Анна Элфорд - 313 дней: Агапэ

– Да, и уж точно раздражает своим поведением Алекса, – посмеялась я.

– Ну, ты, конечно, сравнила! Совершенно разный сорт мужчин, – сказала Али. – Логан и Алекс – флегматик и холерик соответственно. Ничего общего.

– Но, видишь, общаются.

– Грейс, а ты позвонила Зеду и рассказала о происходящем?

– Нет, я не говорила ему, – растерялась я. – И, думаю, не стоит. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом? – Я сбегаю от размышлений, зная, что делаю этим только хуже, я все равно продолжаю выискивать морды демонов в темноте.

– Да, я и забыла ваше правило: «Никакого бесполезного упоения жалостью друг к другу».

Сейчас всё чувствуется чуждым и чужим, словно в святом, мудром сне. Алиша укладывает меня в постель, и мы говорим остаток ночи громко, отрывисто, уютно и невпопад смеясь.

– Можно я стану тобой, когда вырасту? – спрашиваю я ее перед тем, как мы повесили трубки с обоих концов.

Когда-то мы с Диланом договорись на встречу. Теперь я устроилась внутри его машины, и мы едем по узкой гравийной дороге мимо деревьев. Музыка играет негромко и успокаивающе. Передние окна открыты, впуская небольшой поток освежающего воздуха. Дилан ведёт машину плавно, параллельно ведя разговор со мной и положив руку на подлокотник. Когда мы останавливаемся, я выбегаю из салона, не закрыв за собой дверцу автомобиля. Почва под ногами влажная, мягкая, словно вулканический пепел. Заросли с каждым шагом приобретают всё более цивилизованный вид; крики птиц органично дополняют реальность – казалось, мир навеки останется в этом сумеречном состоянии. Резко становится тише; Дилан заглушил двигатель и идёт ко мне. Вокруг нет ничего, кроме низких трав, контрастирующих с высокими деревьями и будто перешёптывающихся между собой очень тихими голосами.

– Чем мы будем здесь заниматься?

– Сейчас узнаешь. Не переживай, убивать тебя здесь я не буду, – рассмеялся он игриво и достал из багажника корзинку для пикника. – Удивлена? Когда ты в последний раз устраивала пикник?

– Около пяти лет назад. Мне всегда это нравилось, но в последнее время было просто не до того.

– Что ж, пора возобновить эту традицию.

Мы берём курс по уже вытоптанной чужаками тропинке на холме; весь город, беспокойный океан и увядающее светило как на ладони. Голубое низкое небо; насыщенный закат ослепляет глаза; играет «Summer wind». Помню, как однажды под эту мелодию отец с матерью кружились в вальсе на первом этаже нашего дома, где ныне я осталась совершенно одна. Как же всё тогда было легко и непринуждённо. Я была простым ребёнком, но, сказать честно, я бы ни за что не вернулась в то время моей жизни. Снова переживать всё, что произошло, я не смогу. Я не справлюсь. Будто бы читаешь хорошую книгу и заранее знаешь конец. А сейчас, уступая потребности глаза в шири и сини, я смотрю на бухту.

Дилан успевает всё подготовить, пока я придавалась воспоминаниям, и торопит меня побыстрее сесть. Спустя несколько минут солнце почти полностью опускается за горизонт. Облака обесцвечиваются зигзагами вместе с нашим вином в бокалах; капля на травинке переливается, словно падающая комета в тёмную ночь.

– Грейс, я могу у тебя кое-что спросить? – прерывает тишину Дилан.

– Конечно.

– У тебя с Зедом всё в полном порядке?

Он продолжает непоколебимо смотреть на меня, держа в правой руке бокал и неспешно попивая напиток. Думаю, ответить ли ему прямо или солгать. Собравшись с духом и готовясь сделать, возможно, главную ошибку дня, я отвечаю:

– На самом деле последние три месяца он стал очень ревнив; после нашего с тобой завтрака мы с ним так сильно поссорились, что помирились лишь наутро после обнаружения тела Виктории. Зед так пренебрегает моими чувствами.

– Ты не боишься его? – неожиданно спросил он.

– С чего это я вдруг должна бояться Зеда?

– С того, что он тебя ограничивает. Вам и поговорить не о чем. В паре оба должны развиваться, а в вашем союзе я этого не вижу.

Щиплет в глазах. Песня сменяется, и я отпиваю из бокала, оставляя его реплику без ответа. Я устремляю взгляд на траву возле ног, но всё же замечаю его тоску; вскоре он неожиданно произносит:

– Знаешь, что мне в тебе понравилось за недолгое время нашего знакомства? – Я поднимаю глаза и еле заметно отрицательно качаю головой, но Дилан замечает этот жест и продолжает предельно правдиво: – В душе ты хрупкая, но можешь дать отпор. Я это сразу понял по рассказам нашей любимой Али. Ты – человек с колоссальной энергией внутри. Если не выплескивать ее, а оставлять внутри, то сгниешь в ненависти. – Дилан замолкает на мгновение, но уже вполголоса добавляет: – Поговорить с Зедом? Не уверен, поможет ли, я не знаком с ним так долго, как ты, Грейс. Но здесь твой союзник – решительность и отсутствие сожалений.

На самую малую долю секунды всё отходит на второй план. Что он подразумевает? Но вот Дилан неожиданно встаёт, поставив свой бокал на землю, и протягивает мне руку.

– Потанцуем? Забудь о Зеде, о проблемах хоть на один вечер.

Гляжу на Дилана растерянно. Не знаю, стоит ли. Но внутри меня еле слышимый голос нашёптывает. Нет, Грейс, голос ведь, по правде, кричит. Он доносит до тебя истину: ты сама хочешь этого. Вижу, как уголок губ Дилана чуть вздрагивает от того, что я всё ещё сижу и обдумываю предложение. Беру Дилана за руку, приняв приглашение. Его кожа тёплая, а решительные пальцы ни капли не дрожат; да и музыка переменилась – играет «Fooled around and Fell In Love», такая звучная и глубокая, веющая долгожданным спокойствием. Дилан вновь подходит ко мне, неожиданно и уверенно протягивая руку.

– Ты хочешь увидеть, как я танцую?

– Да, – лишь кратко отвечает он. – Отвлекись ненадолго. Или же хочешь заставить меня молить?

Теперь уж ребячество позволительно нам обоим. Привстаю, и Дилан осторожно, держась за мою кисть, немного отходит. Поворачиваюсь, оказываюсь прямо напротив. Скольжу рукой по его плечу; всё такая же горячая кожа, какую я помню с прошлых встреч, а грудь поднимается и опускается с каждым быстрым вдохом и выдохом.

– Знаешь, как отцы учат маленьких детей танцевать? – начинает Дилан и берет меня за обе руки. – Они ставят их ноги на свои, – продолжает он и слегка приподнимает кисти, показывая жестом, чтобы я встала на его ноги, – и начинают сами танцевать, а дети повторяют движения.

Держусь за его крепкие руки и стою на его ногах. Я могла бы, и сама танцевать, но мне нравится этот вариант. Смотрю в карие глаза, а Дилан – в мои. Он начинает двигаться в такт музыке, делая шаг и разворачиваясь на месте. Со мной получается немного нелепо; это смешит. Дилан вновь делает шаг назад, и мы опять разворачиваемся; ему будто удалось приблизить меня к себе, заставив больше доверять, усиливая доверие к другу Алиши. Небывалая теплота обстановки окутывает; к черту мои переживания и всё остальное, я желаю запомнить этот момент.