Алёна Половнева - Мегеры

Герман был поваром. Хорошим, может быть, даже талантливым, но с поддельным дипломом. Учиться ему было лень, а хотелось всего много и сразу.

У них с Инной были амбиции, но совершенно не было деловой хватки. Они открыли кафе под названием «Карски», но быстро прогорели из-за глупого маркетингового хода – бесплатного кувшина вина к любому заказанному мясному блюду. Алкоголь в их кафе быстро кончался, а баранина, которую Герман мастерски запекал, напротив, тухла, пока гости наливались халявной выпивкой.

Герман, вопреки своим утверждениям, вовсе не был жаден до денег. Но у него были две дочки от первого брака, и на алименты уходил почти весь заработок: щедрый папа накидывал сверху установленной судом суммы еще столько же, поэтому он и Инна вечно сидели без гроша в кармане. Герман выкручивался, брал подработки, частные заказы, но каким-то непостижимым образом умудрялся все испортить: то ужин для богатого частного клиента сгорал в неисправной, арендованной задешево духовке, то месячный заработок проигрывался в карты за один вечер.

Демид регулярно прохаживался на его счет в «Плотине»: писал о его любовницах, вываливая неубедительные мутные фото, не единожды уличал в игромании. Герман только посмеивался, а вот Инну эти сплетни злили. Саша не удивилась бы, узнав, что та присутствовала на недавнем ритуальном сожжении соломенного бобра в парке у «Двух бабуинов».

– Вэлком-буфет любимому клиенту, – сказал Герман, протягивая ей жетон для конфетного автомата.

В «Самоварне», в углу зала, за зеленой тяжелой шторой, стоял хитрый автомат с конфетами – крохотными желтыми «бананами», «клубничками» и голубыми «звездочками». Выглядел он совершенно обычно: стеклянный шар на ножке, с прорезью для монеты и маленькой дверкой для выдачи горстки сладостей. Хитрость была в том, что для автомата были нужны вовсе не монеты, а специальные жетоны, которые не так-то просто было достать.

Саша не пробовала всего, только «звездочки». Это был чистый удобоваримый стимулятор, вроде аддерола, дизайнерский наркотик на основе амфетамина, очень мягкий, без сурового отходняка, не вызывающий обезвоживания и привыкания. Саша давно бросила их принимать: они начисто отбивали аппетит, которого у нее и так никогда не было.

– Почему это я любимый клиент? – улыбнулась Саша.

– Гингер-чай, – Герман ткнул в меловую доску за своей спиной, – мы используем твой рецепт. Он популярен.

Ядреный имбирный чай – очередной рецепт семьи Гингер – несложный в приготовлении, очень пряный, он был хорош сырой осенью и зимой, в сезон простуд. Корень имбиря, сантиметров пять, натертый на крупной терке, варился десять минут на медленном огне с щепоткой черного молотого перца и долькой апельсина. После снятия с огня добавлялась чайная ложка меда, лучше местного, с пасеки «Счастливой» на окраине Нижних Мегер, где счастливые пчелы все лето напролет счастливо гудели над клеверными лугами.

Согревал нутро Гингер-чай отменно! Только вот та пасека «Счастливая» сгорела три года назад, а апельсинов Мегерский полуостров не видел теперь даже в Новый год.

– Как же ты выкручиваешься? – спросила Саша. – Без апельсинов…

– Кладу яблоки! – поделился Герман.

Саша засмеялась. Конечно, яблоки! Нужно больше яблок! Яблоки спасут мир!

– Жаль, что яблоки нельзя добавить в плов или мясное рагу, – засмеялась Саша.

– Можно попробовать, – задумался Герман.

Инна высунула голову из подсобки, увидела Сашу и своего мужа оживленно болтающими, нахмурилась и спряталась обратно.

– А ты почему здесь? – спросил Герман, не обратив внимания на хлопнувшую за спиной дверь.

– Не хочу домой идти…

– Поджидает? – усмехнулся Герман. – После вашей вечеринки Брокк всем растрепал, что ты с катушек съехала на почве несчастной любви к нему.

– Неприятно, поди, в нос получать прилюдно, – предположила Саша с улыбкой.

Ей надоело, что все рвутся обсудить с ней Брокка.

Из-за того, что Саша помалкивала о причинах расставания и странно себя вела на похоронах и поминальной вечеринке, город, похоже, решил, что год назад именно она бросила Брокка и уехала на Материк. Дамочки теперь вздыхали о покинутом влюбленном юноше, мужчины сочувственно ухмылялись. При встрече с Сашей каждый считал нужным намекнуть или даже прямо спросить: зачем она обижает хорошего человека? Пока Саша дошла от отеля до «ЙоБа» ее три раза умудрились остановить прохожие и втянуть в бессмысленные разговоры. Все, как один, Сашины визави пожелали ей здравствовать, спросили о погоде, а после – зачем она обижает хорошего человека? Зачем морочит голову такому интересному мужчине? По легкомыслию или по вредности характера?

Но лучше так, чем раз за разом открывать правду об унижении, мольбах и валянии в ногах этого интересного мужчины. Лучше слыть злодейкой, чем тряпкой.

Саша заплатила за еду последними двумя сотнями наличных и спряталась за тяжелой темно-зеленой портьерой, присев на потертый плюшевый диван. Ей хотелось побыть одной, отдохнуть от раздирающего грудь сочувствия Фесе и от Демида, который хотел от нее еще веселых или пикантных сюжетов. И от Брокка спрятаться проще в людном месте…

Герман принес ей чашку Гингер-чая и кусок яичного пирога. Чай оказался невкусным – яблоки ему только навредили – зато пирог был отменным. Саша заставила себя съесть его до последней крошки. Гадкий чай она тоже опрокинула в себя, решив, что горячая насыщенная витаминами пряная жидкость пойдет на пользу ее истощенному организму.

– У меня к тебе просьба, – без обидняков начал Герман. Он пришел забрать посуду, но вместо этого присел рядом с Сашей на диван. – Вернее, две просьбы.

– Валяй, – разрешила Саша.

– Нас из квартиры попросили съехать, – поведал Герман, не тушуясь. – Спроси, пожалуйста, у Бобра, можем ли мы с Инной пожить какое-то время в отеле? Я бы не просил, но ко мне на каникулы должны девочки приехать. Если их мать узнает, что я теперь еще и бездомный, она запретит им со мной общаться!

Первая жена Германа славилась крутым нравом и необыкновенной внутренней силой. Уж если такая что-то решит, то берегись!

– Скажи ему, я не злюсь на его последний высер! – улыбнулся Герман.

Саша усмехнулась. Таковы мужчины Карски! Вполне в их характере милостиво снисходить, прося кого-то об одолжении.

– Я спрошу, – пообещала Саша, – давай вторую!

– Наше кафе прогорело, – сообщил он доверительно.

Саша из вежливости сделала удивленное лицо.

– Может, мы могли бы попробовать открыть еще одно? В отеле?

Герман пристально следил за Сашиной реакцией.

– Я спрошу, – пообещала Саша, стараясь не выдать своего скептического отношения к бизнесу четы Карски.