Василий Боярков - Легенда о капитане Бероевой

– Вы хотите сказать, – прервала его россиянка, внимательно наблюдавшая за его совсем даже нехитрыми действиями, – что она попросту была перекушена?

– Именно, – настаивал медицинский работник, покручивая «мертвую» руку перед глазами обоих своих слушателей, – причем одним мощным сжатием челюстей, как, знаете, собака перекусывает куриное крылышко или лапку.

– Тем самым, – не унималась любознательная красавица, хлопая длинными густыми ресницами, – имеется в виду нечто похожее на огромного хищника – правильно ли я сейчас понимаю?

– Трудно сказать, – пожал Джордан плечами, – но похоже, что это именно так.

– Ну вот, я же говорил, что это дело совсем не рук гомо-сапиенс, – сумничал специальный агент, не сумев удержав при себе свое мнение, – здесь водится какая-то невиданная ранее живность, очень уж полюбившая «человечину».

– Допустим, – еще сильнее заморгала глазками прекрасная сыщица, – но у меня назревает вопрос: является ли эта конечность частью тела одного из тех четырех трупов, что уже находятся в морозильнике?

– Судя по представленной здесь одежде и имеющемуся строению – нет, – сделал однозначное заключение врач, как можно ближе сдвинув к переносице брови, – этот рукав является частью куртки, какую носил пропавший Картонкин, все же остальные убитые носили совершенно другие вещи – это факт, не подлежащий сомнению.

– Таким образом, – предположила Оксана, останавливая игру своих восхитительных глазок, – мы приходим к абсолютному выводу, что эта рука являет собой принадлежность к туловищу пропавшего без вести электрика-техника – так ли я понимаю?

– Определенно, – согласился доктор, положив начинающую оттаивать руку на хирургическую поверхность.

– Значит, можно с полной уверенностью сказать, – продолжала допытывать девушка, – что Ивана уже нет больше в живых?

– Без сомнения, – констатировал американский специалист медицины, – даже имея это единственное ранение на всем своем теле, у него вряд ли получилось бы остановить кровь, вытекавшую из поврежденной артерии, да и время, проведенное на морозе – а он отсутствует уже почти сутки – вряд ли благоприятно скажется на жизнеспособности его организма.

– Слышишь, Джонни, – обратилась Бероева к спец-агенту, не забыв состроить недовольную мину, – Картонкина уже смело можно исключить из списка живых, а заодно и подозреваемых; а следовательно, мы опять вернулись в самое начало пути и ни на шаг не сдвинулись с места.

– Что же нам делать? – поинтересовался американский специальный агент, скрещивая перед собой на груди обе ру́ки.

– Искать, пытаясь найти разгадку творящимся здесь злодействам и по возможности шевелить своими мозгами, – твердо заявила отважная девушка и, взглянув на полностью оттаявшую конечность, уже обращаясь к Джордану, тоном, не терпящим возражений, распорядилась: – Уберите ее в морозильник, Док, а то она уже начинает попахивать; в то же время в нас, я думаю, здесь больше нет существенной надобности, поэтому мы оставляем Вас вместе со всеми «вашими» трупами, а сами отправляемся расследовать дальше.

Произнеся эти слова, она направилась к выходу, увлекая следом за собой в том числе и О’Нила. Как только они оказались в коридоре, коллега из штатов не преминул снова попробовать наладить с девушкой отношения более близкие, нежели чем просто рабочие.

– Ксюша, – произнес он вкрадчивым голосом, – скажи, а у тебя есть какой-нибудь кавалер – там, на Большой земле? То мнение, что ты пока не замужем, – его я могу сказать с полной уверенностью, ведь у тебя, я заметил, совсем нет никакого кольца, ни обручального, ни какого-либо другого.

– Интересно, Джонни, – усмехнулась девушка, ожидавшая нечто подобного и видя, как американец периодически «пожирает» ее похотливым взором и жадными до женской плоти глазами, – а у вас, в Америке, все такие прямые – вы что, разве не ухаживаете за девушками, а сразу тащите их в постель?

– В принципе, да, а что здесь такого? – без тени смущения, произнес ухажер, оказавшийся не только упрямым, но еще и настойчивым. – Если встречаются два человека с абсолютно схожими интересами, равные по социальному статусу и не лишенные привлекательности – почему бы им не узнать друга поближе? В конце концов, а вдруг из этого получится чего-нибудь продолжительное и более интересное?

– Например? – удивилась молодая красавица наглости и беспринципности своего «новоиспеченного кавалера».

– Создание крепкой семьи, – с непроницаемым лицом отвечал фэбээровец, словно бы для него это являлось основным правилом жизни. – Что же тут необычного? В Америке многие люди, занятые на службе, заключают браки подобным образом.

– Но не в России, – оборвала очаровательная прелестница эту скупую тираду, для приличия гневно «стрельнув» прекрасными глазками, – у нас сначала сердце должно почувствовать, что человек тебе близок, и только после этого мы переходим к каким-то там отношениям; с другой стороны, для занятия проституцией существуют определенные слои населения с явно заниженным чувством социальной ответственности; я понимаю, что на станции с ними проблема, но, поверь, лично у меня нет совершенно никакого желания вдруг сделаться им подобной.

– Очень жаль, что ты поняла все настолько превратно, – впервые за все время этой откровенной беседы непроизвольно смутился О’Нил. – Ты действительно мне очень понравилась, в результате чего я просто голову теряю, когда нахожусь рядом с тобой.

Эти слова американца не лишены были истины: он, расценивая Бероеву, как предмет своих вожделений, а еще и наивно уверившись, что она и сама от него без ума, неожиданно до такой степени запал на эту красавицу, что непременно хотел с ней обхождения более нежного, чем простое, вынужденное, сотрудничество; однако та со своей стороны быстро осадила этого слишком рьяного, чересчур уверенного в себе, ухажера и «с небес возвратила его на землю». «Да… не так-то уж ты и проста», – рассуждал специальный агент, когда они расходились по своим комнатушкам, чтобы перед приближавшимся обедом немного отдохнуть, а заодно и собраться с мыслями.

Весь остаток дня прошел в размышлениях и разработке дальнейшей стратегии (это на тот случай, если придет отрицательный ответ на проведение общей эвакуации); в конечном итоге Оксана себя убедила, что в любом случае она непременно должна побывать в том месте, где ученые производят свои исследования; в этом мнении ее еще больше укрепил один произошедший на станции случай… В половине седьмого вечера явилась научная часть личного состава «Зимовки», но прибыли они, как это не покажется странным, только втроем; Оксана как раз бесцельно слонялась по коридорам, пытаясь мысленно разрешить созданную кем-то загадку, когда с улицы ввалились всего лишь трое ученных, озабоченных и явно чем-то напуганных.