Анне Ханкок - Питбуль

Фасад большой белой виллы в стиле функис, казалось, был сооружен из цельного куска стекла — Элоиза видела холл, заставленный предметами искусства, дизайнерской мебелью и орхидеями. Полувинтовая лестница вела на второй этаж, а с потолка свисала гигантская медная конусообразная лампа. На обеденном столе стояли остатки завтрака, чайник и полупустой стакан с соком, а с противоположной стороны дома виднелся фьорд.

Она позвонила в дверь и подождала, но в доме было по-прежнему тихо.

Она отступила на несколько шагов назад, задрала голову и посмотрела на окна верхнего этажа.

Она уже собиралась обойти дом кругом, когда за ее спиной раздался голос:

— Ищешь Оле?

Элоиза вздрогнула и обернулась.

Пожилой мужчина в халате и тапочках стоял перед почтовым ящиком на соседнем участке, и наблюдал за ней, сморщившись и прищурившись.

— Да, — ответила Элоиза. — Вы не знаете, где его можно найти?

— Он в Сингапуре. — Мужчина сунул газету под мышку и закрыл почтовый ящик. — Вернется в среду.

— А его жена? Вы не знаете, где она?

Мужчина бросил взгляд на открытый гараж позади Элоизы.

— «Лексус» здесь, значит, она должна быть где-то в доме, — сказал он.

Элоиза покачала головой.

— Я позвонила, никто не отвечает.

Мужчина перевел взгляд на фьорд и заслонился ладонью от солнца.

— А, я вижу, она все еще там. По утрам она плавает. — Он указал на фьорд. — Ты можешь пройти по лестнице в конце тропинки. Она выведет прямо к купальным мосткам.

Он указал на посыпанную гравием дорожку между домами.

Элоиза поблагодарила его за помощь и направилась к морю.

Она ступила на небольшие качающиеся мостки и подошла к полотенцу и резиновым шлепанцам, лежавшим на краю, следя глазами за Лизеттой Далсфорт. Та скользила среди волн на приличном расстоянии от берега. Она делала длинные, бесшумные взмахи руками и без всяких усилий двигалась вперед настолько выверенно, что даже не было слышно плеска воды. Она подплыла к плоту, казавшемуся листиком на водной глади, положила руки на край и на секунду опустила на них голову. Потом приподнялась на руках, как ныряльщик, глотнула воздуха, отпустила руки и исчезла.

Элоиза ждала ее появления, считая секунды.

Пятнадцать. Двадцать пять.

Лизетта Далсфорт показалась на некотором расстоянии от того места, где нырнула, и несколько минут держалась на воде неподвижно, прежде чем поплыть обратно к причалу.

Она взялась за перила лестницы, и Элоиза с любопытством наблюдала, как она выходит из воды.

У Элоизы возникло смутное ощущение дежавю. На Лизетте Далсфорт была черная латексная купальная шапочка, спортивный купальник и плавательные очки, фигура у нее была вытянутая и сухая, тело уже не молодое, худощавое, с узкими бедрами и атлетическими плечами.

Элоиза встречалась с ней раньше?

Кивая и вежливо улыбаясь, Элоиза обдумывала, с чего бы начать. Видео с Мией Сарк еще тягостно маячило перед ее внутренним взором, а теперь она стояла перед матерью Нины Далсфорт.

Неужели Нина подверглась тому же, чему и Мия?

— Как водичка? — спросила она.

— Прекрасно.

Лизетта Далсфорт произнесла это слово, как и ожидалось, с четким звуком «э». Это прозвучало старомодно и грациозно, но в ее голосе не было и намека на теплоту. Он звучал отстраненно, под стать был и язык ее тела.

Она стряхнула воду руками и подняла полотенце с мостков.

— Пожалуй, мне лучше представиться, — сказала Элоиза, протягивая руку. — Элоиза Кальдан, «Demokratisk Dagblad». Я хотела спросить, не уделите ли вы мне минуту?

Лизетта Далсфорт накинула полотенце на плечи, как боксер после боя, и сдвинула плавательные очки на лоб.

— Я не общаюсь с прессой, — сказала она, мельком взглянув на протянутую руку, прежде чем встретиться с Элоизой глазами.

Элоиза замерла, глядя на нее с открытым ртом.

Она постарела. Лицо сузилось, глаза стали пугающе пустыми, а вместо кричащей зеленой блузки от «Марк О’Поло» на ней был купальник, но сомнений у Элоизы не было.

Это была женщина с фотографии в гостиной Яна.

Фотографии, на которой, как думала Элоиза, были его жена и дочь.

— Простите… — Элоиза в изумлении смотрела на женщину перед собой. — Вы ведь Лизетта Далсфорт, верно?

Женщина выпрямилась и всмотрелась в лицо Элоизы. Ее взгляд моментально прояснился и стал твердым.

— Чего вы хотите?

— Я… — Элоиза ошеломленно хлопала глазами, — я хотела бы обсудить с вами расследование дела об исчезновении вашей дочери. Я хочу поговорить о Нине.

Лизетта Далсфорт покачала головой, наклонилась и взяла в руку шлепанцы. Она пошла широкими, уверенными шагами вверх по мосткам.

Элоиза последовала за ней.

— Насколько я понимаю, вы заявили полиции, что подозреваете Тома Мазорека в причастности к пропаже Нины?

Молчание.

— А также Яна Фишхофа и еще двоих с норковой фермы? — спросила Элоиза. — Почему?

По-прежнему молчание.

— У вас есть хоть малейшее предположение, почему у Яна Фишхофа стоит дома ваша с Ниной фотография?

Лизетта Далсфорт остановилась. Она обернулась и бросила на Элоизу удивленный взгляд.

— Фотография?

— Да, — кивнула Элоиза. — На фотографии вы и молодая девушка, как я предполагаю, ваша дочь. Она одета в замшевую куртку и синие джинсы. А на вас зеленая блузка… Вам это о чем-нибудь говорит?

Лизетта Далсфорт, не мигая, смотрела на Элоизу.

— Да, эта фотография была сделана в день ее конфирмации, а полиция попросила копию этого снимка, когда… — Она отвела взгляд в сторону и стала смотреть на воду. Правый глаз у нее дергался.

— Вы не знаете, почему эта фотография стоит у Яна Фишхофа на столе?

Женщина не ответила.

— Ян умирает, — сказала Элоиза, — и он заговорил о…

— Отлично! — Лизетта Далсфорт тут же оживилась. Она встретилась взглядом с Элоизой и кивнула. — Он заслуживает смерти. Они все ее заслуживают.

— Кто все?

— Фишхоф, Карстенсен, Галлахер…

— Почему вы говорите, что…

— Иногда, когда я плаваю, я ныряю под воду и остаюсь там, пока мои легкие не начинают гореть. Я представляю себе, каково это. Быть не в состоянии подняться наверх… — Она смотрела на фьорд и будто говорила сама с собой. — Инстинкт задерживать дыхание под водой настолько силен, что он на удивление долго пересиливает боль из-за нехватки кислорода. Вы знали об этом?

Она посмотрела на Элоизу, та покачала головой.

— Человек делает вдох только тогда, когда вот-вот потеряет сознание. В этот момент в крови уже так много углекислого газа, что мозг автоматически дает команду на вдох, потому что организм больше не может терпеть боль от отсутствия кислорода. И это не очень умно, потому что сильнее боли от нехватки кислорода только боль, которая возникает, когда соленая вода заполняет легкие.