Анне Ханкок - Питбуль

Дома́ в недавно построенном районе Нордхавна были похожи на большие блестящие кости домино из стекла и хрома. Их окружали зеленые, аккуратно подстриженные газоны, а их окна выходили на белого двенадцатиэтажного монстра с бассейном и джакузи, гирляндами и непрерывным грохотом басов на дискотеке на верхней палубе.

Шефер повернулся спиной к круизному лайнеру и просмотрел эсэмэску, присланную Микалой Фриис, чтобы убедиться, что он стоит перед нужным подъездом. Он нажал большим пальцем на кнопку звонка, и в следующую секунду дверь издала звенящий сигнал.

Он толкнул ее и поднялся на лифте на седьмой этаж.

Возле открытой двери уже стояла Микала Фриис. Ее волосы были влажными, она была одета в свободные потертые джинсы и белый свитер.

— Привет, — сказала она, — заходи.

— Спасибо, — кивнул Шефер. — И спасибо, что согласилась помочь.

— Ну а как же, конечно. Ты в порядке? — спросила она, глядя на шов над его подбитым глазом.

— Да, могло быть гораздо хуже, — кивнул он. — А сейчас я пытаюсь выяснить, что это за придурки на меня напали, поэтому я очень ценю, что ты согласилась помочь мне с этим.

— Что я могу сделать? — спросила она, закрывая за ним дверь. — Чем могу помочь?

— Мне нужно твое мнение , — сказал Шефер. — Можешь составить кое-чей портрет?

Микала энергично кивнула.

— У тебя есть с собой какой-то материал, который можно посмотреть?

Шефер взялся за свою сумку.

— Да.

— Будешь кофе? — спросила она.

— Да, спасибо.

Шефер пошел за Микалой, оглядывая квартиру. Она была просторной и современной, все плоскости были пусты, контуры просты, потолки высоки, а свет падал под всевозможными углами. На полках не было никаких безделушек, только книги и картины, а на столе в гостиной стоял в вазе одинокий букетик ветвей эвкалипта.

— Ты давно здесь живешь? — спросил он.

— Недавно. Несколько квартир в этом доме еще доделывают, так что тут все новое. Я пока еще осваиваюсь.

— Тебе здесь нравится?

— В квартире?

— Да, и в этом районе?

Она кивнула:

— Пока да. Хотя вид на море, которым заманивали покупателей, в основном закрывают «Маджестик», «Королева моря» и как они там еще называются. — Она кивнула на окно гостиной, из которого даже неба не было видно из-за большого белого негодяя, пришвартованного поблизости. — В магазине внизу я встречаю больше китайских туристов, чем соседей, но… Тем не менее!

— Ну, по крайней мере, квартира обошлась дешево, — подмигнул Шефер.

Микала встретилась с ним взглядом и засмеялась.

— Точно, — сказала она. — Я купила ее за фантики!

Шефер поставил сумку на пол. Он почувствовал резь в животе и схватился за него рукой.

— Можно воспользоваться туалетом? — спросил он.

— Да, но тебе придется пойти в большую ванную, потому что в гостевом туалете еще не подключили воду. — Она указала в коридор. — Вторая дверь справа. Пройди через спальню.

Шефер прошел по коридору и вошел в спальню. Он взглянул на кровать и белое двуспальное смятое одеяло. На полу рядом с прикроватной тумбочкой лежал черный кружевной бюстгальтер, а в дальнем конце комнаты висело платье. В комнате пахло сладко — духами и сексом, и Шефер невольно почувствовал, как его тело реагирует на этот аромат.

Он стряхнул с себя ощущение, прошел в смежное помещение, где располагалась ванная, и запер за собой дверь.

Он расстегнул молнию на брюках и, повернувшись к унитазу, заметил, что сиденье уже поднято.

Его взгляд скользнул по вещам в ванной и упал на бритву, лежавшую на краю умывальника. Это был не розовый маленький дамский станок, а синий мужской «Жилетт» с тремя лезвиями.

Окрасив воду в унитазе в карминно-красный цвет, он вымыл руки и вернулся на кухню к Микале. Он сел за кухонный стол и открыл сумку. На столе перед ним лежала стопка бумаг и писем, и он отодвинул их в сторону, чтобы освободить место для компьютера.

— Кортадо? Флэт уайт? — спросила Микала. — Что будешь?

— Кофе, — ответил Шефер.

Она улыбнулась и начала молоть кофе в чудовищной эспрессо-машине, которая звучала как буровая установка, дробящая металл.

Взгляд Шефера упал на бланк одной из бумаг, которую он отодвинул в сторону, и он посмотрел на Микалу:

— Только не говори, что это Сандал?!

— Чего-чего? — Она выключила машину, чтобы расслышать его, и взглянула на него, сдвинув брови.

Шефер втянул щеки, чтобы не улыбнуться.

— Что такое? — спросила она.

— Сиденье было поднято, — сказал он, указывая большим пальцем через плечо в сторону ванной.

Микала слегка покачала головой.

— Ну и что?

Шефер показал ей бланк Университетской больницы Монпелье.

— Сандал?

Микала улыбнулась и опустила глаза.

— Быстро все завертелось, не правда ли? — Он пожевал губами и посмотрел на часы. — Меньше сорока восьми часов после первого…

— Мы вместе уже четыре месяца. — Она протянула Шеферу чашку и выжидающе посмотрела на него.

Шефер нахмурился и поднял подбородок.

— Но вы же познакомились на днях, когда мы…

— Нет, просто Якоб пока не хочет кого-либо посвящать. Прошло еще так мало времени, и…

Шефер поднял брови и удивленно кивнул.

— Ну, тогда Бертельсен, может быть, и прав. — Он потянулся за кофе, не прерывая зрительного контакта. — Может быть, я действительно сдал.

— Нет, ты просто не заметил этого, потому что тебе все равно, чем я занимаюсь в свободное время. — Микала опустила взгляд.

— Да ну нет, — сказал Шефер, ерзая на стуле. — Но, слушай, поздравляю! Сандал кажется отличным парнем.

— Брось, — сказала Микала, делая глоток кортадо, — я знаю, что ты считаешь его идиотом.

— Нет, это не так, — покачал головой Шефер. — Высокомерным говнюком — может быть, но не идиотом.

Микала улыбнулась.

Шефер тоже.

— Кстати, ты слышала, что он ошибся насчет Уилкинса? — спросил он.

— Угу, — кивнула Микала. — Он не очень-то этим гордится.

— Ну, это понятно, но слушай! Нельзя же каждый раз попадать в яблочко. — Шефер всплеснул руками. Ему приходилось очень сдерживать себя, чтобы не разразиться пением.

— Ладно, ладно, хватит о нем! — сказала Микала, садясь напротив Шефера. — Что я должна посмотреть?

— Домашнее видео, — сказал он, открывая компьютер. — Что тебе вообще известно о порнографии с бондажем и насилием?

— На самом деле довольно много. БДСМ все больше и больше захватывает порноиндустрию, — сказала Микала, скрестив руки на груди.

— БДСМ?

— Бондаж, обездвиживание. Доминирование, подчинение. Садизм, мазохизм.

— Господи Иисусе, — воскликнул Шефер, качая головой. — А что плохого в обычном сексе?

— Ничего, — ответила она. — Обычный секс — одна из самых популярных категорий. Есть сотни тысяч любителей, которые записывают себя на домашние видео и выкладывают их в интернет. Это своего рода хюгге-эксгибиционизм. Речь идет не о порноактрисах с силиконовой грудью, а о полненьких волосатых домохозяйках и сравнительно скромно одаренных достоинством мужчинах. Другими словами, это обычные мужчины и женщины. Освещение на таких записях редко бывает хорошим, ракурс также не оптимален, и…