Василий Боярков - Пираты, или Тайна Бермудского острова

– У, «мерзость»! – выражала негодование Лера, поочередно поднимая с палубы и осматривая порванные куртку, блузку и лифчик, а чтобы получше донести возникшие чувства, злобно пнула восхитительной ножкой по омерзительной, враз опостылевшей, роже пирата, прямо у нее на глазах умерщвленного столь неожиданным образом.

Она была перевозбуждена и не до конца отдавала себе отчет, что же с ней приключилось; единственное, что ей было сейчас просто необходимо, – это выплеснуть куда-нибудь накопившиеся эмоции. Верная женской натуре, возмущенная девушка буквально впала в истерику и принялась методично, следуя один за одним, наносить удары, пиная ногами по ненавистному телу морского разбойника; одновременно она не забывала смачивать его противную рожу обильно выделяющейся слюной, плевками передаваемой на лицо и одежду.

– Хватит! Хватит! – вежливо, но настойчиво Джо пытался оттащить красавицу от уже остывающего покойника. – Он умер.

– Да?! – недоумевала разбушевавшаяся красавица. – Так пусть отправляется в Ад! – И снова возвращалась к противному телу, и продолжала его тиранить прекраснейшими ногами, давно уже изодрав тоненькие чулки и полностью отломав высокие, эффектные шпильки.

Но не только молодые люди были заняты в то тревожное мгновение «правильным» делом: другие участники развернувшейся печальной трагедии, незамедлительно бросились исполнять приказ самопровозглашенного капитана – похватав топоры, они начали скидывать в море абордажные лестницы и обрубать веревочные концы, заброшенные «кошечными крюками» на соседнее судно… Как раз в тот самый момент оттуда раздавался торжествовавший возглас лёгкой победы, издаваемый десятками оголтелых и радостных глоток; но… почти сразу же, едва лишь заработали «беспринципные плотники», чудовищный ор внезапно затих, а буквально через секунду раздался с удвоенной силой, куда в интонацию примешались еще и гнев, и печаль, и отчаяние. Ничто больше не связывало два корабля, и, словно одноименно заряженные частицы, ведомые чьей-то злой волей, они стали стремительно отдаляться, двигаясь каждый в отдельную сторону: военный – прочь от страшного урагана; пиратский – в самое жерло страшной и черной воронки. И вот именно в этот момент, в блеске сверкающих молний, Мадмэн увидел того, кто беспардонно захватил его великолепное судно.

– Катись ты к Дэви Джонсу, дважды мной про́клятый Умертвитель! Опять ты угоняешь принадлежащий мне бриг! – прогрохотал он голосом, значительно усиленным ветром и беспрепятственно достигшим Колипо. – Что, впрочем, у него уже входит в привычку, – договорил он чуть слышно, очевидно адресуя последнее выражение только лишь для себя.

Он смотрел в сторону уплывавшего от него славного корабля, пока тот не приблизился к самому центру кошмарной воронки и пока не скрылся в замысловатых клубах невиданно жуткого урагана, какой ему когда-либо приходилось увидеть. «А-а-а!!!» – прорычал капитан в полнейшем отчаянии, и буквально в то же мгновение голова командера Вильямса, отсеченная, покатилась по палубе. Почти сразу же всё вокруг единовременно стихло: темные тучи рассеялись, а бушевавшее море вмиг успокоилось, будто бы сама природа (неизвестно зачем?) устроила для этих отважных людей доселе невиданное, невероятно жестокое, испытание.

Люди, оставшиеся на пиратском судне, с восхищением и ужасом смотрели на гнев то ли неба, а то ли самой Преисподней: никто из них не в силах был сдвинуться с места, когда их с чудовищной силой затягивало в «клубившийся» черными тучами центр кошмарной и жуткой стихии; правда, единственное, что в целях безопасности они все же удосужились сделать, – крепко схватились руками за деревянные поручни, чтобы никого из них случайно не смыло ни накатившейся волной, ни порывом ураганного ветра, то и дело подвергавшим судно вовсе не шуточным испытаниям. В основном эпицентре буря была настолько мощной, что никакие силы легких не смогли бы перекричать морское торнадо, поэтому и грозные мужчины, и молодой юнец, и прекрасная девушка не издавали ни звука, а только с молчаливым трепетом ожидали, чем же в конечном счёте ураганное буйство закончится.

Ждать пришлось недолго, и лишь только их затянуло в огромнейшую воронку, как корабль словно бы куда-то неожиданно рухнул, мгновенно пролетел сквозь безраздельное пространство и бесконечное время, после чего вынырнул в совершенно спокойное море, ровной гладью и сверкавшей синевой блестевшее в лучах восходившего солнца.

– Уф, – выдохнула Валерия, следующим высказыванием передавая в том числе и чувства остальных членов матроской команды, оставшихся в самом минимальном количестве, какое необходимо для управления парусным судном, – вроде бы выбрались. Кста-а-ти, – заговорщицки растянула она ключевое высказывание, – а кто-нибудь мне подскажет, где мы сейчас находимся и – что еще важнее! – в каком, стесняюсь спросить, измерении?

Вопрос явился в нужную тему и заставил видавших виды мужчин, закаленных в боях, шторма́х, опасностях, и, безусловно, погонях, недовольно поежиться и переглянуться друг с другом, как бы ища поддержки у стоящего рядом: они уже стали свидетелями необузданности характера миловидной, но и суровой особы, а принимая во внимание еще и тот факт, что за нее вступился сам капитан, причем носивший столь славное и грозное имя, стоило хорошенько подумать, прежде чем хоть что-нибудь отвечать, дабы не навлекать на себя лишний раз немилость столь отчаянных и, без сомнения, смелых людей.

– Попробуй ты, – указала она рукой на пирата, производившего впечатление наиболее умного, а еще и способного к здравому размышлению.

Умертвитель и Рид молчали, предоставив новой знакомой полную возможность производить предварительное дознание; одновременно оба они любовались ее напыщенным видом, с одной стороны самоуверенным, а с другой – безмерно прекрасным.

– Бесстрашный… Ричард Бесстрашный, – начал морской разбойник с короткого псевдонима, но мгновенно понял допущенную ошибку и представился полным именем, как того требовали принятые в пиратском братстве приличия, – боцман и одновременно помощник квартирмейстера по хозяйственной части. Что же касается поставленного вопроса?.. Тут мне ответить трудно, потому как и сам я нахожусь в полнейшем неведении.

Становилось очевидно, что на захваченном судне все находятся в равных информационных возможностях и что хозяева настолько же осведомлены об истинном местоположении, насколько и их невольные «гости». Вместе с тем, не получив вразумительного ответа, Лера все же успела, пока тот говорил, внимательно его рассмотреть. Еще вчера, странный мужчина показался бы ей удивительным и необычным, но в свете последних событий воспринимался естественно и нормально. Итак, она сумела выделить следующие характерные признаки: словно бы соответствуя порученной корабельной должности, Риччи (как его моментально окрестила молодая путана) имел высокий рост, крупное телосложение и немалую силу; он был метис и больше походил на индейца, но, вопреки (во времена эпохи колонизации) вроде бы позорному факту, пользовался среди разбойничьих соплеменников непререкаемым авторитетом, а жестокостью прославился далеко за пределами всего судоходного братства; по внешнему виду ему можно было дать тридцать два года; из отличительных особенностей наиболее выделялась круглая физиономия, зауженная чуть книзу; на ней (когда было нужно) яростно «загорались» самоуверенные глаза, в обычное время выражавшие непоколебимую твердость, суровую решительность и не сворачиваемое упрямство; из остальных очертаний можно выделить красноватую кожу, немного сгорбленный нос а также иссиня-черные волосы густые и длинные; одежда виделась прочной, добротной, представлялась темно-серым камзолом, однотонными штанами, необходимым вооружением – и, странное дело, не содержала в себе никакого головного убора.