Рику Онда - Дом с синей комнатой

Была лишь одна вещь, которую она могла сделать для юноши, пообещавшего исполнить ее заветное желание, — она должна быть готова.

Юджиния, моя Юджиния…

В ее голове эхом звучал его тихий голос.

Я так долго скитался в одиночестве,

Чтобы однажды встретить Тебя.

Девочка и юноша вместе сочинили это стихотворение, общаясь через стеклянную спинку лавочки на побережье. Раз за разом они повторяли его вполголоса, мечтая об этом дне.

Дети из церкви. Они хотели знать его имя, и она представила его своим другом, иначе — юудзином . Они решили, что его имя — Юджин .

— Юджин, Юджин! — радостно кричали ему.

Даже сейчас девочка сама не знала его имени. Она и не хотела знать.

Она искала другую страну. Страну мечты, о которой никто больше не знал. Страну, где привычный мир исчезнет, заполненную бесконечной тишиной. Страну только для них двоих.

Они назвали ее Юджиния .

В один миг шум волн затихает. Мир заполняется неловкой тишиной.

— Ангел пролетел… — Хисако словно напевает себе под нос.

— Ангел? Что за бред?

Она никак не реагирует на мой раздраженный вопрос. Ее руки плавно движутся, будто в танце.

— Мир исчез… Странно, но он все еще здесь. Интересно, где же тогда я?

Я совсем не понимаю, о чем она говорит. Она полностью погрузилась в свой мир.

— Интересно, он добрался до нашей страны? А как же я? Я тоже в стране мечты? В таком случае, мои странствия окончены… Правда ли окончен мой путь?

Худая женщина средних лет продолжает идти, бормоча.

Я следую за ней, повторяя снова и снова, будто заклинание:

— Прошу, расскажи мне, пожалуйста.

— Они всегда были такими шумными… Всегда, с самого моего детства. Не могли помолчать. Всегда болтали или шумели, словно не могли вынести молчания. Ведь они не верили в ценность своего существования.

Она широко раскидывает руки, повернувшись к морю.

— Ну, что думаешь? Зачем, когда мир заполнен всей этой прекрасной музыкой?

Волны стали красными. Утомленное летним воздухом море впитывает лучи вечернего солнца.

Женщина средних лет, подобно больной кошке, бредет одна в красных лучах солнца.

— Ах, какие красивые цветы! — восклицает она радостно, вдруг остановившись. — Такие же были у нас дома. Сколько воспоминаний!.. Интересно, а как называются эти цветы?

Хисако указывает куда-то вдаль. Кажется, она повернулась ко мне, но я не могу разглядеть ни цветов, ни ее лица, из-за лучей солнца, бьющих мне по глазам, наполненным слезами.

— Я не вижу. Я ничего не вижу… — Закашлявшись, я мотаю головой. — Ничего не вижу.

Ни его лица. Ни ее лица.

Ее силуэт тонет в красном море.

— Зато я вижу, — доносится издалека ее уверенный голос. — Ах, какие цветы! Почему же они навевают столько воспоминаний?

Пронзительно громкий треск цикад.

Жара и духота не отступают, хотя солнце понемногу лишается силы.

Подобно эху, треск цикад отдается в голове, вызывая онемение в части мозга. Этот звук всегда застает ее врасплох, словно физически перемещая в давно прошедший сезон.

И люди, и города, меняясь, издают звук. Мир никогда не будет прежним. С каждой прошедшей секундой люди живут в новом, изменившемся мире.

Случайные мысли рождаются в ее голове, пока она идет в одиночку по городу, где жила в детстве. У нее нет цели, нет плана.

Подобно мигрирующей рыбе, она медленно пробирается сквозь толчею. Словно ее тело само помнит, куда идти. Некогда прежде гулявшая здесь девочка и идущая сейчас женщина будто сливаются воедино; звук шагов двух пар ног отдается в ее теле.

Всего несколько часов.

Она случайно заглянула сюда, чтобы передохнуть на обратном пути в Токио после того, как навещала мужа, командированного в другой город.

Она всегда оказывается здесь на изломе лета.

Волны жара поднимаются от раскаленного асфальта, воздух влажный и горячий, словно в пароварке.

До конца непонятно, зачем она вновь оказалась здесь. После окончания работы над книгой все воспоминания о городе стали всего лишь частью ее прошлого.

Как быть? Она растерянно оглядывается вокруг в поисках ответа, словно тот сокрыт где-то в этом городе.

Указатели и рекламные плакаты, которыми завешан весь центр, порядочно износились и теперь, словно еще один слой кожи, сливаются с городским фоном. Каждый день под палящим солнцем и проливным дождем — их краски постепенно потеряли яркость и стали однотонными и неразличимыми.

Как члены одной семьи.

По крайней мере, вот что пришло ей в голову. Пусть каждый из них отдельная личность, — живя под одной крышей, люди становятся похожи друг на друга.

Даже супруги вроде нас становятся одинаковыми, словно теряя различия.

Она думает о муже, с которым недавно попрощалась.

Может, и нет пар, подобных нашей, так же сильно безразличных к другим людям, включая друг друга? Это взаимное чувство. Возможно, именно благодаря этой взаимности они и смогли так долго оставаться вместе?

Раньше она смутно надеялась на то, что, стоит их дочери стать независимой и покинуть родительский дом, как этому придет конец, но в последнее время стало казаться, что, возможно, так все и останется до самого их последнего дня. Находиться рядом с кем-то, не прилагая титанических усилий, — это ли не черта идеальной пары? Вряд ли она сможет найти кого-то еще со столь низкими запросами.

«Другими словами, мы все-таки родственные души», — думает она, горько улыбаясь.

Неожиданно в памяти оживает образ симпатичного юноши. Сидя в жаркой комнате и попивая сок, он раз за разом молча проигрывает запись на магнитофоне и аккуратно копирует услышанное в тетрадь.

Добродушный юноша, чуть младше ее, с которым она провела так много времени когда-то давно…

Почему она вдруг вспомнила о нем? Наверное, с возрастом стала слишком сентиментальной. Может, она и попросила его тогда о помощи именно потому, что в глубине души он ей нравился?

Она продолжает бродить в растерянности.

Шум вечера буднего дня нагоняет приятную слабость.

Она ничем не отличается от других домохозяек, идущих по послеобеденным улицам других городов. Никто не оглядывается на нее, ничего в ней не привлекает внимания. В этой мысли она находит покой.

Связь между людьми — штука удивительная. Никогда не знаешь, что подтолкнет их друг к другу, а что навсегда разлучит.

Ноги сами привели ее в известный японский сад в самом центре города. Завидев краем глаза сбившуюся в кучу туристическую группу, она намеренно сходит с основного маршрута и направляется к тому самому зданию.

Тихое, замкнутое пространство, окруженное забором.