Стефан Анхем - 10 способов умереть

— Как вы, возможно, помните, вчера я выделил на это все время после полудня, а теперь из-за событий в Тиволи я занят другими делами.

— Тогда я предлагаю вам немного изменить приоритеты. Не думаю, что это так уж сложно.

— Я посмотрю, что можно сделать. Положите телефон на стол вместе с запиской с указанием пин-кода.

— У вас есть два часа. Потом я вернусь за ним и надеюсь, что все уже будет готово.

— Я вынужден вас разочаровать. Я не смогу начать разбираться с ним раньше сегодняшнего вечера, так что нет смысла приходить сюда раньше завтрашнего утреннего кофе.

Слейзнер, фыркнув, положил телефон на стол и повернулся к двери.

— Не забудьте пин-код, — сказал Реннинг, снова поднимая трубку.

Слейзнер стиснул зубы, вернулся и написал пин-код на бумажке, а потом исчез в дверях в сопровождении Хейнесена.

— Но Ким, — сказал тот. — Я не думаю, что смогу обойтись без телефона до…

— Еще кое-что, пока я не забыл. — Слейзнер остановился и повернулся к Хейнесену. — Этот швед. Руск, или как там его…

— Ты имеешь в виду Фабиана Риска?

— Совершенно верно. Он уже нарисовался, чертов идиот?

— Тебе лучше поговорить об этом с Хеском. Он на месте и…

— Но сейчас я говорю с тобой, — улыбнулся Слейзнер. — У Хеска там и так много дел. Поэтому я прошу тебя держать ухо востро, контролировать, не появится ли опять этот Руск. Я хорошо знаю этого человека, и он сделает все, чтобы схватить преступника и оказаться в центре внимания. Но этого не должно произойти ни при каких обстоятельствах, понятно? Здесь, в Дании, мы придерживаемся своих правил. Это все, что я хотел сказать. — Он похлопал Хейнесена по плечу. — Здесь занимаемся арестом только мы.

— И что это значит? — Хейнесен сглотнул. — Я имею в виду, что если выяснится, что он действительно был там и…

— Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что это значит.

Послышался выстрел, далекий, но достаточно громкий, чтобы Фабиан очнулся и попытался открыть опухшие глаза. Он услышал странный звук: что-то твердое ударялось о стенки какой-то банки, видимо, это кости подпрыгивали в пластиковом стаканчике, который Милвох прикрепил на левое запястье.

Но он ничего не мог видеть. Не более чем размытые полосы света. Боль пульсировала почти в каждой части тела, но особенно болело лицо и бедро. Тело словно наконец приняло все травмы и, вместо того чтобы паниковать, переключилось на попытки исцеления.

Как он понял, он лежал на боку со связанными за спиной руками. Наискось вверху было огромное яркое пятно, указывающее на то, что он все еще находится в отдельной комнате с большим купольным окном в потолке. Еще дальше он увидел силуэт Милвоха, стоящего и целящегося из винтовки, после чего прогремел еще один выстрел.

— Зачем? — спросил он, потирая глаза о плечо в попытке избавиться от засохшей крови. — Зачем ты продолжаешь творить все это? Боль достигла пика, она сигнализировала о том, как раздуто и травмировано на самом деле его лицо, но, по крайней мере, он снова мог видеть все достаточно четко.

— Это не меня надо спрашивать. — Милвох, теперь в черной кепке поверх длинноволосого парика, повернулся к нему и начал трясти левой рукой.

— Кости, я знаю. Выпадет единица, и все будет кончено. А если она никогда не выпадет?

— Тогда я буду продолжать. Что мне остается делать?

— Остановиться. Разве ты не причинил людям достаточно вреда?

— Очевидно, нет. — Милвох подошел к Фабиану, присел на корточки и вытянул руку так, чтобы и он мог видеть, как кости прыгают внутри пластикового стакана. — Ну а теперь давай посмотрим, что они скажут. Может быть, они скажут, что хватит. — Он пожал плечами. — А может быть, они очень голодны, им нужны новые жертвы. — Он перестал трясти рукой и замер.

Четверка — смена жертвы.

— Так, так, так. Неужели нам выпала четверка? — Милвох снова начал трясти стаканчик. — Давай посмотрим, не изменит ли тебе удача.

На нем были синие джинсы, в этом он был уверен. Трусы были желтые с зеленым. Три цвета, которые соответствовали тройке, четверке и пятерке. Получалось пятьдесят на пятьдесят.

— Нет, мне этого не понять, — сказал он. — Что заставляет тебя продолжать быть рабом случая?

Милвох прижал дуло винтовки ко лбу Фабиана, не давая кубикам остановиться.

— А ты сам когда-нибудь задумывался о своих отношениях с удачей? Из нас двоих, я бы сказал, ты единственный, кто целиком и полностью зависит от удачи. Что ты на это скажешь?

— По крайней мере, у меня есть свобода выбора, и я ни от кого и ни от чего не завишу. Это гораздо больше, чем то, что у есть у тебя.

— Свобода выбора? — фыркнул Милвох. — Это не больше чем иллюзия. Как и большинство других людей, ты всего лишь некий алгоритм, который был заранее прописан. Я уверен, что ты гораздо охотнее предпочел бы остаться дома со своей семьей, чем лежать здесь с огнестрельным ранением в голову. Но твой алгоритм запрограммирован так, что ты любой ценой пытаешься арестовать меня. И как бы ты ни хотел лежать дома на диване и читать в газете о теракте в Тиволи, сейчас от смерти тебя отделяет один бросок костей.

— Это правда, я лежу здесь со связанными руками, и мне угрожает смерть. Но из нас двоих жертва не я, а ты. Неужели ты этого не видишь? Что это ты болен. Что это твоего мнения никто и никогда не спрашивал. Что ты не можешь принять ни одного самого незначительного решения, не спросив разрешения у костей. Как маленький ребенок, которому приходится выпрашивать конфеты.

Не говоря ни слова, Милвох перестал трясти рукой и вытянул ее вперед, чтобы и Фабиан мог все увидеть.

Двойка — оранжевый.

— Тебе бы в казино. С таким везением ты мог бы стать по-настоящему богат. — Милвох встал, подошел к окну и начал сразу осматривать район через прицел винтовки. Через минуту послышался выстрел, а затем разрозненные голоса и громкие вопли.

— Ты, я и все остальные, мы все жертвы случая, хотим мы того или нет, — продолжил Милвох и снова начал трясти левой рукой. — Случай, он принимает решения всегда и везде. Нас может переехать автобус в любую минуту. Самолет может врезаться прямо в это конкретное здание еще до того, как я договорю до конца фразу. Если кому-то действительно не повезет, то он может получить пулю в грудь только потому, что на нем оранжевая кепка.

— Одно дело — несчастные случаи. Совсем другое — убийство. — Фабиан, несмотря на связанные руки, сумел подняться до сидячего положения. — Независимо от того, как упорно ты пытаешься перекладывать ответственность на случай и твои чертовы кости, то, что ты делаешь, — это просто убийство ни в чем не повинных людей.

Милвох прошел вперед и снова сел на корточки перед Фабианом, тем временем кости опять пришли в движение.