Борис Омский - Салага-2

Отдельный санузел добил его окончательно. Унитаз, умывальник с зеркалом, душ – все новенькое, импортное. На полочке под зеркалом дозатор с жидким мылом и тюбик зубной пасты. На крючках рядом с кабинкой душа два свежих полотенца, на крышке бачка унитаза рулон туалетной бумаги. Не хватало лишь принадлежностей для бритья, зубной щетки и расчески.

– Мы, случайно, не ошиблись дверью? – сам собою вырвался наивный вопрос.

– Не ошиблись, – успокоил его Иванушкин и вежливым «спасибо» дал понять медсестре, что она свободна.

Медсестра ушла. Закрыв за ней дверь на ключ, лейтенант лаконично предложил подопечному:

– Располагайтесь.

– И за какие заслуги мне такие хоромы? – полюбопытствовал Олег, останавливаясь перед стенным шкафом.

– Здесь проще обеспечивать вашу безопасность.

– А нельзя ли сюда перенести мою одежду? – обратился Петров к своему телохранителю, открыв шкаф и разглядывая его пустое нутро.

– Забыли, в каком она была состоянии, когда вас сюда доставили?

– Пуля и кровь испортили только куртку и рубаху. Джинсы, помнится, не пострадали.

– Зачем вам они в палате, скажите на милость?

– В них кошелек лежал…

– Боитесь, свистнут, – усмехнулся Иванушкин, присаживаясь на край одной из кроватей. – Не волнуйтесь, у вас точно не посмеют, нас побоятся.

– Причем тут это? Мне деньги нужны. Хочу купить зубную щетку, станок для бритья, расческу и сигареты. Надеюсь, при больнице функционирует торговая точка, где это можно сделать?

– Не могу сказать, я здесь не дольше вашего.

– Ладно, спрошу у кого-нибудь из персонала.

– Забиваете голову всякой чепухой! – Иванушкин недовольно заерзал на больничном ложе. – Не надо ни у кого ничего спрашивать. Я позвоню своему сменщику, и он все купит.

Не став больше настаивать, Олег приблизился к окну и отвел край гардины в сторону. Прямо под окном, в метре от него, чернел прямоугольник плоской крыши, одноэтажной пристройки, крытой просмоленным рубероидом. На самом ее краю сиротливо лежала пустая пивная бутылка, неизвестно когда и зачем заброшенная сюда неизвестным любителем пенистого напитка.

Оборудованная под пост охраны пристройка появилась сравнительно недавно, когда резкое ухудшение криминальной обстановки по всей стране вынудило больницы обзаводиться собственной службой безопасности. Из ее окон можно было контролировать главный вход в больницу и часть двора.

Взгляд Олега пробился сквозь редкую растительность больничного парка до самых въездных ворот. От них к крыльцу главного входа, чей навес виднелся левее пристройки, вела асфальтовая дорожка.

– Ложитесь-ка лучше в постель и вздремните лишний часок до утреннего обхода. И вам полезно, и мне спокойнее, – предложил Иванушкин.

Предложение, похожее на приказ, заставило Олега вспомнить о его шатком положении. Рано он расслабился: история с золотом далеко не закончена.

Петров лег на кровать лицом к стене и задумался.

Вчера, на даче, Володину удалось расположить его к себе и заставить поверить, что в лице приятеля Орловского он обрел так необходимого ему союзника. Поведение старшего лейтенанта поколебало веру Олега в наконец обретенную им гарантию безопасности. Не исключено, что подполковник просто выясняет, какие силы могут ополчиться против него и насколько ему, Володину, опасно становиться у них на пути. Выяснив он, возможно, сочтет за лучшее отойти в сторону. Резонно, ведь своя рубаха ближе к телу. В таком случае приставленный к нему Иванушкин скорее выполняет функции надзирателя, чем телохранителя, и вскоре он, Петров, может оказаться в такой мышеловке, в какой еще не оказывался со времени своего бегства из Забайкалья. В Забайкалье у него все-таки был на руках паспорт, немного денег и нормальная одежда, а не старая больничная пижама. И место на примете, где можно укрыться. Теперь же ничего этого нет. Даже хуже: есть неусыпное око охраны. Допустим, он все-таки изловчится и сбежит. В пижаме без документов и без рубля в кармане далеко ли уйдешь?..

Прошла суббота, пролетело воскресенье. Олегу два раза на дню обрабатывали рану, меняли повязки, кололи уколы. Он быстро шел на поправку. Неприятные ощущения в левой стороне груди и под мышкой почти не напоминали о себе. Свободное от процедур время он проводил в обществе одного из сменных телохранителей в своей роскошной палате с запертой изнутри на два полных оборота ключа дверью. Выходить отсюда ему запрещали даже в пищеблок. О прогулке во дворе и заикаться не стоило, а он бы с удовольствием побродил среди деревьев, здоровье позволяло. Выбор времяпровождения был сильно ограничен: либо телевизор, либо общение с Иванушкиным или его сменщиком. Но о чем болтать с едва знакомыми молодыми офицерами ФСБ, не склонными к задушевным беседам? Особенно с такими, как он, лицами с неопределенным статусом: то ли под охраной, то ли под надзором. Впрочем, после утреннего субботнего общения с Иванушкиным Олега не очень-то тянуло на беседы. Виду, что ему не очень уютно в обществе своих телохранителей, он, естественно, старался не подавать. Бодрым тоном перебрасывался с ними короткими фразами, если требовалось. Иногда, имитируя хорошее настроение, минуту-другую негромко насвистывал мотивчик какой-нибудь песенки. Однако львиную долю свободного от лечения и принятия пищи времени проводил перед телевизором. Или, сидя на подоконнике у приоткрытого окна, подолгу наблюдал за жизнью больничного двора. Его поведение, по-видимому, устраивало обоих телохранителей. Во всяком случае, никто из них не высказывал своего неудовольствия на этот счет.

В отличие от двух предыдущих дней, проведенных Олегом в больнице, понедельник начался неожиданно бурно.

За воскресными вечерними новостями по первому каналу пустили американскую мелодраму. Из-за частой рекламы она затянулся до полуночи.

«Кажется, на сегодня телевизора с меня довольно», – подумал Олег, выдержав минут десять последовавший за нею боевик.

Он покосился на Иванушкина.

Лейтенант сидел на соседней кровати и при свете светильника листал прихваченную из дому книгу. Днем Олегу удалось разглядеть ее название – «Тактика рукопашного боя».

– Ну, теперь на горшок и спать, – в голос сообщил Олег о своих ближайших планах.

– Давно пора, – не отрываясь от книги, отозвался Иванушкин. – Раненому куда полезнее ночью спать, чем смотреть шизофренические американские фильмы.

– А если не спится? Когда целый день лежишь бревном или сидишь, сложа руки, откуда хорошему сну взяться? Я же не Обломов.

– Я тоже не Обломов, но на вашем бы месте от бессонницы не страдал. За все прошлые и будущие недосыпы отоспался бы.

– Ох, не уверен, – вздохнул Олег, выключая телевизор и исчезая за дверью санузла.