Ингар Йонсруд - Калипсо

И судя по общему настроению, он не был единственным.

– Начальник Неме лично звонил премьер-министру с извинениями.

Непозволительное упущение. Мало что в жизни Тронд Антон Неме презирал больше, чем полицейских, позоривших отделение своим непрофессионализмом. Ведь это попадет в заголовки. А реакция прессы досаждала начальнику полиции как песок в плавках. Неме был известен тем, что в таких случаях начинал неистово отмывать зад.

Ответственным за безопасность был комиссар из участка Майорстуа. Фредрик его не знал и не сочувствовал ему. Он заслуживает взбучки.

– Конечно, я беру на себя всю ответственность, – угрюмо произнес парень.

Фредрик ожидал, что Косс позволит себе еще пару пинков, ведь парень и так уже лежал на лопатках, но через несколько секунд он только махнул рукой, чтобы все вышли.

– Теперь мы мало что можем с этим сделать. Позаботьтесь, чтобы оставшаяся часть конференции прошла без сучка без задоринки.

Косс поднял голову.

– Бейер. Останься.

Что такое? Даже самому Себастиану Коссу не удастся повесить эту оплошность на него.

Косс подождал, пока последний выходящий закроет за собой дверь. Провел руками по прилизанным волосам, достал из внутреннего кармана бумажный платок и стер остатки геля с пальцев.

Телефон Косса опять зазвонил. На этот раз он ответил.

– Да, – его голос был мрачен. – Гюру. Твою мать, у меня нет на это времени. Езжай в травмпункт или подожди приема у врача в понедельник. Слышишь?

Фредрик представил перед собой портрет жены Коса, украшавший его письменный стол. Он бы чей угодно стол украсил. Она была еще большей блондинкой, чем ее муж, с внешностью, требовавшей денег, высокой устойчивостью к препаратам для кожи и большим количеством времени. Фредрик не мог представить ее в государственном травмпункте Осло, со всеми хриплоголосыми сумасшедшими, сидящими там в очереди. Фредрик сделал несколько шагов к двери. Быть свидетелем разговора ему было ни к чему. Но Косс уже положил трубку.

– Чертов сумасшедший дом, – пробормотал он и решительно указал Фредрику на стул. Сам он остался стоять. Сделал глубокий вдох. – Ну, что мы, черт возьми, имеем?

Да, что мы, черт возьми, имеем?

– У меня есть одна гипотеза… – медленно произнес Фредрик.

Косс не любил гипотезы. Он любил факты.

– В сундуке с военным снаряжением на Бюгдей мы нашли патроны к ручному оружию. Но не само оружие. И если исходить из того, что письмо с угрозой отправил Аксель Тране, я думаю – это тот самый пистолет, – Фредрик кивнул на стол, – … из сундука Тране.

Его первой мыслью было, что сам Аксель Тране подложил пистолет. Потому что когда ты оказался в такой ситуации, что вынужден жить двадцать лет своей жизни скрываясь, то да, тогда тебе есть за что мстить. Затем его убил кто-то, видимо раскрывший его планы.

– Но зачем было Тране сначала планировать покушение, а потом отправлять письмо с угрозой? – сказал Фредрик. – Это не логично. Логично было бы , если бы кто-то попросил у Акселя оружие. Но когда Аксель Тране понял, для чего будет использовано это оружие, он послал предупреждение. И его убили за то, что он все разболтал.

Себастиан хмыкнул, и его рот скривился в каком-то подобии улыбки. Такую версию можно сообщить начальнику полиции.

Метель была такой сильной, что Фредрик едва различал свет из окон отделения полиции. Он опять проснулся слишком рано и, стоя у фонарного столба в парке, смотрел в темноту. В зимние ночи снежинки, падающие на шапку, на капюшон куртки, плечи и руки, создавали ощущение покоя. Когда он ловил их рукой, они оказывались едва ли больше ногтя младенца. И тем не менее они покрывали землю бескрайним белым одеялом. Ложились сугробами метровой высоты и закрашивали городские шлаки и нечистоты.

Результаты экспертизы виллы Бюгдей готовы. Аксель Тране действительно жил здесь. И долго. Его следы нашли повсюду. ДНК, отпечатки пальцев и одежда. Остатки щетины и волос в сливе. Но кроме этого, они нашли еще и отпечатки другого человека. Вряд ли их можно будет идентифицировать. Нечеткие, от довольно небольших пальцев. Женщины или ребенка.

Была одна женщина, с которой они не поговорили. Свадебный фотограф Агнес Усе. Согласно реестру населения, в этой стране есть только одна Агнес Усе. Сорок семь лет, врач в раковом отделении больницы Уллевол. Живет на Урмея, недалеко от центра. Не она ли угостила Акселя Тране инсулином? Не она ли отравила его? Фредрик подумал об иве в саду на Бюгдей. «Агнес + Аксель».

Мокрые следы в коридоре говорили о том, что не у него одного бессонница. Фредрик остановился у входа в опенспейс. Ну конечно. Одета в белый свитер с высоким горлом. Черные волосы собраны в растрепанный низкий узел, и туда-сюда водит пальцем по темной брови. Кафа сидела, склонившись над столом, и, сощурившись, смотрела на монитор. Фредрик сразу догадался, что она собиралась идти в спортзал, так как увидел полоски на ее тренировочных штанах и кроссовки кислотно-яркого цвета под столом.

Вместо того, чтобы подойти к Кафе, он поспешил к кофемашине в коридоре и вернулся с двумя чашками.

– С понедельником?

Она подняла глаза и еле заметно улыбнулась.

– Привет, Фредрик.

И до того, как он успел придвинуть стул к столу, она повернула к нему монитор.

– Узнаешь этого парня?

Фредрик наклонился ближе. От Кафы пахло сном.

– Твою мать.

– Вот-вот. Тересе Грефтинг послала мне этот файл вчера вечером. Они нашли его отпечатки в «БМВ».

У мужчины на снимке было удлиненное, угловатое лицо. Нездоровая кожа не выбрита, тупые глаза уставились пустым взглядом на тюремного фотографа. Длинные жидкие светлые волосы свисали с обеих сторон головы. Убийца с ледорубом. Вонючее чудовище, которое хотело убить его в квартире Леонида Гусева.

– Хорошо, – сказал Фредрик и уселся на стул.

Кафа была воодушевлена.

– Они все выходные работали над машиной. Тересе пишет, что похоже кто-то пытался протереть салон тряпкой, смоченной в спирту, но, видимо, зря старался. Эксперты нашли отпечатки двух человек. Микаэля Морениуса, он же владелец машины, и вот его, – сказала она, направив непокрашенный ноготь на экран. – Синдре Борх. В уличной среде известен как Каин.

– Уличная среда…

– Профессиональный преступник. Без определенного места жительства. Садился и выходил из различных учреждений до тех пор, пока не стал половозрелым.

Кафа не рискнула употребить другое определение.

– Синдре Борх вырос с матерью в Холменколленосене. Относительно благополучная дамочка, адвокат в фирме. Сейчас мертва. Десять-пятнадцать лет назад он был довольно известным рэкетиром. Осужден за разные насильственные преступления, наркотики и сутенерство.