Александр Паринов - Хелицеры

– Мне позволено войти? – спросил Рутей, остановившись у порога.

– Будь моим гостем, господин, – Хусни протиснулась внутрь и широко открыла дверь, приглашая Рутея.

– Благодарю.

Дома Вали сразу достал откуда-то горсть камней, рассыпал их перед собой и начал раскладывать по порядку, известному только ему одному. Рутей закрыл дверь и в доме воцарился мрак.

– Я сейчас, – раздался голос Хусни, и комната озарилась тусклым, мигающим огоньком лучины. Закрепив несколько таких на светце, девушка поставила под ним миску с водой. – Еды у нас немного, но чем богаты…

– У меня достаточно съестного, – отрезал Рутей и принялся разматывать узелки на сумке. Под удивлённым взглядом девушки он извлекал маленькие пакеты и ставил их на стол. Помещение наполнилось приятными запахами, большинство из которых для Хусни было в новинку.

Закончив с приготовлениями, Рутей указал девушке на стул.

– Садись, хозяйка.

Ели молча. Вали периодически подбегал, хватал со стола какой-нибудь, выглядевший для него аппетитным, кусок и стремительно исчезал во тьме комнаты. Хусни бросила быстрый взгляд на воина, пытаясь угадать, не прогневает ли такое поведение Рутея, но тот вроде бы оставался спокойным. Наевшись впервые за много месяцев, Хусни почувствовала, как на неё наваливается сытая дремота. Напряжение, возникшее внутри, когда девушка увидела незнакомца на лошади наконец исчезло.

Нет, Хусни понимала, насколько может быть опасным вооружённый мужчина для неё и сына, но если Рутей хотел убить их – давно бы уже убил, а не кормил вкусной едой, от которой в животе расплывается давно позабытое чувство сытости. Взять Хусни силой он мог бы так же легко, как и убить. Девушка не смогла бы ни убежать, ни оказать сопротивления воину на коне. Теперь же она и вовсе была бы не против. Женщины с детьми не выживают в горах. Рано или поздно она с сыном повстречает других людей, и Хусни очень сомневалась, что те будут по доброте душевной кормить два лишних рта. Выбор сводился к трём вариантам – рабству, замужеству или смерти. Она оценивающе посмотрела на Рутея. Зачем он здесь? Но тот спокойно сидел, уйдя в себя, словно прислушиваясь к чему-то. Затем воин достал кинжал и начал чистить его, как бы невзначай пуская блики девушке в лицо. От этого ей почему-то захотелось спать ещё сильнее. Хусни положила голову на ладонь и закрыла глаза.

– Что тебя тревожит? – донёсся до неё спокойный голос Рутея. И он как будто отворил в её сознании давно запертую дверь.

Мысли вернулись к событиям, произошедшим несколько лет назад. Образы со временем поблёкли, перестали казаться реальным прошлым, а скорее напоминали полузабытый ночной кошмар.

Ритуальный нож ворожея распорол ягнёнка от горла до промежности с такой быстротой, что тот не успел даже проблеять напоследок, лишь несколько раз конвульсивно дёрнулся и затих. Погрузив руки во внутренности животного, старик закрыл глаза и что-то бормотал. Из раны выглянули сизые кишки. Хусни замутило. На тот момент она была уже достаточно взрослой и знала, что скот, который выращивает её отец, периодически забивают. Но никогда не видела смерти живого существа так близко.

Рядом с ней были и другие дети, все вымыты и причёсаны, одеты в чистые белые рубахи, доходящие до пят. Вокруг ворожея собралось всё селение. Назойливая мысль

они же все мертвы

не давала покоя. Но Хусни понимала, что жители селения мертвы в настоящем, а тогда они ещё не подозревали, чем кончится обряд.

Старик прекратил копаться в ягнёнке и поднял глаза. Взгляды встретились, и Хусни поняла, что выбрали её.

Дальше всё происходило с ошеломляющей быстротой. Девочку заставили выпить чашку тёмной жидкости, от которой сразу онемело во рту и закружилась голова. Всё стало как в тумане. Хусни куда-то повели. Рядом шагали родители. Мать взахлёб что-то радостно говорила, то дотрагиваясь до плеча девочки, то гладя по голове. Отец тоже старался держаться торжественным, но женское чутьё Хусни даже сквозь пелену чувствовало его обеспокоенность, и его тревога частично передалась и ей.

Затем родители отстали. Сильные руки одного из воинов селения

похожий на него…

подняли её на коня, и они долго куда-то скакали. По бокам ехало ещё несколько всадников. Монотонное покачивание усыпило Хусни, и очнулась она, только когда отряд спешился. Воин, с которым она ехала, обругал лошадей и повёл её к разлому в горе. Уже потом девушка поняла, что животные не хотели идти дальше, поэтому ей и воинам пришлось довольно долго шагать пешком.

Хусни покорно брела, особенно не интересуясь, зачем она здесь. Странная вода, которую ей дали выпить, избавила её от всех тревог и вопросов. Больше всего ей хотелось спать. Поэтому она не сопротивлялась, когда воины подняли её на каменный постамент, вырубленный в скале, и защёлкнули цепь на руках и ногах. С другого конца та продевалась в кольцо, вбитое прямо в скалу.

Воин, который вёз её, на прощание потрепал Хусни по голове и мужчины поспешили вернуться к лошадям. Девочка услышала удаляющийся топот копыт вдалеке, а затем всё стихло. Хусни осталась одна, но её это не беспокоило.

Тени постепенно удлинялись, а свет стал сперва золотистым, а затем кроваво-красным. Начало холодать. Девочка по-прежнему лежала на скале, пребывая в полудрёме, поэтому не сразу заметила существо.

Точнее сказать, не заметила вовсе. Однажды, когда они с матерью стирали бельё, Хусни увидела, как на участке реки, где вода текла относительно спокойно, та была настолько прозрачной, что становилась невидимой. Когда она погружала ладонь в воду, то о воде напоминали только пузырьки воздуха и ощущения прохлады.

Похожее происходило и теперь. Существо не было невидимым. Оно отбрасывало тень, и было непрозрачным. Но разглядеть его девочка не могла. Словно на глазу выросло бельмо ровно в том месте, где существо находилось и меняло направление вместе с движением существа. И главное – существо явно двигалось к Хусни.

Чем ближе существо становилось, тем труднее девочке было удерживать его в поле зрения. Глаза закатывались сами по себе, словно она не спала несколько дней.

Девочка ясно осознала – существо, скорее всего, причинит ей вред. Убьёт и съест. Но страха не было. Хусни поняла, что именно этого хотели её родители, ворожей, староста и люди, которые привезли девочку сюда. Значит, так и должно быть. В этом и заключается её предназначение, как, например, предназначение овец – давать молоко, шерсть, кожу и мясо людям. Но оставалось любопытство, которое пробивалось даже сквозь затуманенное сознание.

Нечто двигалось очень осторожно, словно не оно представляло опасность, а, наоборот, – маленькая девочка являлась здесь самым страшным хищником.