Катрина Лено - Не упусти [litres]

А потом они закончили обедать и сели, скрестив ноги, вокруг кофейного столика, играя в «Монополию». Маргарет победила. И только после того, как солнце давно зашло и родители с сестрой сонно заковыляли спать, Сорока вспомнила, что это не настоящий мир. В реальном мире Энн-Мэри лежала в больнице, Габриэль подал на развод, Эрин, скорее всего, занималась йогой в конце трехдневной соковой диеты, а Сороке завтра надо было в школу.

– Подожди, а мне завтра надо в школу? – спросила она у Здешнего, который появился и лениво развалился в кресле в гостиной, закинув ноги на кофейный столик, что не понравилось Сороке.

Он убрал ноги.

– Ты имеешь в виду, надо ли тебе возвращаться? Или ты можешь жить здесь вечно?

– Да, наверное, именно это я имею в виду.

Здешний задумался.

– Думаю, ты можешь тут остаться. На время.

– Но что будет там? Пока я здесь? Движется ли время? Или это как в книгах: дети заходят в шкаф, и время замирает, пока они сами становятся старше?

– Ты спрашиваешь, похоже ли это на фантастический роман? На сказку для послушных детишек-христиан?

– Ну если говорить об этом так…

– Позволь мне попытаться объяснить. Время, конечно, не замерло, нет. Это невозможно. Точнее будет сказать, что время движется здесь как мгновение ока. Поэтому, когда ты вернешься домой, в тот дом, то будет казаться, что время замерло. Но просто два времени, здесь и там, движутся с очень разной скоростью.

– Мгновение ока, – повторила Сорока.

– Так что, если ты останешься здесь на очень долгое время, это будет похоже на несколько мгновений ока. А там все будет прежним.

– Но Клэр сумела забрать пиццу, – сказала Сорока, – когда ушла раньше меня. Мне потребовалось некоторое время, чтобы подняться на холм, но не так много. И ей потребовалось бы больше времени, чем мгновение, чтобы заплатить за пиццу, взять кусок и вернуться к сараю, чтобы ждать меня.

– Становится сложнее, когда люди входят и выходят в разное время. Это создает путаницу. Лучше всего держаться вместе, не высовывать руки и ноги и следить за знаками.

Сорока закатила глаза:

– Удобный ответ.

– Удобный или нет, но это правда. Ты открыла портал в садовом сарае на заднем дворе, который ведет в мир, одновременно находящийся внутри тебя и снаружи. Ты создала Вселенную и хочешь, чтобы правила были простыми, легкими и понятными? Ну прости, что разочаровал тебя. В этом месте нет ничего элементарного.

– Может появиться, если я захочу.

– А ты быстро учишься. Ну если ты ждешь совета, то я рекомендую уйти. Пока что. Как я уже говорил, ты не всесильна и тебе требуется значительное количество энергии, чтобы удерживать себя здесь так долго, как это делаешь ты. Тебе нужно немного отдохнуть.

Как только Здешний это сказал, Сорока почувствовала, что усталость охватила ее тело. Странная пустота, как после сдачи крови. Тот же самый прилив крови к голове, то же самое легкое головокружение, похожее на волны, которые все обрушивались на нее, постепенно набирая силу.

– Думаю, можно немножко отдохнуть. Пока что…

– Близкий никуда не денется. Ты сможешь возвращаться, когда захочешь. Теперь, когда ты создала этот мир, ему не грозит опасность исчезнуть.

Успокоившись, Сорока кивнула.

Она с трудом поднялась на ноги, кости ломило. Ей не хотелось уходить, но логика в словах Здешнего имелась: она чувствовала, что силы ее покидают, пока выходила из дома на Пайн‐стрит и шла по сумеречно-фиолетовым улицам города, который она создала. Сорока не встретила ни единой живой души, и в этом ей виделось странное утешение. Как часто девушка может ходить одна, по темной улице ночью и не волноваться, не оглядываться постоянно через плечо, не беспокоиться каждый раз, что встретится с кем-то нежелательным.

– Ну ты не совсем одна .

И в голосе Здешнего был какой-то намек – может быть на обиду? Но как это могло ранить его чувства, когда он был продолжением Сороки, ее отражением, через которое она говорила сама с собой?

– Я не отражение, и мне начинает казаться, что ты меня не слушаешь.

Здешний обиженно дематериализовался и оставил ее в полном одиночестве. Маргарет была не против.

Если она захочет позвать его снова, то сможет.

Сорока слишком устала, чтобы вспомнить трюк, который использовала, пожелав сократить расстояние между сараем и городом, поэтому шла медленно, лениво, наслаждаясь одиночеством города без людей. А точнее, города без людей в настоящий момент. Но если она захочет, чтобы появились люди, они появятся. Достаточно вспомнить любого человека в мире, с которым ей хотелось бы прогуляться, и он с радостью появится.

Но она предпочла остаться одна. Пока что.

Чем ближе девочка подходила к сараю, тем больше думала о мире, в который собиралась вернуться. Завтра Энн-Мэри выпишут из больницы. О мире с мистером Джеймсом, который хочет помочь ей не остаться на второй год. О мире, где прошла вечеринка у Брэндона Фиппа. О мире с Бэном и проектом об Амелии Эрхарт. О мире с Клэр и ее покойным отцом. О мире, где Эрин ушла, и отец Сороки ушел, где все ушли. О мире ухода.

К тому времени, как она добралась до не‐сарая, Сорока так устала, что зрение начало расплываться. Но прежде чем пройти, она достала ручку из кармана и, держа ее в ладони, сосредоточилась на ней из последних сил.

Когда Сорока вышла на другую сторону, на задний двор своего настоящего дома на настоящей Пайн-Стрит, с настоящим бассейном и настоящим матрасом-пиццей, наполовину скатившимся с узкой плавательной платформы, с настоящей луной, сияющей над головой, – будто слабое эхо той луны, которая светила в Близком, – Сорока посмотрела на свою руку.

Ручка никуда не делась.

Сорока спала как убитая, рухнув на кровать с полным после ужина в Близком животом, и проснулась рано утром изголодавшейся и слабой. Она съела остатки пиццы над кухонной раковиной (неужели прошло всего два дня с тех пор, как они с Клэр вместе попали в Близь?), а потом приняла горячий душ, вымыв голову и простояв под ним, пока кожа не стала красной.

После душа Маргарет села с желтым блокнотом и ручкой из Близи, развесив волосы сохнуть на спинке дивана, ощущая вес ручки в ладони, пока писала новое предложение на пустой странице:

– И все они жили долго и счастливо.

Она положила блокнот в нижний ящик своего шкафа среди зимних свитеров, которые не будет носить еще много месяцев, а может быть никогда, потому что в Близи не бывает метелей. А если и будут, то снег будет теплым. Как хлопок. Или как сахарная вата.

Из глубины горла откликнулся Здешний:

– Тратить всю энергию на теплый снег – э то напрасно.