Рита Гетман - Времена года

– Я знаю, что в твоих краях это в ходу. Наверняка ты их любишь тоже. С днем рождения, Колин. Будь здоров, – Джонс подарил мне коробку с засахаренными грушами. А я их обожал и не ел с тех самых пор, как уехал из дома на учебу.

– Спасибо, – произнес я. Откуда он узнал, что сегодня у меня праздник? Я был тронут и чуть не прослезился от волнения.

Джонс быстро взглянул на меня и холодно произнес: «Ты так эмоционален. Это порой раздражает». Тем самым свел на нет всю мою радость. А я был счастлив оттого, что он первый раз назвал меня по имени.

Я знал, что у него был какой-то друг, его сосед по комнате. Джонс пару раз называл его имя. Сосед, хоть и был на два года старше, тоже учился на первом курсе. Почему так вышло, Джонс мне не объяснил. Еще я знал, что этот его сосед входит в тройку лучших студентов университета.

– Он гений, – коротко заметил Джонс. Я услышал в его голосе нотку восхищения.

Когда нам в мае объявили, что весь следующий учебный год мы будем проходить военную подготовку в специальном лагере, продолжая при этом посещать занятия, тут же оговорились: студенты, чьи способности во много раз превосходят средние показатели, будут от этой повинности освобождены.

Мы спорили и заключали пари: кого освободят, а кто станет «рекрутом»? Я был уверен: Джонс и, быть может, его сосед-гений точно сумеют избежать этой военной лотереи. Помню, как я высказал свое предположение Джонсу. И впервые увидел его вспылившим.

– Морган, ты идиот? Ты в курсе, что на эту подготовку можно было записаться добровольно? И я подал заявку еще в прошлом семестре, а тут оказалось, что парламент принял новый закон, по которому все студенты обязаны проходить её.

Я остолбенел.

– Но зачем?

– Зачем? А ты разве не понимаешь? Если у тебя есть военные корочки, проще потом сделать карьеру. Не забывай, кто правит этой страной, – в его словах была желчь.

– И тот твой приятель… – не знаю, почему я захотел спросить.

– Да. Он мне эту идею и подбросил, – Джонс посмотрел на меня с нескрываемым презрением. – Его фамилия – Антерлинд.

– Как-как?! – переспросил я.

– Антерлинд. Запомни или запиши, – у Джонса только что пар из ноздрей не шел от гнева.

– Прости, – зачем-то извинился я.

– Все в порядке. Ты тоже меня прости, – он улыбнулся и протянул мне руку.

Мы благополучно сдали летние экзамены, а после уехали на каникулы. Я хотел бы сказать Джонсу, что буду скучать по нему, но вряд ли бы ему понравилось это признание. Я дал ему свой почтовый адрес, и он нехотя вручил мне свой. Я написал ему два или три письма. Он ответил только на одно. И то его послание было предельно лаконичным: «Морган, заведи себе девушку, пожалуйста».

В общем, я даже и не надеялся, что снова увижу Джонса в ближайший год. Может, мы бы пересеклись потом где-нибудь на плацу или в общей столовой, но вряд ли имели бы возможность сидеть вместе в библиотеке, как прежде. А тут он будет жить со мной в одной комнате!

– Переплет, говоришь? Но разве ты сам не хотел пройти эту военную подготовку? – чуть иронично заметил я.

Джонс и бровью не повел.

– Да, хотел и по-прежнему хочу, но только ради корочек, не по идейным мотивам. И вообще, за два месяца можно кардинально поменять свои взгляды на жизнь, не думаешь?

– Откуда мне знать, какие там взгляды были у тебя прежде, – я пожал плечами. – Ты как-то не утруждал себя откровениями.

– Не рекомендую и тебе, Морган, особо распространяться о своем мировоззрении, в наше-то неспокойное время. Тем более в этих стенах, – он обвел взглядом комнату. – Рассадник плесени. Хотят, чтоб мы все туберкулезом заболели, что ли?

– Не знаю, – я пожал плечами.

Джонс спросил меня о том, что было вчера, и я пересказал ему речь министра образования.

– Комендант? Надо с ним подружиться. И тогда у нашей комнаты появятся поблажки: разрешат просыпаться чуть позже или закроют глаза на то, что мы халтурим на занятиях. А может, комендант начнет доставать нам нормальную еду!

– Серьезно? Не ожидал от человека вроде тебя подобных рассуждений. А как же твоя ответственность, Джонс?

– При чём тут она? Я просто хочу сэкономить силы для того, что представляется мне важным. А разбирать и собирать винтовку – нет уж, увольте. Однако под систему надо подстроиться, если хочешь выжить. И найти общий язык с представителем этой системы. Ты не узнавал, к слову, кто наш комендант?

– Ну, прочел его фамилию – там висит объявление, в начале коридора. Имя и чин. Все.

– И?

– Не помню я!

– Болван, – вздохнул Джонс, ловко извлекая из кармана пиджака пачку сигарет. – Как думаешь, здесь разрешено курить?

Я удивился, но виду не подал: не знал, что Джонс курит.

Мы поговорили о еще какой-то ерунде и убили этим следующий час.

– Поскорей бы уже обед. Есть хочу, – произнес Джонс, и внезапно на этих его словах кто-то вломился в комнату без стука.

– Здрасте, товарищи! – звонко выпалил этот кто-то, и тут же началась непонятная мне суматоха: вот Джонс вскакивает со стула и чуть ли не бросается на вошедшего парня, а тот начинает радостно хохотать и треплет Джонса по голове.

– Дэвид! Просто охренеть! – мой сокурсник чуть ли не висит на этом парне. – Нет, надо же так! Я и не рассчитывал, что мы окажемся тут вместе!

– Ага, я тоже, Эндрю. Все думал по дороге: какие кретины мне попадутся? Знаешь, всегда ведь представляешь будущих соседей кретинами. Ну, я-то с ними бы справился, а они со мной, наверное, с ума б сошли! А тут ты. Круто!

Дэвид мягко отстранил от себя Эндрю (которого я не решался называть по имени), как-то странно взглянул на меня, но ничего не сказал, а только пнул свою громоздкую сумку в сторону стола.

– Ты что, не сдал вещи на проверку? – Эндрю все еще улыбался.

– А надо было? Мне никто не сказал! – Дэвид развел руками и состроил гримасу, чем рассмешил Джонса еще больше. – Ладно, надо будет – сами придут. А у меня там ничего такого и нет. Мой лабораторный дневник, чертежи, книжки и порнуха. Не слишком интересно?

Вдруг взгляд Дэвида упал на меня. Он усмехнулся, секунду рассматривал меня с любопытством, и спросил у Эндрю:

– А это что за мямля? Ты с ним уже познакомился?

– Это Морган. Мой сокурсник, я рассказывал тебе о нем.

– А, этот. Который был твоим калькулятором?

Я насупился. Вот значит как!

– Морган, это Дэвид Антерлинд, мы с ним жили раньше в одной комнате, – Эндрю счел своим долгом познакомить нас.

– Мы и сейчас живем в одной комнате! – прыснул Дэвид.

Я нехотя встал с кровати и поздоровался с Дэвидом за руку. Тот пожал мою ладонь нарочито сильно и все с той же усмешкой заметил:

– Знаю: моя фамилия вызывает у людей страдания и желудочные спазмы. Так что называй меня по имени, не мучайся. Тебя-то как звать?