Ирса Сигурдардоттир - Прощение

— Боюсь, у меня для вас плохие новости. Она говорит, что Мёрдюр то ли готовится к еще одной операции, то ли перенес ее. В общем, он в больнице.

Вернувшись в машину, Хюльдар первым делом позвонил в Национальную больницу и спросил о пациенте Мёрдюре Йоунассоне. Услышав, в каком отделении тот лежит, он решил, что оператор ошиблась.

— Извините, вы сказали, что он в кардиологии?

Женщина подтвердила — да, в кардиологии. Когда же Хюльдар спросил, почему Мёрдюр не в онкологии, она язвительно объяснила, что по палатам больных распределяют другие, и положила трубку.

Хюльдар посмотрел на Гвюдлёйгюра:

— Мёрдюр в отделении у Аусты.

Он дал задний ход, вылетел со стоянки и, скрипнув тормозами, помчался со скоростью, никак не соответствующей статусу полицейского.

Дежурная медсестра — та же, что и накануне — помрачнела, едва увидев Хюльдара. В отделении было намного оживленнее, персонал сновал из палаты в палату, и в такой обстановке полицейское расследование не могло претендовать на статус приоритета. Люди заболевали, попадали в аварии и умирали каждый день, они требовали заботы и внимания независимо от того, было совершено преступление или нет.

— Ауста сегодня не в вечернюю смену. — Женщина вышла из-за стола и, сложив на груди руки, встала посередине коридора, демонстрируя свою решимость не пускать детектива дальше. На ней были сиреневый халат с синей больничной нашивкой и белые брюки. Нагрудный карман грозил порваться под тяжестью часов, многочисленных ручек и прочего. На лице у нее застыли брызги непонятного происхождения. — Если хотите поговорить, приходите завтра утром. Или отправляйтесь к ней домой и не мешайте нам исполнять наши обязанности.

— Вообще-то мы пришли не к ней. — Хорошо или плохо, что Аусты нет, Хюльдар еще не решил. Это зависело от информации, которую он рассчитывал получить. Если будет что-то любопытное, уже вечером они вызовут Аусту на допрос. Если же разговор с Мёрдюром не даст ничего полезного, то ее присутствие было бы желательно хотя бы для того, чтобы увидеть реакцию на их визит. Размышляя об этом, Хюльдар мимоходом отметил, с каким облегчением Гвюдлёйгюр встретил известие об отсутствии Аусты. — Нам нужно поговорить с одним из ваших пациентов.

— Вот как? — Медсестра вскинула брови. Судя по тому, как изменилось ее отношение к Хюльдару по сравнению с прошлым вечером, Ауста после его ухода отозвалась о действиях полиции не самым лестным образом. — Как его зовут?

— Мёрдюр Йоунассон. По нашим сведениям, он лежит в этом отделении.

— Могу ли я спросить, что происходит? — Ее лицо нисколько не смягчилось.

— Нет.

— О… Что ж… — Она опустила руки. — Извините, но Мёрдюра с нами нет. Ушел. И поскольку я больше не могу ничего для вас сделать, вынуждена и вас попросить уйти. Мы здесь сегодня с ног сбились.

— Понятно. — Хюльдар с трудом сдержал нарастающее раздражение. — Вы только скажите, где он, куда ушел, и мы не станем вам больше надоедать.

— Мне очень жаль, но этого я не знаю. — Ни единой нотки сожаления в ее голосе, однако, не прозвучало. — Там, где он теперь, либо невыносимо жарко, либо намного приятнее, чем здесь. Мёрдюр Йоунассон… — она взглянула на приколотые к нагрудному карману часы, — умер один час и пятнадцать минут тому назад. Вы опоздали.

Оглушенный новостью, Хюльдар не нашелся что сказать, но инициативу взял на себя Гвюдлёйгюр:

— Что случилось?

— Сердечный приступ. Мы ничего не смогли сделать.

Оба детектива растерянно молчали. Медсестра же, усмотрев в их молчании критику по адресу больницы, мгновенно выступила в защиту учреждения:

— Такое случается. В результате химиотерапии у него развилась сердечная недостаточность, а после сердечного приступа случилась инфекция, давшая серьезные осложнения. Ко всему прочему у него был рак легких на продвинутой стадии. Вы ошибаетесь, если думаете, что случившееся — следствие недостаточного лечения.

— Ничего такого мы не думаем, — с натянутой вежливостью ответил Хюльдар, проклиная себя в душе. Какое невезение. Черт, черт, черт… Почему они не проверили это имя раньше? — Он был в сознании утром?

— И да, и нет. С тех пор как его доставили сюда, он то терял сознание, то приходил в себя.

— Когда его привезли?

— В прошлую пятницу, вечером.

— И с вечера пятницы он постоянно находился здесь и больницу не покидал?

Медсестра улыбнулась:

— Да. Можете мне поверить. Он даже не мог подняться с постели, чтобы сходить в туалет. Мы говорим об очень больном человеке.

— Вы уверены?

— Да, абсолютно уверена. Отсюда никто не может выйти так, чтобы мы об этом не знали. — Она махнула рукой в сторону больших экранов, которые Хюльдар заметил еще накануне: — Все пациенты подключены к мониторам, и показатели передаются сюда. Стоит только кому-то вынуть трубки и выйти из палаты, как мы сразу это замечаем.

Хюльдар задумался. Как, черт возьми, Мёрдюр Йоунассон или его дочь могли быть связаны со Стеллой или Эйитлем… если такая связь действительно существовала?

— Ауста ухаживала за ним?

— Да. Как и другие медсестры в отделении. Она не несла за него какой-то особой ответственности, если вы это имеете в виду. Хотя, учитывая обстоятельства, возможно, он был у нее на особом счету.

— Какие обстоятельства?

— Она спасла ему жизнь в пятницу вечером. — Женщина удивленно посмотрела на детектива. — Я же рассказывала вам вчера, неужели не помните?

— Не помню. — Он смутно помнил, как медсестра расхваливала Аусту, но подробности забылись. — А что случилось?

— Ауста реанимировала его. На автомобильной стоянке. Делала искусственное дыхание и массаж сердца, не давала умереть. Потом кто-то услышал ее крики и вызвал помощь. Как часто бывает, он почувствовал себя плохо и доехал до больницы. Каким-то чудом не потерял сознания за рулем. Ну, и повезло, что на парковке его увидела Ауста. Пройди она там чуть раньше или чуть позже, бедняга умер бы в одиночестве. Совершенно обычное дело. Люди, особенно мужчины, часто ведут себя неразумно при первых признаках сердечного приступа. Не любят звонить в «Скорую»: а вдруг это будет ложный вызов?… Как будто кому-то есть до этого какое-то дело.

— Они знали друг друга?

— Нет, не знали. Почему вы спрашиваете?

— Просто так. Но они ведь разговаривали? После того как его доставили сюда?

— Разговаривали, но не больше, чем другие. Как я уже говорила, он по большей части был без сознания, и Ауста здесь не единственная медсестра. Я бы даже сказала, что с ним она общалась меньше, чем остальные.

— Вот как? Почему же?

— Он постоянно благодарил за спасение, и ей это надоело. Когда приходил в себя, всегда спрашивал о ней. Он как будто забывал, что уже благодарил ее. Это немножко раздражало, потому что, как я уже говорила, мы все здесь очень заняты и нам просто некогда останавливаться и болтать с больными, особенно если они бесконечно твердят одно и то же. — Женщина снова посмотрела на часы. — То же относится и к полиции. Если есть еще вопросы, обращайтесь к Аусте и разговаривайте с ней за стенами больницы.