Кэтрин Маккензи - Я никогда не скажу

— Но мы же ничего не сделали.

— Да ладно. Ты же из-за всего этого позвала меня сюда приехать, верно? Ты хотела мне во всем признаться и начать все сначала. Но даже если так и произошло, то что из этого? Думаешь, между нами снова будет что-то личное, как когда-то?

Кейт даже не нашлась, что сказать. А что сказали бы вы, если ваши сокровенные тайны вдруг вытащили на свет и расписали, как бог черепаху?

— Да. Я действительно на это надеялась.

— Господи, Кейт!

— Мне тебя не хватает, понимаешь? Я же люблю тебя.

Эми встала, воздвигнувшись над Кейт.

— Ты говоришь, что любишь меня, и в то же время считаешь, что признание о твоем участии в том, что произошло с Амандой, поможет нам снова быть вместе?

— Пожалуйста, говори тише.

— А кто может нас тут услышать?

— Не знаю. В этом-то и проблема.

Эми широко развела руками. Старый грузовичок так и скрипел под ней.

— Я здесь с Кейт!

— Ты что делаешь?

— Сообщаю всем, кому это интересно, что мы здесь вместе. А ты… ты что, стыдишься?

Кейт встала.

— Нет, не стыжусь, — тихо сказала она.

— Да хватит уже. Тебе тридцать два года, и до сегодняшнего дня никто в вашей семье даже не знал, что ты — сторонница однополой любви.

— Неправда.

— Даже если они это знают, то не с твоих слов. Ты никогда не говорила им обо мне. Мы всегда скрывались. До последнего.

— Мне казалось, что ты так хотела.

— Нет, Кейт. Этого хотела как раз ты.

Внутри у нее все застыло. Возможно ли такое? Неужели все эти годы Эми только и ждала, чтобы она сделала первый шаг и объявила об их любви всему миру?

— Эми, я…

— Ты даже не знаешь, что сказать.

— Да.

— Ты никогда этого не знала, — сказала Эми, затем спустилась с грузовика и ушла.

Лидди нередко ощущала себя совершенно одинокой, и сегодня наступил как раз один из таких моментов. Они все чувствовали себя беспомощными в больнице, но тут было что-то другое. У Мэри были лошади, у Кейт — Эми, а у нее… Что ж, она чем-то обладала, у нее даже кто-то был, но именно в этот момент она чувствовала себя опустошенной. Сейчас у нее не было ничего.

Покинув больницу, она почувствовала себя грязной, но вода в «хижине учителя-француза» не согрелась как следует, поэтому она отправилась к домику, который был ближе всего к родительскому, и приняла душ там. Она всегда называла эту процедуру «душем Шона», потому что в нем пахло так же, как и от него — дешевым мылом и лесом.

Она разделась и встала под струи. Ей ужасно хотелось стереть больничный запах со своих волос, удалить его из своих ноздрей. Смыть эту непереносимую смесь антисептика и грусти, которую она теперь никогда не забудет. Боже, как же она ненавидела больницы. И лагерь тоже. Она действительно его ненавидела.

Эта мысль ненадолго привела ее в ступор. Неужели она, в самом деле, так думала? Приходится признать — многое в данной связи действительно пробуждало в ней ненависть. Она никогда не хотела быть членом этой семьи, а семьи ведь не выбирают, так что волей-неволей приходилось во всем участвовать. Теперь у нее появилась настоящая возможность побороться за самодостаточность, участвуя в коллегиальном решении вопроса, кто же получит долю от собственности — Райан или Шон. Но почему? Неужели она всерьез считала, что именно Райан избил Аманду? Все указывает именно на него. А двадцать лет назад, когда они плыли по озеру, она была уверена, что это сделал тот, кто был в каноэ, плывшем на Остров благодаря сильным рукам, толкавшим его. И то, что они нашли Райана на Сикрет Бич, лишь подтвердило ее догадки. Райан постоянно твердил, чтобы все оставалось в тайне… и говорил, что все это ради того, чтобы обезопасить Марго. Но Лидди нутром чуяла — Марго ко всему этому абсолютно непричастна. Но кто же это был, в конце концов? Неужели Райан от начала и до конца был невиновен?

Лидди вздрогнула от обжигающего холода воды. Если он был невиновен, значит, это сделал кто-то из них. Это была не она. И не Кейт. У каждой из них заведомо было алиби для другой. В то, что это могли сотворить те козлы из колледжа, жившие по ту сторону озера, она никогда не верила. Разве у них был хоть какой-нибудь мотив? Так что давайте оставим в покое всех знакомых, кто мог иметь к этому отношение. Если ее предположение верно, то сделавший все это человек ей незнаком, но она не понимала, какое значение может иметь этот факт. Она вновь вспомнила документы, которые они нашли днем раньше. Оказывается, ее семья была просто набита секретами. И как же ей было успеть во всем этом хаосе понять, что же значат найденные бумаги? Но ей придется разобраться в этом перед предстоящим голосованием.

Она выключила воду. Выходя, обертывая бедра полотенцем, она услышала храп Шона. Она не могла избавиться от мыслей о нем. Какую роль он играл во всем этом спектакле? Потому что когда правда вылезает наружу, о, все Райаны этого мира, наступает очередь Шонов. Она спустилась вниз. Доска по-прежнему стояла там, где они ее оставили. И все эти коробки, наполовину наполненные документами, среди которых нет ни одного, который не был бы известен Лидди. Во всей картине, правда, зияла здоровенная дыра — они ничего не знали о том, что произошло за те несколько часов, которые они провели в плавании. Вот когда они узнают, что творилось в то время, тогда сложится и весь этот чертов паззл.

Лидди вернулась в хижину и натянула одежду, которую она стащила у Оуэна. Прихватила те бумажки, которые скрыла от Кейт и внимательно их прочитала. Своим содержанием они давили похуже бетонных плит. Она легла, пытаясь заснуть. Потом она даже удивлялась, как быстро ей это удалось, хотя она и просыпалась через каждые полчаса, словно ожидала команды о начале посадки в самолет. В восемь тридцать прозвенел звонок (это был так называемый «воскресный звон»). Разве Шон когда-нибудь позволял себе упустить возможность потрясти колокольчик [9] Эвфемизм, обозначающий болезненное пристрастие к мастурбации ( прим. перев .) ? Лидди наконец сдалась и встала. Из окна она взглянула на озеро. Погода менялась, надвигались низкие облака весьма угрожающего вида. Похоже, скоро начнется дождь. Может, и неплохая погода для поминок, но только не для сотен людей, которым придется тут оказаться.

Если пройдет серьезный дождь, как они себе будут лазать тут по грязи?

Лидди нашла Шона на Боат-Бич. Дверь в лодочный сарай была открыта, он в это время выносил на пляж весла.

— Ты что это здесь делаешь?

— Подсматриваю за одним каноэ. А по-твоему, что я делаю?

— У тебя такой вид, словно ты планируешь сбежать.

Шон посмотрел на нее с берега. Восходящее солнце пробилось сквозь листья деревьев и вызолотило его затылок, создав своеобразный эффект ореола. Ох уж эти его красно-рыжие волосы. Он носил длинную прическу до тех пор, пока все ребята дружно не окрестили его «Клоуни». Правда, потом он постригся короче, отчего его волосы казались темнее, если только он не пропадал часами на солнце.