Анне Ханкок - Питбуль

— Моего отца звали Лейф. Он умер, когда я была маленькой, а моя мать начала встречаться с Яном через несколько лет после того, как я стала жить отдельно.

Элоиза ничего не ответила.

— Когда в прошлом году мама умерла, я унаследовала дом и хотела его продать, но Ян в то время уже был болен, ну и…

Элоиза растерянно смотрела в пространство.

— Как я понимаю, вы из Патронажной службы? — спросила Элизабет.

— Да…

— Мне очень жаль, что я сама бывала у него не так часто, как мне бы хотелось, но мы… мы так далеко друг от друга живем, и я… — В ее голосе слышалась горечь. — Я действительно очень ценю, что вы рядом с ним сейчас, и он не…

— Извините, я не понимаю… — покачала головой Элоиза. — Если вы не дочь Яна, тогда кто же?

— Тогда кто же что?

— Кто дочь Яна? Как ее зовут?

— Я ничего не знаю ни о ком…

— У него была жена, потом она умерла от рака, — сказала Элоиза, — когда он жил в Южной Ютландии. У него были жена и дочь, которых он не…

— Я ничего не знаю об этом, — сказала Элизабет. — Он никогда не рассказывал о своей жизни в Ютландии.

— Он никогда не говорил о своей семье?

— Я даже не знала, что у него была семья. — Элизабет казалась ошеломленной. — Мама думала, что у него, вероятно, что-то случилось в жизни, потому что мы всегда замечали по его перепадам настроения, что что-то не так. Но он никогда не хотел рассказывать об этом, поэтому мы просто оставили его в покое. Но я действительно понятия не имела, что он…

Связь прервалась.

Элоиза несколько раз пыталась перезвонить Элизабет, но сразу включался автоответчик. Она отложила телефон и поднялась по лестнице в ванную.

Элоиза уперлась ладонями в кафель, закрыла глаза и позволила теплой воде из душа стекать по лицу. Вся эта ситуация обессилила ее, измучила и подавила. Было так много вопросов, так мало ответов.

Почему Ян никогда не рассказывал Алисе и Элизабет о своем прошлом?

Око за око, Элоиза. Зуб за зуб. Тот же ущерб, который человек наносит другому, должен быть нанесен и ему самому.

Кто были те, другие девушки на фотографиях? Почему у Яна стояли их фотографии?

Кровь… Так много крови!

Элоиза выключила душ и отжала воду из волос.

Она вышла из кабинки и вытерлась. Потом бросила полотенце на пол и надела трусики и футболку. Зеркало над раковиной запотело, и она открыла окно, чтобы выпустить пар.

Ее взгляд скользнул по саду, и она замерла.

Там, на противоположной стороне лужайки, за плакучими ивами, она увидела машину, припаркованную на полевой дороге. Матовый красный лак. Форма фар.

Элоиза стояла неподвижно и, затаив дыхание, прислушивалась.

Она услышала шаги по гравию за домом и сорвалась с места. Она влетела в спальню, открыла шкаф и схватила «Айю».

Потом бросилась вниз по лестнице, вбежала на кухню и вытряхнула на стол коробку с патронами. Они покатились по столешнице, некоторые упали на пол. Она судорожно подняла два патрона, переломила ствол и дрожащими руками зарядила дробовик.

В доме было тихо.

Она двигалась из одной комнаты в другую, держа винтовку перед собой и выглядывая в окна, мимо которых шла.

Ее сердце бешено колотилось в груди, и она проклинала себя за то, что сняла уединенный дом.

Неужели кто-то хочет ворваться в дом? Она вообще заперла входную дверь?

Она вышла в прихожую, чтобы проверить, и вздрогнула, когда в дверь громко ударили снаружи.

Элоиза подняла дробовик и прицелилась в дверь.

— КТО ТАМ? — крикнула она.

— Меня зовут Йохан Хессель, — произнес голос с той стороны.

Элоиза прищурилась.

— КТО?

— Йохан Хессель. Это вы — та журналистка?

Элоиза открыла дверь и направила винтовку на мужчину, стоявшего у входа.

Он открыл рот.

— Эй, эй! — сказал он испуганно и поднял руки. — Я просто хотел поговорить!

— Кто вы? — спросила Элоиза.

— Меня зовут Йохан. Я дружил с Мией Сарк. Вы говорили на днях с ее матерью? С Ингеборг?

Элоиза посмотрела на него, прищурившись, и узнала парня с фотографии. С последнего снимка Мии.

— Какого черта вы меня преследуете? — спросила она.

— Ингеборг сказала, что вы, похоже, что-то знаете. Что, возможно, вы выяснили, что случилось с Мией. — Он все еще стоял с поднятыми руками. — Если вы что-нибудь знаете, я хочу это услышать. Полиция ничего нам не говорит.

Элоиза долго смотрела на него, пока у нее не улеглось сердцебиение.

И опустила винтовку.

— Как вы узнали, что я здесь? — спросила Элоиза.

— Все знают, что вы здесь, — сказал Йохан.

Он сидел на диване напротив нее. Серый свитер намок от пота под мышками. Руки у него были грубые, ногти окаймлены грязью, и он напряженно вглядывался в нее из-под козырька красной кепки.

— Столичный репортер приезжает в Гростен и начинает расследовать старые полицейские дела? Весь город только об этом и говорит. Девушка из Копенгагена, которая живет на Гердасминде.

На лице Элоизы появилась улыбка.

Столичный репортер…

— Вы были с Мией в ту ночь, когда она исчезла, — сказала она, — в «Оловянном солдатике»?

— Да, — сказал он. — Я, Мия и еще одна девушка по имени Малу.

— Ингеборг сказала мне, что вы до сих пор навещаете ее каждый год.

— Каждый год в годовщину, — кивнул он. — С тех пор прошло много лет, но это все еще давит на сердце. Все еще… все еще помнится .

На мгновение между ними воцарилась тишина.

— Я видел, что вы вчера были в «Селесте», — осторожно сказал он.

Элоиза кивнула.

— Вы думаете, что кто-то из них причинил ей вред? — Его глаза заблестели. — Вы думаете, произошло именно это?

— Нет, Йохан, я так не думаю, — сказала Элоиза.

— Но вы думаете, что кто-то это сделал? Кто-то убил ее?

Элоиза глубоко вздохнула. Она не могла заставить себя рассказать ему про видео.

— Ингеборг сказала, что вы намекнули на убийство Мии, так что, если вы знаете что-то и не говорите мне…

— Нет, я ничего подобного не делала. — Элоиза непонимающе покачала головой.

— Но ведь вы спрашивали о Яне Фишхофе.

— Да, я упомянула Яна, и тогда у нее началась истерика, и она меня выгнала, — сказала Элоиза. — Почему?

— Потому что надежда — это единственное, что поддерживает жизнь Ингеборг. Когда вы вдруг появляетесь и спрашиваете о Фишхофе, она решает, что, по вашему мнению, здесь есть какая-то связь. — Йохан снисходительно пожал плечами. — Она испугалась.

Элоиза уставилась на него:

— Связь?

— Да, с тем, что случилось с его дочерью.

Элоиза перестала дышать.

— Что с ней случилось? — спросила она.

— Я думал, вы знаете, — нахмурился Йохан. — Ее убили.

Увидев Шефера, Элоиза вздохнула с облегчением. Он стоял, прислонившись к радиатору черного фургона, припаркованного у дома Ренаты Мазорек, а невысокий худощавый человек с седыми растрепанными волосами доставал из кузова картонные коробки, цилиндрические емкости и ведерки.