Павел Давыденко - Ученица

— Да? Почему же ты мне не сказала?

— Как-то не успела…

Турка повернулся к Ане, посмотрел в ее глаза, глянул на искусанные пухлые губы и чмокнул их. Девушка смутилась и захихикала, а он продолжал осыпать ее поцелуями, спускаясь от шеи к ключице, и ниже, к заветной ложбинке между грудями.

Смех Ани до того напоминал Ленкин, что Турку прошибли «мурашки». Он вновь завелся, поцеловал девушку уже с языком, а потом оторвался от нее на мгновение и замер.

— Ты… чего?

Опираясь на обе ладони, он нависал над Аней пару секунд. Потом лег рядом. Потом скатился с дивана.

— Мне уже правда пора.

— Ну что ты, сейчас мы быстренько… Иди сюда!

— Нет. Я же говорю, это неправильно.

— Слушай, ну сколько можно? Что такого в твоей Коновой, а? Наркоманка и шлюха.

Турка застыл, глядя в сверкающие глаза Ани. Потом сдернул со спинки кресла джинсы, и принялся надевать их, позвякивая пряжкой. Один носок куда-то запропастился, и Турка решил, что и без него дойдет.

— Что ты молчишь? Такой крутой, думаешь? Малолетка долбанная! — теперь глаза ее блестели еще и от слез. — Ну и вали домой. На хрен ты такой нужен, а? Козлина.

Турка посмотрел на девушку. Еще раз кинул взгляд под стол, разыскивая носок. После молча вышел, хотя обида разрывала грудь и много чего хотелось сказать. Аня продолжала бросать ругательства ему вслед, но Турка уже обувался, зная, что если откроет рот, то наговорит чудовищных гадостей, а если начнет утешать девчонку, то чего доброго, они опять займутся сексом.

Лучше уж пусть все закончится вот так.

Домой он вернулся затемно. Не включая свет, Турка прокрался в свою комнату и лег на диван. Обветренные губы слегка пощипывало. Надо искупаться, а еще что-то там задавали на завтра…

Он закрыл глаза, и очутился на дороге в рощу. Сухая глина под ногами, по бокам зеленеет трава. Неподалеку база «СКА», на которой они играли в футбол класс на класс. Если свернуть влево на развилке, то можно выйти к роднику. Небольшой бассейнчик, рядом металлические будки раздевалок. Деревья шелестят, пропуская сквозь кроны солнечный свет. Солнце гладит кожу, но почему-то не так уж сильно греет. Рядом идет Шуля, сплевывает, что-то рассказывает.

Полузасохшая речка, погоревший камыш. Они и сами иногда запаливали камышину и другой сушняк. Опасно — трое подростков так обгорели, и один умер в реанимации от ожогов.

Блестят полоски рельсов, стучит колесами товарняк. Стоило Турке отвернуться, как поезд бесшумно исчез.

— Куда мы идем? — спросил он у Шули.

— Ща, убежище покажу. Мы там против бичей воевали, они на нашу территорию залезли.

— Может, это вы к ним залезли?

— Да не… Мы там форт оборудовали, типа крепость. Для тусовок, бухаловок. Даже замок повесили. А они сломали. Ну мы их и погнали. Щас покажу… Там и бухнуть можно, и просто потусить, — голос у Шули поменялся, а когда Турка повернул голову, он увидел перед собой Вовку. — Там очень тихое местечко. А если туда зайдет все-таки какой-нибудь бомж, то можно ударить его по башке трубой — и никто не узнает. Никто его даже искать не будет.

Турка кивнул, опять глядя влево. По другой железнодорожной ветке шел пассажирский поезд. Один из вагонов горел, в разбитые окна высовывались беззвучно кричащие люди. Они махали руками, открывали рты, как рыбы в аквариуме. Турка увидел знакомые лица, но не успел разобрать, кто там конкретно. Вовка тронул его за плечо, а потом сцепил пальцы на шее, повалил и вот уже вдавливает в грунтовку шею Турки, заслоняя солнце. Только никакой не Вовка и не Шуля, нет, это…

Турка вздрогнул и проснулся. Над ним нависала тень, так что он едва сдержал крик, подобрав ноги к подбородку, забиваясь в угол дивана.

— Ты чего, Артур? Опять плохой сон?

— Д-да. Папа… Фу-ух…

— Что ж там приснилось?

— Сам не помню.

— А ты купаться будешь? А то пришел и завалился спать. Вообще, не видел, чтоб ты делал уроки. Как дела в школе?

— Нормально.

— Вам ничего не задают, что ли?

— Да задают… Я делаю, ну, пока ты на работе.

— Точно? А то как я не приду — тебя нет, — отец зажег настольную лампу и скрестил руки на груди. — Мне кажется, что ты опять запустил учебу. И почему ты в одном носке лежишь?

— Наоборот. Весь в учебе. Носок… Один снял, на второй сил не хватило.

— Дерзишь? Ладно. Только сам подумай: это ведь будущее! Надо получать профессию, а то потом ты кем хочешь быть, дворником?

— Нормальная работа, на свежем воздухе.

— Ой, я с тобой нянчиться не буду. Не хочешь учиться — дело твое. Потом только не жалуйся, ладно?

— Ага, — зевнул Турка. Отец вышел и прикрыл за собой дверь. Какое-то время он полежал, глядя на подмерзшие пальцы голой ноги. Вспомнил Аню, ссору.

Потом взял телефон и бездумно перебирал пункты меню, покусывая губу. Тут экран замигал в руках, и высветился номер со знакомыми последними цифрами. Обычно Турка игнорировал неизвестных абонентов, но теперь ответил почти моментально:

— Привет, Вов!

— Здорова. Ну что, как дела?

Они пообщались, обсудили матчи. После Турка рассказал о расследовании, рассказал про географа, про Селедку и Стриженного. Почему-то хотелось вываливать и вываливать информацию. У любого так бывает, особенно, когда долго держишь, копишь в себе. А потом будто плотину прорывает. Вова оказался хорошим слушателем, а Турка вдруг понял, что ему нужно как-то вернуть дружбу с этим человеком. Один из немногих, кто находится на его волне, пускай они и слегка разные по характеру.

— Жесть. Но… Тебе ж она нравилась, Конова? А помнишь, про порнотехникум шутили? Может, она правда, уехала? Сложно представить, ну, что чела, которого ты знал лично, с которым общался — похитили. Или убили.

Турка посопел в трубку, не зная, что добавить. Вова кашлянул:

— Ау, ты на связи? Слышишь меня, Артур?

— Слышу.

— Ладно… У меня нет идей, как тебе помочь. Ты же передал все, что знаешь, ментам? Они должны найти.

— Мне кажется, что уже поздно. Если она пропала еще в декабре, то… Ну кто ее будет держать где-то там?

— А я читал про психа, который свою дочку держал в подвале дома. Двадцать лет насиловал, она ему детей рожала.

— Ты умеешь подбодрить.

— Сорян. Давай сменим тему тогда. Мы ж это… переезжать думаем.

— Куда, как? — вырвалось у Турки. — И когда?

— Ну, мама Москву не любит, и думает, что нам лучше в Питер переехать. Там красиво… и возможностей больше для карьеры, чем у нас. Скоро с судебными темами разберемся до конца и рванем. Не знаю, что из этого выйдет. Мама хочет как можно скорее перебраться, но учебный год же, все дела. Да и вообще, в Питер, наверное, лучше летом ехать, там же прохладно.

Повисла пауза. Хотя что, по сути, поменялось? Один раз Турка уже потерял друга, причем сам упустил его. И вот теперь опять теряет его снова, уже волею обстоятельств. Они общались в младших классах, потом отдалились. Над Вовкой издевались, били, он не мог дать отпор. Турка сначала не обращал внимания, а когда решил помочь, было уже поздно. И вот результат.