Ремигиуш Мруз - Безмолвная

— Мужик… Что ты…

— Понял?!

— Да…

— Где живешь?

Я молчал.

— Говори!

Не ожидая ответа, он ударил меня прямо в зубы. Бил снизу и, видимо, поранил костяшки пальцев. Я же почувствовал, как мои верхние резцы пошатнулись. Десны, казалось, мгновенно вспухли.

— Где?!

— В «Альба…» в «Альбатросе»…

— Какой номер?

— Пятнадцатый…

Рейманн сплюнул в сторону и тряхнул меня.

— Как тебя зовут, курвец?

Я помедлил, и Рейманн заподозрил неладное. Надо было ответить сразу, но у меня еще хватило ума не назвать свою настоящую фамилию. Роберт наверняка знал клиентов своего агентства и без труда вычислил бы меня. И сразу понял бы, что мое присутствие здесь неслучайно.

— Томаш… Прокоцкий…

— Врешь! — процедил он. — Думаешь, я не проверю?

И двинул мне снова. На этот раз чуть слабее — левой рукой.

Я воспринял этот удар как гонг, оповестивший о следующем раунде боксерского поединка. Гонг, будоражащий отставного профессионала.

Вырвавшись, я сам нанес неумелый удар. Мой крюк правой ему в голову не дал никакого результата. Рейманн сразу же встряхнулся, схватил меня за руку и выкрутил ее. Когда начал выкручивать, я замахнулся другой рукой и локтем попал ему в подбородок. Противник издал тихий стон.

Перехватить инициативу мне не удалось, но я понял, что могу обороняться. Подтверждением тому стало изумление Роберта.

Прежде чем на меня обрушился град ударов, я успел врезать ему еще раз.

Однако Рейманн был искушен в сватках и быстро доказал мне это. Он осыпал меня следующими один за другим ударами, а я нелепо размахивал руками, безнадежно пытаясь обороняться. Каждый его удар достигал цели, а мои в большинстве своем были безвредными.

В конце концов я ушел в глухую оборону, чувствуя, что не владею собственным телом. Когда Рейманн пнул меня в колено, я не смог больше удерживать равновесие и безвольно свалился на землю.

Очередной удар сверху обрушился как молот. Роберт угодил мне в нос, и я ощутил, как в нем что-то хрустнуло. Боль возникла где-то за глазами и была такой нестерпимой и парализующей, что, показалось, дошла до самых кончиков нервов.

Несколько следующих ударов дали знать, что я снова балансирую на грани потери сознания. Кровь уже не струйками, а ручьями вытекала из моих ноздрей, попадала в рот, в горло. Кашель был труден и отдавался во мне болью. Казалось, под кулаками Рейманна я расплющиваюсь и мое лицо вот-вот превратится в сплошное кровавое месиво.

А он не переставал бить меня. Бил как обезумевший, словно кто-то его подталкивал. Кричал что-то невразумительное, но его голос не пробивался через оглушительным шум в моей голове.

Похоже, это конец…

После всех трудностей, с которыми мне удалось справиться. После всей той дороги, которую я преодолел. Здесь и сейчас все заканчивалось… И я не узнаю, действительно ли Ева ждет меня. Не узнаю, как она жила все эти годы, на протяжении которых была вынуждена скрываться. Не узнаю всего, о чем она хотела мне рассказать…

Мысли перестали укладываться в голове, разбивались в мелкий песок, и я уже не понимал, что происходит. Избивающий меня мужчина превратился в постороннего незнакомца. Повод, из-за которого он меня бил, улетучился из памяти. Мной овладело чувство полной дезориентации, словно я очутился в нереальной, абсурдной ситуации…

Может, так всегда бывает перед смертью?

Сознание покидало меня. Мне казалось, что я приближаюсь к месту, из которого уже не будет возврата.

Разум мой почти померк, когда Рейманн внезапно остановился.

Это было как неожиданный луч солнца во время беспросветной, бешеной бури. Время будто остановилось. Чувство нереальности происходящего усилилось. Лишь одна мысль осталась в моей голове. Он убил меня — и остановился лишь потому, что достиг того, чего добивался. А я, естественно, умер…

Через силу я открыл залитые кровью глаза и увидел над собой тяжело дышащего Рейманна.

Он поднимал руку, готовясь нанести последний удар, — удар, после которого я уже никогда не увижу этот свет…

Кусок стекла вошел в затылок моего мужа, как нож в масло.

Роберт замер с поднятой рукой, не издав ни малейшего звука. Я не ожидала такого. Опасалась, что одного удара будет недостаточно. Что Роберт повернется, вырвет из моей руки кусок стекла и набросится на меня.

Но была и надежда. Надежда на то, что если я не убью его сразу, то он будет долго истекать кровью и мучиться. Страдать…

Однако все произошло мгновенно.

Едва я успела, собрав последние силы, подняться и выбраться наружу, держа в руке острый осколок, подобраться к мужу сзади и нанести ему удар, как все уже закончилось.

Хватило того, что осколок оказался в его теле.

Я на мгновение придержала Роберта и не дала свалиться прямо на Вернера. Он упал в сторону, а меня тотчас оставили силы. Представляю, что случилось бы, промедли я несколько секунд…

Вернер и так выглядел полумертвым. Я передвинулась к нему поближе, не будучи полностью уверенной, что моя помощь не опоздала.

Лежа на полу террасы, я видела и слышала то, что творилось снаружи. Пробовала доползти сюда как можно скорее, однако преодоление каждого метра давалось мне ценой нечеловеческих усилий. К тому же я все время боялась, что Роберт вдруг на мгновение обернется и увидит меня.

Но этого, к счастью, не случилось. Такого сюрприза — того, что я возьму над ним верх, — он не ожидал. Надеюсь, в последнюю секунду жизни до него дошло, что произошло — и через кого его настигло возмездие.

До меня случившееся пока еще не доходило. Краем глаза я видела Роберта — недвижимого, лежащего лицом в песке, — но в душе все равно опасалась: вдруг он сейчас отряхнется и встанет? А потом продолжится все, что я так ненавидела…

Перевела взгляд на Дамиана и тронула его за локоть. Постаралась нащупать у него пульс, но сама пребывала в таком полубессознательном состоянии, что мне трудно было определить хоть что-то.

— Верн, — окликнула я, но он не пошевелился…

Мне казалось, я улавливаю слабое дыхание, но так ли это? Касаясь его холодного тела, я снова с беспокойством подумала: «Неужели все-таки опоздала? Не намного, но…»

Я стерла с его лица кровь, но он даже не дрогнул. Если еще и жил, то, вероятно, уже находился на границе между жизнью и смертью и в любой момент мог ее пересечь.

И тогда я поняла, что должна сделать.

В конце концов, он заслужил услышать то, что я намеревалась сказать ему все эти дни.

Я глубоко вздохнула. Не так все должно было выглядеть, не так закончиться…

Наклонилась над ним и поцеловала в губы. Потом, слегка приподняв его лицо, тихо позвала:

— Тигр…

Дамиан вдруг беспокойно вздрогнул — будто бы кто-то поднес к его груди дефибриллятор и включил мощный электрический разряд. Потом открыл глаза и пристально посмотрел на меня.