найдете Эви.

Инспектор открывает рот, но тут же вновь плотно сжимает губы, а его лицо чуть заметно бледнеет. Он подходит к Тони и опускается перед ней на корточки.

– Скажите, вы узнали эту девочку? Это действительно Эви, ваша дочь?

Она закрывает глаза и кивает так, что все ее тело наклоняется вперед.

Полицейский берет ее за руку.

– Я не имею права давать поспешные обещания, особенно сейчас. Но клянусь, что сделаю все, абсолютно все от меня зависящее, чтобы найти вашу дочь. Вы мне верите?

Тони открывает мокрые, красные от слез глаза, смотрит на него, щурится, подается вперед, снова смотрит, как будто видит его издалека.

– Я верю вам, – шепчет она. – Правда, верю.

Мэнверс встает и смотрит на второе фото. Нэнси видит, как он набирает воздуха в грудь, точно готовясь к повторению бурной реакции.

– А вот фотография той самой пациентки. Кислородную маску сняли всего на несколько секунд, так что снимок слегка расплывчатый.