Рэйчел Хаузэлл Холл - Женщина в бегах

— День давно.

— Не везде.

Он глубоко вдохнул и выдохнул.

— Послушай, останься на пару деньков у меня. Я пока выясню, как он вышел на тебя.

— Ты не обязан решать мои вопросы. Сколько еще раз мне нужно это сказать?

— Всего лишь пару дней, пока я не… Ну хватит тебе уже!

— Я подумаю об этом.

Она почесала голову.

— Честно говоря, мне не терпится разобраться с ним. И у меня есть пунктик успеть приручить дракона.

— Ты же понимаешь, что я не просто так волнуюсь?

— Да, понимаю.

— Это не игра.

— Это ты мне говоришь?

— Мне очень жаль, Нэт. Я должен был огородить тебя от всего этого. Наверное, в какой-то момент ослабил хватку.

— Дом, — произнесла она тихо в трубку. — Не надо. Не кори себя. Зло может затаиться глубоко в нас. Мы как-нибудь справимся.

— Ты как-то слишком спокойно говоришь.

— Да я только встала. (И приняла дозу.) У меня пистолет под рукой, ножи. Телефон работает, да я и не маленькая девчонка. Если что пойдет не так, перееду снова. Обещаю. Я не собираюсь все терять ради одного мужчины. Я скорее в тюрьму сяду.

— До этого не дойдет. Все равно прилечу ранним рейсом. У тебя же есть ключи?

— Ага. А сейчас мне нужно немного поработать. Платят же мне за что-то.

Она пробралась через жалюзи. Из-за сумеречных лучей солнца все вокруг казалось каким-то кремово-голубым.

— Спасибо, что позвонил. Мне даже спокойнее стало, если честно.

Так и было на самом деле. Она решила особо ничем не заниматься сегодня, день и так уже почти закончился. Грей прослушала голосовые сообщения: все, кроме Тои, что-то требовали от нее.

Перезвони мне.

Дай нам знать, что с тобой все хорошо.

Перезвони.

Ответь, как увидишь сообщение.

Сообщение Тои было коротким и ясным: «У Омара нет жены. Я не знаю никакую Элиз Миллер».

Грей решила покончить с этим, Омар все равно не входил в список ее клиентов. Цирк какой-то. То, чем занимаются взрослые люди наедине у себя дома, ее не касалось. С этими мыслями она натянула любимые свободные левайсы и влезла в мягкую черную футболку. Накрасилась, уложила волосы, накинула черную куртку, влезла в кожаные конверсы и вышла на улицу.

Район Бейкори Хэлмс находился недалеко от бульвара Венеции. Основанный в 1931 году, он ничуть не изменился — все те же магазины, выпечка, которую развозят по всему Лос-Анджелесу. В настоящее время это скорее туристическое место, а все потому, что хозяева магазинов модной мебели и ресторанов начали завышать цены на какой-нибудь диван или бутерброд. Шалимар, например, торговала персидскими элементами декора. Чего у нее было только не найти: от маленьких столиков необычной формы до вычурных шезлонгов, и стоили они, как одна только машина Грей.

Митч Правин, владелец магазина и бывший парень Изабель Линкольн, сидел в беспроводных наушниках, что делало его похожим на героев из «Стартрека». Он нервно крутился в большом офисном кресле, исписанным яркими и непонятными узорами, напоминающими восточные мотивы. Это место ни с чем не спутаешь, отдавало картошкой фри и кетчупом.

Грей спросила его об отношениях с Изабель Линкольн.

Стоило ей произнести это имя, как он сразу же бросил все и спросил с насмешкой:

— С кем?

Она показала ему фотографию Мэри Энн с длинным хвостом и выраженными скулами.

Он отмахнулся рукой:

— У нас с ней ничего не было.

— Спали вы вместе, просто гуляли, без обязательств — называй как хочешь.

— Нет, ты не понимаешь. Мы не встречались, не спали. В прошлом году эта тварь подрезала меня.

По словам Митча Правина, авария произошла за четыре месяца до того, как Изабель встретила Иана О’Доннелла.

— А потом она пыталась уговорить меня не раздувать шумиху с судом. Деньги предлагала. И да, то самое, вот я и взял ее номер. У меня от нее даже расписка есть… Куда же я ее засунул?

Грей решила подождать. От волнения она не могла спокойно стоять. Ногти погрызть, зуд по всему телу. Но она заставила себя не обращать внимания, присесть подождать.

Митч открыл ящик в столе и неохотно стал рыться в каких-то бумагах, продолжая:

— Она написала, что будет платить мне шестьсот долларов в месяц. Первый раз, конечно же, выполнила свое обещание. А потом тишина, деньги не пришли. Я позвонил ей — не ответила. Перезвонила, я работал с клиентом и не успел подойти. Перезвонил после — не подошла. Потом вовсе перестала отвечать. Я все пытался с ней связаться, звонил полгода, каждый гребаный день. Без результатов. Начал писать ей сообщения. То же самое, молчит. Потом она меня заблокировала. Она дала мне адрес. Мол, где-то рядом с Вермонтом. Так он липовым оказался. Там ее и в помине не было. Мне ничего не оставалось делать, в Лос-Анджелесе полно людей с ее именем, сотни, если не больше… В любом случае дай мне знать, если выйдешь на нее. Мы с ней еще не закончили.

Жестокий преследователь? Он не был жестоким. Не был преследователем. Даже не был ее парнем. Он был жертвой . Жертвой Изабель .

А теперь она ушла.

Но Грей нашла бы ее. Так же, как Шон когда-то нашел ее саму .

И как ему это вообще удалось?

Он использовал кого-то вроде Ника для ее поисков? Возможно ли то, что он каким-то образом получил доступ к ее медицинской карте? К тому же всегда можно было подкупить кого-то для этого. Обветшалое здание больницы, в которой ей удаляли аппендикс, определенно нуждалось в ремонте. Но ведь она не использовала свою прежнюю фамилию для записи на прием в эту чертову больницу. Черт, да она эту фамилию не использовала, даже когда все еще была замужем.

В те времена она посещала только подпольные больницы, которые находились в Лас-Вегасе или дальше на юге, в Хендерсоне. Многочасовые ожидания в очереди. Больницы, где йод был решением всего. Кровь повсюду, так как персонал экономил на бинтах и припрятывал их, словно гномы свое золото. Наркоманы, которые кололи вены, пока ждали свою очередь. Не было вентиляций. На каждом этаже пол был покрыт чем-то… липким.

Тогда она использовала псевдонимы для регистрации: Кирби Льюис, Кеша Ларами, Карен Ларсон. Всегда имена начинающие на буквы К и Л. Всегда только эти три имени, иногда зашифрованные — от Кирби Ларами до Киши Ларсон. В записях не было Натали Диксон с треснувшим третьим ребром, с двенадцатью швами выше подбородка или резаной раной выше левого глаза. В записях ничего не было о избитой Натали Диксон. Ее терапевт не смог бы узнать, что Натали Диксон изменяла ему с доктором Оксли в Медицинском центре Каньона, доктором Мендельбаум в Медицинском центре Невады или медсестрой Андерсон в больнице «Рапид-Кэр».

В первые несколько дней, пока ее раны затягивались, она держалась подальше от Шона и его дома. Обычно она пряталась в номере отеля «Виски Питс» в Примме, штат Невада. Никакой горячей воды в душе. Сырость. Тонкие одеяла на кровати. Она никогда не выдвигала обвинений против Шона, и он знал, что она этого не сделает, знал, что она никогда не пересечет границу этого штата, чтобы направиться в свой родной. Калифорния была для нее так же далека, как и Тасмания, хоть и находилась в пятистах шагах от ее гостиничного номера. Она использовала макияж, чтобы скрыть синяки, которые заживали слишком долго, а затем отправилась в путь, чтобы вернуться в тот дом с серебряным фонарем на крыльце и суккулентами с кроваво-красными цветами, которые, несмотря на сухость, не завяли.