Сергей Курган - Маскарон. Роман

А что там дальше? – спросила Аня.

– В записке? Дальше – Равенна.

– Опять архив?

– Нет, на сей раз библиотека. Вот, смотри. BCACDO – это Biblioteca Casa d’Oriani. Есть такая в Равенне, я посмотрел. Кстати, это рядом с гробницей Данте.

– Гробница – это отлично ложится в тему, – невесело усмехнулась Аня. – Боюсь, мне будет там не до осмотра достопримечательностей.

– Почему нет? – возразил дядя Саша.

– Экскурсия под дулом пистолета – новое направление в турбизнесе?

– Не смешивай разные вещи: это само по себе, а то само по себе.

– Одно другому не мешает, так?

– Мешает, но не исключает. Вообще говоря, пока человек жив, ему свойственно проявлять интерес к окружающему миру. Ты, кажется, намеревалась выжить и сыграть в свою игру, не так ли? А если ты уже смирилась с мыслью, что тебя убьют, то, может, тогда просто завернуться в простыню и ползти на кладбище?

Аня усмехнулась, представив себе эту картинку.

– Нет, – сказала она, – я никуда не поползу. Я настроена еще пожить. Вы правы: я обязательно посмотрю гробницу Данте.

– Это далеко не все, – заметил дядя Саша. – Равенна – последняя столица Римской империи, всемирная столица мозаики и еще много чего. Равенна – это чудо, уникум. Увидеть ее было мечтой моей жизни.

– Но ведь она сбылась, ваша мечта?

– К счастью, да. Равенна стоит десяти других городов, даже итальянских. Не говоря уж о прочих. Так что антураж что надо!

– А что дальше в этой строке? – вернула Аня разговор к делу.

Дядя Саша вздохнул.

– А дальше, – сказал он, – вот что: DMS. «Departamento degli manоscritti» – Отдел рукописей. Потом unità – «единица».

– В смысле? – не поняла Аня.

– В смысле, единица хранения. И ее номер: CCLXI, то есть, 261.

– Что же там может быть?

– Откуда ж мне знать? Но, полагаю, это должно представлять для тебя интерес.

– Дядь Саш, вы потрясающий человек! Вы могли бы, наверное, миллионы зарабатывать с вашей головой.

– Зачем мне миллионы? Что я с ними буду делать? Ну, хорошо, допустим, у меня есть эти миллионы. Это же с ума сойдешь, пока их пристроишь! К чему мне эта головная боль?

– Я могу только повторить, что вы…

– Не надо повторять, у меня хорошая память. Я польщен. Но тут же вынужден тебя огорчить: с третьей строкой у меня ясности нет.

– Ничего не понятно? – разочарованно спросила Аня.

– Ну почему «ничего»? – возразил дядя Саша. – Понятно, что речь идет о Firenze, то есть, Флоренции. Что касается букв BN, то, думаю, что, скорее всего, они значат: Biblioteca Nazionale.

– Национальная библиотека, ясно.

– Да. Но остальное мне совершенно не понятно. Будем думать.

– Ну, тогда я спокойна, – улыбнулась Аня. – Вы и эту абракадабру расщелкаете!

– Увы, не могу разделить твою уверенность. Это уже оказалось сложнее, чем я ожидал. А между тем, именно там – во Флоренции, как я догадываюсь, находится ключевой источник информации.

– Я верю, что вы справитесь – пока я доберусь до Флоренции. Если я вообще до нее доберусь.

– Ну-ну! Не скисай! Доберешься. Я верю, что удача будет сопутствовать тебе.

– Спасибо. … Дядь Саш!

– Да?

– А что со второй запиской? Есть в ней какое-то послание?

Дядя Саша помрачнел.

– Послание, спрашиваешь? Послание есть: наглый кураж безнаказанной сволочи, которую ничто не может остановить. Тебе сообщают открытым текстом, что твоя жизнь для них значит меньше, чем разменная монета.

– Пока…

– Прости, не понял. Что «пока»?

– Пока не может остановить, – произнесла Аня с тихой яростью.

Сияющие снежные пики, перехватывающие дыхание пропасти, головокружительные петли и виражи дорожного серпантина остались позади, и Аня вздохнула с облегчением. Красоты Альп она видела мельком, так как была предельно сосредоточена на дороге. Ее водительский стаж был сравнительно небольшим. На такие расстояния, а особенно по таким трассам ей еще ездить не доводилось, и родители были обеспокоены тем, что она самостоятельно поедет в Италию. Она постаралась их успокоить, объясняя в десятый и сотый раз, что она не одна, а с Максом, и что они будут вести поочередно, но мать все равно, как заведенная пластинка, повторяла: «Как ты поедешь одна?», словно не слыша или просто игнорируя эти объяснения. Отец вяло вторил ей.

– Такое впечатление, что у них в голове органчик, – тараторила Аня, когда они, миновав Бреннерский перевал, въехали в Италию, и дорога пошла, наконец, под гору.

Этими сердитыми комментариями она сливала Максу раздражение, накопившееся после общения с родными, а заодно и стресс от переезда через Альпы.

– Как будто ты – ноль, пустое место, – продолжала она, обращаясь к Максу, – и тебя вообще не стоит принимать в расчет.

– Они волнуются, – вновь и вновь втолковывал ей Макс, понимая, что она его все равно не слушает.

– Почему бы не попробовать включить мозги?! – развивала Аня свою мысль. – Причем тут волнение? Что, мозги должно сразу отшибать? «Вот когда у тебя будут свои дети, тогда поймешь». Эта фраза у меня уже в кишках сидит. Как будто они не мыслящие существа, а суслики какие-нибудь!

– Суслики? – переспросил Макс. – По-моему, это из репертуара Сержа, или нет?

– Это не важно, – откликнулась Аня. – Ты сам во многом подражаешь ему.

– В самом деле?

– Именно. Даже в этом вопросе его стиль: «Вот как? В самом деле?»

– В этом словечке «именно» – тоже его стиль, – заметил на это Макс.

Аня смутилась буквально на минуту.

– Серж, – сказала она примирительно, – сильная и яркая личность. Поэтому нет ничего удивительного в том, что от него многое перенимаешь. И потом, в своих высказываниях он прав.

– И насчет сусликов тоже?

– И насчет них тоже. Интересно, как бы мои дорогие предки отреагировали, если бы узнали во что мы на самом деле вляпались.

Макс заложил руки за голову и потянулся, разминая мышцы, застывшие от долгого сидения. Скоро ему занимать место за рулем: они решили, что заедут на ближайшую заправку, где перекусят, а после этого поменяются местами.

– А во что мы вляпались? – спросил он.

– Если б знать!

– Тебе не кажется, что это нелогично?

– Ну, значит, нелогично, что поделаешь? Где уже эта чертова заправка?

– Вот щит, – сообщил Макс. – до заправки километр.

– Вижу, – отреагировала Аня, перестраиваясь с третьей, скоростной полосы на вторую.

Здесь скорость стала уже поменьше: вместо ста тридцати, они делали теперь 120 км/час. Сейчас надо было смещаться на первую полосу, с тем чтобы съехать с нее на заправку. Но первую полосу прочно оккупировали фуры, которые шли друг за другом на небольшой дистанции, и Аня высматривала возможность встроиться между ними.

Внезапно, словно вынырнув ниоткуда, перед самым носом Аниной машины появилась темно-синяя «Ауди» и, начав перестраиваться с первой полосы на вторую, подрезала ее.