Кэтрин Маккензи - Я никогда не скажу

Когда я поцеловала его — а именно это я и сделала — на его губах не осталось и тени следа моих поцелуев с Райаном. Вкус его губ был таким же, как у моих: поверх — выпивка, за ней — давно забытый ужин. Закрыв глаза, я представляла, что передо мной Райан, тот Райан, который пока еще не предал меня и не сбежал. Тот Райан, который давал мне надежду. Тот Райан, каким я хотела бы видеть его.

Правда, поцелуи Шона были иными — он казался старше, опытнее. Можно было по-прежнему притворяться, что целуешься с Райаном, но меня это уже переставало заботить.

Шон действовал в унисон со мной. Постепенно его руки забрались мне под рубашку, нащупали грудь. Когда я сама сняла с него толстовку, он не сопротивлялся. Потом спросил: «А ты уверена?»

— Да, — сказала я. — Да.

И действительно это так и было. Я пребывала в полной уверенности, что если мне и удастся стереть воспоминания об этой ночи, то только чем-то подобным. Так что я отдалась на волю событий. Уже неважно, кто это был, Шон или Райан — мне было все равно, чьи руки скользили по моей коже, кто ласкал мне соски пальцами, кто водил ими по краю моего нижнего белья, постепенно забираясь вовнутрь… о боже. Да. Да, Господи. Именно так все и должно было быть. Еще, еще! Мне хотелось больше. Вот уже он ласкает меня не пальцами, а губами. Я лежала на твердой земле, но мне это было совершенно все равно, пока он не вошел в меня. Потом меня пронзила острая боль. Шон заколебался и снова спросил: «Ты точно уверена?»

— Да, — сказала я. — Да.

Я поцеловала его, и он оказался внутри меня. Я обняла его, мои ноги смыкались над его талией. Это не было похоже на мои прежние сексуальные опыты — все было одновременно и хуже, и лучше. Мне отчаянно хотелось чего-то большего, но вдруг он застонал, вздрогнул, и все закончилось. Он тяжело дышал мне в шею.

Затем все изменилось. Хотя он по-прежнему лежал на мне, почему-то я почувствовала себя до крайности обнаженной. Мои глаза все еще были закрыты, но до меня уже дошло — во мне должен был быть не этот человек. Но его вины в этом нет. Я сама просила его. Сама хотела этого.

Но теперь мне хотелось только одного — пусть он уйдет.

За свою жизнь Райан наделал немало ошибок. В основном они касались взаимоотношений. А ошибался он в своих предположениях насчет того, что хочет тот человек, рядом с которым он был. Это касалось всех без исключения женщин. Марго, Мэри. Близняшек. Кэрри. Аманды. Стейси. Он пытался проецировать на них свои чувства, наивно предполагая, что они их разделяют.

Взять, например, Стейси. Тогда он почувствовал себя словно в ловушке и готов был измениться раз и навсегда, поскольку считал, что она во многом похожа на него. Он понимал — она не была сорви-головой, просто любила как следует оттянуться время от времени. Но если бы он повнимательнее присмотрелся к ней, если бы не старался разглядеть в ней свое отражение, то наверняка заметил бы, насколько она неуравновешенна. Ей ни в чем нельзя было доверять — ни в общении, ни в отношениях, даже в управлении автомобилем. А он почему-то решил, что она не более опасна, чем он сам. Но по факту ведь все было не так? Он был реально опасен. Стоит только посмотреть на тот хаос, который он устраивал время от времени. Его семье, наверное, было бы лучше, если бы его вовсе не существовало. Если бы он умер.

— Ты только не умирай прямо у меня на глазах, ладно?

— Что?

Кэрри стояла рядом с кроватью. Ему было холодно. Девочки больше не прижимались к нему. Куда они делись? Должно быть, он потерял сознание после ухода Марго, а подспудные мысли возникли у него уже во сне — тогда он и решил взять на себя ответственность за свои ошибки и попытался хоть как-то их исправить. Но саму жизнь исправить было не так-то просто.

— Не умирай, — снова сказала Кэрри. — Если вдруг тебя посещают подобные мысли. Без тебя нам лучше не станет.

Райан не знал, что и сказать. Уже не в первый раз Кэрри буквально читала его мысли, а это всегда пугало его. Он никогда не знал, о чем она думает, даже после всех этих лет. Например, он был совершенно уверен, что, узнав о Стейси, она, не задумываясь, бросит его. Вместо этого она завела разговор о свадьбе, приняла его извинения и его предложение, а потом сказала, что не нужно больше вспоминать о плохом.

— Я не…

— Да не думай ты, что я какая-то ведьма. Просто ты говорил во сне.

— Правда?

— Да ты постоянно делаешь так в последнее время. Кэрри упрятала за ухо выбившуюся прядь волос. Она была такой красивой… и усталой.

— Вот как?

— Представь себе.

— Значит, вот как ты… вот как ты узнала…

Она улыбнулась. Улыбка вышла грустной, но пока и этого было вполне достаточно. Так и узнала.

— И все это время…

— …ты думал, что я кто-то вроде колдуньи? Черт, надо было придержать это в секрете. Но я повторюсь. Не умирай. Не покидай нас. Ты нам нужен.

— А ты слышала, что сказала Марго?

— Да.

— И?

— Я уже давно об этом знаю.

Райан натянул простыню до плеч. Почему здесь так чертовски холодно?

— И все потому, что я говорил во сне?

— Из-за этого тоже. К тому же я тут кое-что собрала. Об этом упоминал твой отец.

— Мой отец? Он сказал тебе?..

— Нет, я сама спросила его.

— И что же?

Кэрри покрутила на пальце обручальное кольцо. На нем блестел одинокий алмаз — она сама выбрала этот перстенек после того, как согласилась выйти за него замуж. Когда он делал ей предложение, кольца не предложил — впрочем, это было очень по-райановски.

— После того, что ты устроил со Стейси, я подумала… Он как-то сказал: женщины, с которыми ты общаешься, никогда не бывают в безопасности, а я спросила, что он имеет в виду. И еще я думала о своей беременности…

— Что?

Сердце Райана набрало почти гоночный темп. Ничем хорошим это не кончится. Он взглянул на монитор механизма, стоявшего рядом с его кроватью и контролировавшего его жизненные показатели, ожидая увидеть на нем свидетельства охватившей его паники, но линии на мониторе не изменились.

— У меня прекратились месячные. А потом случилась эта история со Стейси, и я никак не могла понять, что же теперь делать. То ли бросить тебя, то ли остаться. Могла ли я тебя бросить? Смогла бы справиться с ролью матери-одиночки? Нужно ли мне было рассказать тебе о ребенке? А потом ты извинился и попросил меня выйти за тебя замуж, и я сказала «да». Но мне нужна была уверенность.

— Так ты говорила с моим отцом?

— Во все подробности я его, конечно, не посвящала. Мне просто хотелось разговорить его, вот я и затеяла эту беседу.

— И что же он сказал?