Евгения Кретова - Альтераты: миссия для усопших

Он видел, как порхающие над головой бабочки рассыпались, умножаясь на глазах, окутывая его и его друзей. Их испуганные лица подсказывали, что они ничего не видят, но кто бы им сейчас не протянул руку помощи — они ему благодарны.

"Только бы за этим не последовала расплата," — мелькнуло в Ромкиной голове, а желудок свело от предчувствия.

— Ну, вот и встретились, — перед ними, криво усмехаясь, стояла Дашка Синицына: светлые волосы растрепаны, длинные нечёсаные пряди спадали на лоб, пеной укрывали плечи.

Неровная серо-бурая тень вытекала из круглого тоннеля за её спиной, устилая пространство туманом, падая на кривые стены. Из грузного облака, покачиваясь, выбирались странные существа. Лерка никогда не видела таких прежде. Тощие звериные лапы, ребра обтянуты тонкой кожей с чёрно-бурыми гнилостными пятнами, длинные языки вывалились из клыкастых пастей. В их глазах горел голод. От них исходила приторно-сладкая вонь, уже знакомая Лерке по коридору, появившемуся в Сонькиной квартире.

Этих существ было пять или шесть. Постепенно они окружили девушек.

— Даха? Привет, — неуверенно приветствовала Лерка, от безумного взгляда подруги и присутствия зловонных гадов, пальцы холодели, а голос осип.

Даша медленно кивнула:

— Что, здоровья мне уже не желаешь? Типа, сдохла — зачем оно тебе? Верно, подруга?

Соня и Лера переглянулись. Афанасьева многозначительно изогнула бровь, всем видом изображая: «Я же тебе говорила».

— Даш, ты чего вообще такое говоришь? — примирительно улыбнулась Лерка и сделала шаг назад, к искрящемуся огнями пологу.

Синицына зло рассмеялась:

— Можешь не торопиться, ты сюда надолго попала!

— Слушай, Дах, — Соня выдвинулась вперед, прикрывая собой Лерку, — я не знаю, какая муха тебя укусила, но ты ведешь себя гадко.

Синицына склонила голову к плечу, неестественно и жутко, хихикнула:

— «Ты ведешь себя гадко», — прошепелявила, передразнивая. И вдруг закричала, срываясь на визг: — Я вас обеих вижу насквозь!!!

Её голос ударился о стены, лопнул в воздухе, окатив девчонок волной страха. Лера понимала, что с Дашкой произошло нечто невероятное — она не узнавала подругу: всегда мягкая и податливая, чуть закомплексованная, сейчас она походила на взбешенную фурию. Оглядываясь на обступающих со всех сторон чудовищ, Соня и Лера встали друг к другу спиной, пытаясь удержать их на расстоянии.

— Это такие же гады, как тот, что нас уволок, Лер, — прошептала Афанасьева. — Я не помню тот вечер, помню только как зеркала устанавливали, Дашка между ними встала. Потом — ее крик, боль в виске и темнота, из которой мамины глаза. Тогда же и поняла, что эта падаль, мара, волочет нас куда-то.

Леркино сердце пропустило удар и, запускаясь вновь как старые механические часы, больно скрипнуло. Холодная испарина покрыла лоб, дыхание сбилось: эти существа не походили на того, кого называли Волотом. Что-то не сходилось.

Дашу их попытки, похоже, забавляли. Неестественно запрокинув голову, она хохотала:

— Прямо Рэмбо, поглядите на них! Еще из-за пазухи по мачете вытащите. Лерк, ты беги-беги, брось эту тухлятину Афанасьеву, тебе же не в новинку — убегать и прятаться?

Лерка не выдержала, заорала:

— Да что надо тебе?!

Кажется, Синицына только этого и ждала. Встрепенувшись, зашипела:

— Я для вас всегда была никем. Страшненькая и недалёкая подруга, чтобы оттенять ваши прелести, — белая пена обложила губы, — Вас никогда не было рядом, когда вы мне были нужны! Вам было не интересно, что со мной! О чём Я думаю! О чём мечтаю! Один — единственный раз я рассказала тебе о том, что мне нравится Павел, ты и здесь поспешила напакостить! — она исступлённо шептала, захлёбываясь собственной ненавистью и обидой, а Софья, не мигая, смотрела на неё. Откуда у нее ощущение, что она это все слышала?

Лера пошла ва-банк, лишь бы перехватить инициативу.

— Поэтому ты убила Соню? — Лера не узнала собственный голос.

В конце концов, наш страх — это всего лишь мера свободы.

Дашка замерла, будто ее ударили. Глаза остановились, подслеповато прищурились, тонкие губы дрогнули. Вдох-выдох, медленный, острожный, будто легкие разрывает изнутри. Чудовища, переглянувшись, плотнее сомкнули кольцо, но по непонятным для Леры причинам пока не атаковали их и не приближались. От зловония подташнивало, во рту стало кисло.

С Даши словно саван осыпалась злость, пеплом оседала под ноги.

По узкому лицу пробежала волна осознания, будто лампочка внутри зажглась. Серые глаза моргнули. Перед Леркой, казалось, снова была прежняя Даха.

— Я не убивала, — простонала та, наконец, и всхлипнула.

— Да, конечно, нет, — Софья пробормотала, выглянула из-за Леркиного плеча, — иначе мории сожрали бы тебя до пепла как только миновали проход. Даже праха бы не осталось, — она с сомнением посмотрела на приготовившихся к прыжку мар. И озабоченно добавила, обращаясь к Лере: — Лер, ты даёшь! Нельзя же так, тоже думай, что говорить… И вообще, Лер, бежать тебе надо.

— Вы сюда попали через врата? — у Лерки загорелась в груди надежда, что все просто, что сейчас всё объяснится и выяснится — Врата — это просто врата, и ей не надо будет принимать страшное решение.

Афанасьева нахмурилась.

— Да нет, при чем здесь врата? — не поняла она. — Скорее лаз, что-то вроде канала контрабандистов, незаконный, неконтролируемый проход. Контрабанда — это вот мы с Дашкой, — Софья невесело передернула плечами.

Ближайший монстр неожиданно сделал рывок и, вытянув когтистую лапу, попробовал дотянуться до Лерки. Девушка отпрянула, столкнувшись спиной с Афанасьевой. Та ее подхватила за локоть, не позволила упасть.

Мара коротко рыкнула, не спуская с девушки желтых глаз-блюдец, отошло в сторону.

— А Врата? Что тебе известно о Вратах?! — Лерка понимала, что времени не осталось.

— Врата сегодня будут закрыты…

— Врата сегодня будут закрыты, — голос, жуткий, прерывающийся надрывным хрипом и свистом доносился сверху, из-за Дашкиной спины: из густого, потяжелевшего и будто наполнившегося плотью дыма, который они все это время принимали за причудливую тень подруги, выступило лицо с массивной нижней челюстью. Из нижней челюсти рос длинный, словно жало, изогнутый рог, в пустых провалах глазниц притаилась тьма. Медленно проявились четыре огромные лапы, покрытые прозрачными слюдяными чешуйками и подобные столбам ноги.

У Лерки похолодело внутри — это было то самое чудовище, которое преследовало её в больнице в день суда над Татьяной. Чудовище, которое Рагда назвала…

— Волот? — неуверенно прошептала она, вызвав приступ хохота у демона. Мары раззявили пасти, залаяли хрипло. От этого звука, похожего на плач грудного ребенка, мурашками покрылось тело.