Александр Паринов - Хелицеры

Дизайнер обложки Сover photo by Christian Holzinger on Unsplash

© Александр Паринов, 2019

© Сover photo by Christian Holzinger on Unsplash, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-7125-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Уважаемый читатель! Учитывая последние тенденции на ниве законотворчества, с тяжёлым сердцем пишу этот абзац. Прежде, чем Вы начнёте чтение, считаю своим долгом заранее предупредить, что данное произведение содержит нецензурную лексику, сцены насилия и сексуального характера, обсуждение религии в контексте, который может показаться неоднозначным определённым группам лиц. Автор категорически не приемлет насилие в реальной жизни, не оправдывает и не поощряет героев произведения и их поступки, а всего лишь фиксирует действительность. В случае, если подобная тематика для Вас неприемлема и/или может оскорбить Ваши чувства – рекомендую немедленно прекратить чтение и отложить книгу. Продолжая чтение, Вы тем самым соглашаетесь, что данный контент приемлем для Вас и не будет являться поводом к обращению в различные инстанции. Благодарю за понимание.

Если же Вас не отталкивает затрагивание подобных тем в искусстве – добро пожаловать! Критику, пожелания и предложения можете писать сюда: parinov.alexander@protonmail.com. Не обещаю, что смогу ответить на все письма, но прочту каждое.

Также хочу выразить благодарность Дмитрию Шеремету и Яне Саркиц за их терпение к моей графомании, помощь в вычитке и критику.

Хусни собирала отару, когда появился незнакомец. Овцы разбрелись вокруг и равнодушно блеяли, не обращая внимания на заходящее солнце. Сын Хусни, Вали сидел на земле и выкладывал перед собой в ряд стебельки засохшей травы. Всё вокруг дышало умиротворением, лишь краткие порывы холодного ветра напоминали о том, что дневное время подходит к концу и нужно успеть добраться домой, прежде чем начнётся час бодрствования ночных существ.

Хусни было около двадцати семи лет, и когда-то она была очень красивой. Годы тяжёлой жизни в горах заставили красоту померкнуть, но не до конца. Поэтому Хусни не удивилась, когда незнакомый мужчина, подъехав, остановил лошадь и бесцеремонно начал разглядывать её. Когда она жила в деревне, то привыкла к таким взглядам. Девушка лишь опустила глаза в знак смирения и молча ждала, пока мужчина не заговорит. Восьмилетний Вали поднял голову, и изучающе посмотрел на источник шума. Но ни всадник, ни его конь не произвели на мальчика впечатления, и он вернулся к увлекательной сортировке травинок.

– У тебя есть молоко? – повелительно спросил незнакомец. Хусни оглядела его. Перед ней, несомненно, был воин. На поясе висела сабля довольно устрашающего вида и кинжал с рукоятью, украшенной вычурной резьбой. Лёгкий кожаный доспех выглядел потрёпанным и явно помог воину в нескольких переделках. Мужчине было по виду не меньше сорока.

– Да, господин, – Хусни подошла, и, встав на цыпочки, подала бурдюк всаднику. Тот, не спеша, отпил, не сводя глаз с девушки. Затем вернул бурдюк и благодарно кивнул.

– Я хочу поговорить с твоим мужем, – сказал незнакомец. Хусни вздрогнула.

– Это невозможно, господин, – покачала головой она.

– Почему? – нахмурился воин. Девушка выдохнула и слова замерли у неё в горле.

– Муж погиб, господин, – наконец выпалила она.

– Тогда мне нужен староста.

– Все умерли, господин. Всё селение. Осталась только я с сыном. Живём у старой каменоломни, дальше по дороге.

– Хушракан? – спросил воин. В животе девушки похолодело. Не к добру поминать его на закате. Хусни с ужасом кивнула. Вали замер, услышав знакомое слово, и начал молча раскачиваться из стороны в сторону. Всадник покосился на мальчика, а затем снова хищно воззрился на Хусни. Ей захотелось схватить сына в охапку и броситься бежать домой, оставив овец на произвол судьбы.

– Скоро стемнеет, – воин посмотрел на звёзды, слегка проступившие на закатном небе. – Я помогу тебе со стадом.

Хусни промолчала и продолжила собирать овец. Приглашать незнакомого мужчину ночевать в доме без разрешения мужа или отца неприлично, но ни того ни другого уже не было в живых. К тому же незнакомец не особенно и спрашивал. Всё равно Хусни не смогла бы ему возразить ни в чём.

Со всадником дело пошло быстрее. Овцы словно вдруг разом поняли, чего от них хотят и послушно сбились в огромный, блеющий клок шерсти, бодро засеменив домой.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина. Он спешился и шёл рядом с Хусни, держа коня за поводья. Вали ехал в седле, обнимая конскую шею и что-то бормоча.

– Хусни, господин, – ответила та. – Это Вали, мой сын. А как обращаться к тебе?

– Ко мне? – незнакомец на секунду задумался. – Зови меня Рутей.

– Ты прибыл издалека? – задала Хусни вопрос, который интересовал её больше всего. Воин был смугл и черноволос, говорил без акцента, но странный подбор слов, интонация и манера держаться выдавали в нём чужеземца.

– Да, – кивнул Рутей. – С запада.

– И что там? – жадно спросила Хусни. В девичестве она хотела побывать в дальних краях. Хоть и знала, что это невозможно. Ей было предназначено стать сперва женой, затем матерью, а потом воспоминаниями своих детей. Увидеть другие земли для неё было возможно, только если бы её похитили разбойники и продали в рабство.

– Там… – воин ненадолго замолчал, обдумывая ответ. – Там безумие и смерть.

При слове «безумие» Рутей снова покосился на ребёнка, и Хусни расхотелось задавать вопросы. До каменоломни она так и шла молча.

– Сама сделала? – воин кивнул в сторону загона. Они, наконец, добрались. – Невероятно для женщины…

Хусни порадовалась про себя, что Рутей не видит её покрасневшего лица в сумерках.

– Выбора не было. Да и Вали мне помогал.

– Само собой, – согласился воин, но его тон говорил о том, что он не особенно поверил в трудоспособность ребёнка.

Овцы так же послушно зашли в загон и позволили себя запереть. Всадник ссадил мальчика с коня и взял поклажу. У двери Хусни нерешительно застыла. После того как её и Вали выгнали из деревни, их новое жилище представляло собой неказистую хижину, кое-как переделанную из подсобки перед угольно-чёрным провалом каменоломни.