Марк Крам - Сны, колеблющие разум пустотой кошмаров

– Вы забыли кости?! – раздосадовано воскликнул Клеменс, схватившись за волосы.

– А чего ты ожидал? Это твоя была идея! Ты был за это ответственен, я думал они у тебя! – упрекнул я его.

От безысходности положения Клеменс взвыл, как волк на луну.

– Идиоты! Кретины! Теперь мы точно сдохнем!..

– Чуваки…

– Гребанные мудаки!…

– Чуваки! Кости у меня, – Стикс вынул из-за пазухи гнилую бедренную кость и мгновенно спрятал обратно.

Зловещая толпа бездомных, прежде неподвижная, вдруг медленно двинулась к нам навстречу, как по команде, словно зомби, издавая какое-то животное рычание и лающий смех.

***

Весь город гнался за нами. Искал повсюду и пытался убить. Армада кошмарных созданий со сверкающими красными глазами бродила по улицам, просматривая каждый двор, каждый закоулок, выходили из домов и присоединялись к остальными. Это был сон. Я уверен, что сплю, ибо такое невозможно представить в реальности. Это мои галлюцинации. Я заперт здесь. Вместе со своими кошмарами.

Однажды нам попалась патрульная машина, которую мы остановили, наивно полагая, что полиция поможет, разберется в ситуации, возможно довезут куда надо. Но я ошибался. Когда затормозил автомобиль, вышли двое мужчин в синей форме. Они развернулись к нам, и я увидел их размытые звериные лица, окутанные ночной тьмой, и глаза… ужасные, красные, жгучие, как адский огонь, глаза, выражающие массивную нечеловеческую злобу, так что меня пробрало до костей и волосы встали дыбом. Я дрожал и не мог успокоиться. Тогда по памяти стал читать молитвы, какие приходили в голову в трудный час. Я молил Бога, – не того бога, которого мы с друзьями собирались вызвать, – про Него мне когда-то рассказывала мать. Мало что помню из ее историй, но Он вроде, как главный, и должен был нам помочь выбраться.

Эти проклятые монстры поймали Клеменса. Они нашли нас, и мы бежали от них, когда он споткнулся о трещину тротуарной плитки и полетел вниз. Расшиб себе в кровь колено. Мгновением позже его окружили. Они не торопились с убийством, наступая на него шаг за шагом, словно растягивая и без того невыносимый момент. Воздух прорезал неистовый крик, когда мы со Стиксом кинулись прочь, не в силах смотреть на это кровавое зрелище, слишком жестокое, чтобы быть правдой. Это все еще сон. Они растерзали Клеменса, как дьявольское зверье, хрюкая и рыча от удовольствия.

Бездонное черное небо осветила яркая вспышка молнии, за которой последовал страшный раскат грома. Полил дождь. Ледяной ветер пронизывал насквозь. На трясущихся ногах мы достигли кладбища, огороженного высоким железным забором. Прошли через его сломанные ворота и принялись искать нужную могилу. Преждевременно вспыхнул в душе ликующий огонек. Нас осталось только двое, но каково было нескончаемо мотаться по городским дебрям, каждый раз, в подворотне, натыкаясь на тупик, с ужасом оглядываться назад, прислушиваясь к марширующему топоту сотни ботинок, поставивших себе задачу истребить нас всех, стереть с лица земли. Словно находиться в стане врага – высокоразвитого, чья злоба, хитрость и изощренность не ведает границ, который знает о тебе практически все и постоянно ищет, ни на секунду не прекращая свои поиски. Самое ужасное в таком случае – безвыходность ситуации – и ты прекрасно понимаешь, рано или поздно он найдет, прятаться бессмысленно, ты лишь отсрочишь неизбежное, но никак не изменишь итог. Когда же мы, наконец, вырулили к пристанищу для усопших (больше походившему на древние развалины) – это был, как знак, данный свыше, что есть шанс выжить – мы можем спасти свои запачканные души.

Ливень не прекращался. Промокшие до нитки, мы обходили ряды могил; щурились во тьме, чтобы прочесть на едва читаемом залепленном глиной надгробии, сквозь отверстия в размякшей глине очередную памятную надпись. К какой бы плите мы не подходили, на каждой был высечен знак – коронованный череп, – а под ним надпись

«Надежд давно уж нет в забытом богом и истлевшем мире».

Я остановился перед четырьмя, заросшими густой темной травой, памятниками и протер глаза, в надежде, что мне померещилось. На грубом могильном камне прочел «Стив Клеменс», чуть поодаль – «Рональд Кертис», рядом примостились две пустые глубокие ямы, в груду свежевыкопанный земли была крепко всажена лопата. Нет никакого смысла продолжать читать дальше. Возможно, я просто боялся, что мои мысли подтвердятся, и я увижу свое имя, четко выгравированное на одной из этих плит. Без сомнений четвертая или третья принадлежала Стиксу, который, как ни в чем не бывало, небрежно вытащил лопату из земли и закинул ее за спину, подталкивая меня идти дальше.

– Больше нечему удивляться, – сказал он, когда я искоса бросил взгляд через плечо.

Вроде плиты не сдвигались, а создавалось впечатление, что земля шевелится, будто кто-то волнуется под нею.

«Не тревожь мертвецов»

Наконец мы обнаружили его. На невысоком могильном холме надтреснутое каменное надгробие крест, увитое плющом. На нем было высечено изображение малиновки.

– «Здесь покоится Харпер Крейн, – произнес я вслух. – И со смертью твой свет не прервется и во тьме укажет мертвым дорогу».

«Похоже, этот парень был не таким уж и плохим при жизни, – подумал я. – Неужели это и есть тот самый озлобленный дух мести, пытающийся свести нас в могилу?»

– Вроде здесь, – сказал Стикс и начал копать.

– Давай, – поторапливал я, озираясь по сторонам, – пока нас не заметили. Быстрее.

Лопата наткнулась на что-то твердое. Предварительно расчистив поверхность гроба от земли, он откинул крышку ящика, изъеденного термитами – внутри, как и следовало ожидать, скелета не было. Стикс вытащил из-за пазухи кости, слегка помедлил, бережно складывая их на свое законное место, а затем, к моему великому удивлению, закрыл глаза и перекрестился. Я помог ему выбраться из могилы.

Мы вернули кости, закопали гроб, но ничего не произошло. Неужели я ошибся. Одежда насквозь промокла, капли дождя падали на лицо, стекали по лбу ручьями, волосы слиплись. Нас встретило холодное равнодушие и только возникшие в дали огни, как фонари призраков, указывали на гибельный исход. Плоды стараний оказались напрасными – гнилыми. Не было ничего, чтобы остановить приближение этого ужаса. Уродливые бездомные с красными, размытыми рожами скоро явятся сюда. Их гортанные языческие песнопения уже звучали поблизости, а желтые огоньки, пляшущие во тьме – это их факелы.

Я сокрушенно свалился на колени перед поврежденным каменным крестом.

– Почему это происходит? – проговорил я, обращаясь к нему. – Мы вернули тебе их! Почему ты не отпустишь нас!? – закричал я во всю мощь своих легких, но мои слова потонули в оглушительном раскате грома. И белая вспышка молнии озарила влажное черное небо. Поднялся вихрь. Воздух прорезал чей-то невероятно печальный, наполненный болью стон. Я испугано свернулся в комок, обхватывая руками колени.