Алёна Половнева - Мегеры

Позавчера талантливая и амбициозная Виолетта и вовсе мирно уснула навсегда в своей теплой ванне, распоров себе вены на руках. Сегодня ее похоронят. И ее, и ее талант, и ее амбиции…

Демид дошел до отеля быстрым шагом и нашел Сашу, слоняющуюся из комнаты в комнату: из гостиной – в кухню и обратно.

Демид вздохнул. Сейчас придется объяснять, по какому поводу прошлой ночью «огненная мегера» пришла под их окна.

– Еды совсем никакой нет? – то ли удивленно, то ли обреченно спросила Саша. В одной руке у нее была луковица, в другой – яйцо и маленькое краснобокое яблоко.

Демид отрицательно помотал головой, и тогда Саша тяжело вздохнула и скрылась в кухне. Он подумал, не убежать ли трусливо в свою комнату, но тут с улицы послышался рев мотоцикла. Демид подскочил от неожиданности и повернулся к окну.

– Это кто? – спросил он громко.

– Офелия Лихт, – сказала Саша, появляясь за его спиной, – вог-королева, мать дома Вираго, моя наставница, спаситель, друг и советчик. Она с утра тут «верхом» рассекает, вечеринку для Ви организует.

Демид, который знал все про всех в этом городе, пропустил тот момент, когда в жизни Саши и Виолетты появилась эта девица. Он с любопытством уставился в окно.

Когда Офелия сняла шлем, оказалось, что она – коротко стриженная брюнетка с раскосыми глазами. Стройная и подтянутая, с большой грудью под кожаной мотоциклетной курткой, Офелия, оставив свой мотоцикл на подъездной дорожке, упругим шагом направилась к выскочившей на крыльцо Саше, манерно виляя крепким задом.

Демид во все глаза смотрел на мать Вираго.

Вог оседлал вторую или третью волну своей популярности и зацепил даже тех людей, которые никогда в жизни не танцевали. Недавно Демид, явно помутившись рассудком, взял у одной местной девчонки несколько уроков «хэндс перфоманса», танца руками. Самое страшное – ему понравилось. Если честно, ему иногда хотелось точно так же зазывно поводить бедром, как эта Офелия. И все эти вычурные позировки, эффектные падения, стервозные настроения завораживали его.

Но начинать танцевать в двадцать шесть лет было поздновато, поэтому Демид сосредоточился на теории – целом пласте культуры, что служил основой этому танцу. Вог-танцоры объединялись в дома, брали смешные клички вместо имен и название дома – вместо фамилий. Часто члены дома даже жили вместе, постепенно превращаясь в настоящую семью.

Немногочисленная молодежь, оставшаяся в Мегерах – в основном шестнадцатилетки, которые не могли самостоятельно удрать на Материк – сходили по вогу с ума. Они мечтали принадлежать местному дому «Вираго», который основала эта Офелия Лихт. Девицы и парни наскребали монетки, организовывали свои неуклюжие вечеринки и маленькие балы, на которых вогировали три калеки – словом, делали все, чтобы их заметили хотя бы Вираго. Но Демид подозревал, что танцоры местного дома только для мегерских – безусловные звезды, а за пределами полуострова, скорее всего, выглядят довольно бледно.

Сейчас дела дома были настолько плохи, что в нем остались только два человека – сама Офелия и Саша Гингер.

Впрочем, Саша и Офелия, которые теперь что-то обсуждали с серьезными лицами на крыльце, сами по себе были хороши до безобразия, и даже просто стоя рядом, будто намеренно играли на контрасте своих фактур. Саша – тонкая, гибкая, с огненными волосами, но прозрачная, акварельная и в то же время – ломанная и резкая. Офелия – гладкая, фигуристая, крепкая, очень яркая и ухоженная, телесная и отчаянно манерная, как подиумные модели 90-х годов прошлого века.

Демид знал все про одну и ничегошеньки – про другую. Лихт – явно родом из Мегер, но какой семье принадлежит? Жила она здесь вообще? На всем полуострове осталось всего восемь тысяч жителей – все бежали от войны, разрухи и давно неактуальной русской оккупации. Здесь невозможно было затеряться.

Впрочем, кем бы она ни была… Эти две девицы просто обязаны расшевелить местную тухлую житуху-бытовуху!

– Привет, – поздоровалась Офелия, заходя внутрь и разглядывая Демида с не меньшим любопытством. – Ты – Бобр? Можно тебя так называть?

– Жизнь слишком коротка и болезненна, чтобы обижаться на прозвища, – напыщенно ответил Демид.

Он и правда давно привык, что люди при встрече первым делом смотрят на его зубы. Объятые огнем бобриные чучела и похабные рисунки, то и дело появляющиеся на дверях отеля, его и вовсе не трогали.

– Меня можешь звать Фесей. У меня несколько вопросов про твой блог.

– С удовольствием отвечу тебе, Феся.

У Офелии оказалась идеальная смуглая кожа: ни прыщика, ни единой морщинки – как у дорогой коллекционной куклы. Карие миндалевидные глаза, пушистые ресницы, ухоженные соболиные брови. Она была идеальна.

Демид пожалел – впрочем, не впервые – что он не девчонка. Будучи мужского пола, соблазнить Офелию не было никакой возможности: она играла за другую команду. И была любовницей Виолетты последние десять лет. Так Демиду шепнула Саша.

Они втроем прошли на кухню, где Саша зачем-то резала лук. Она вернулась к ножу и разделочной доске, обливаясь слезами и шмыгая носом.

– Расскажи мне про монетизацию, – попросила Офелия, усаживаясь на шаткий деревянный стул подальше от Саши и ее горы лука.

Демид открыл было рот, но Саша перебила его.

– Зачем тебе это? Ты в блогеры хочешь податься? – прошмыгала она и пояснила для Демида: – Мы от безденежья крышей потекли.

– Я в блогеры не хочу, талантов не хватает, – улыбнулась Офелия, обнажив идеально белые и ровные зубы, – а ты что делаешь?

– Лук мариную, – прорыдала Саша, – больше есть нечего. Разве что у тебя завалялась пара монет…

– Ни копейки, – бодро отрапортовала Феся и плюхнулась на стул, – последние спустила на вечеринку. Но мы же на похороны идем, там и поедим.

– Ты, кстати, стал очень хорошо писать. Если мои комплименты что-то значат, конечно… – улыбнулась Саша Демиду и сгребла гору лука, нарезанного полукольцами, в большую миску, после чего сунула нож и руки под холодную воду. Пока старый медный кран плевался и пыхтел, Саша зависла над ним, словно раздумывая, не сунуть ли под него голову.

– Сань, ты чего? – спросила Офелия.

– Медитирую, – откликнулась она, – репетирую скорбное выражение лица. Собираюсь морально.

– Он там будет? – поинтересовалась Офелия. Саша не ответила, но перевела вопросительный взгляд на Демида. Тот кивнул, любуясь безупречной Офелией.

Странно она себя ведет… У нее любимая женщина умерла, а она улыбается да еще так широко! Интересно. Саша, впрочем, тоже не слишком огорчена. Будто ее давняя подруга долго болела и отмучилась, а ее похороны – это удобный предлог, чтобы вернуться в Мегеры.

Саша отлипла от мойки и вернулась к своему луку. В миску с обычным белым луком она добавила красного и немного зеленого лука-порея, сверху залив луковую кучу Демидовым дорогущим оливковым маслом. После она кулинарным топориком разрубила пополам найденный в холодильнике плесневелый лимон и выдавила весь его сок в эту же миску, добавила щепотку черного перца и огляделась по сторонам. Не найдя ничего подходящего, Саша принялась открывать шкафчики.