Александр Паринов - Хелицеры

– Ты кто? – попыталась задать вопрос Хусни, но из горла вырвался лишь хриплый стон. Она почему-то была уверена, что приближающееся нечто – разумно. В голову пришла отчаянная мысль.

Даже если оно понимает речь, оно не поймёт меня.

И сразу же следом —

Может, оно боится?

Хусни почувствовала, как существо замерло. Острая боль прожгла её тело в районе затылка. В глазах заплясали искры. Хусни грустно улыбнулась. Осталось недолго.

Она ошиблась. Боль ушла, оставив после себя ноющую пульсацию. Но девочка чувствовала, что оно всё ещё рядом.

Она поймала себя на мысли, что забытьё понемногу уходит, и способность мыслить трезво возвращается. Рядом раздалось шипение, затем ей в нос ударил резкий мускусный запах, и девочка почувствовала, как на неё льётся какая-то маслянистая жидкость.

Хусни замерла и лежала, почти не дыша очень-очень долго, пока точно не удостоверилась в том, что «нечто» исчезло. Странная жидкость успела высохнуть, впитавшись в кожу и ткань рубахи, но запах не исчезал.

Когда начало светать, Хусни собралась с силами и поднялась с камня. Дрожа и стуча зубами от холода, она огляделась. Вокруг никого не было. Цепь, которая должна была удерживать Хусни прикованной к камню, обрывалась у основания. Девочка пригляделась. Если бы металл мог гореть – она бы подумала, что кто-то сжёг несколько колец цепи. Камень вокруг словно оплавился. Приглядевшись, можно было заметить тоненькие струйки дыма, идущие вверх от углубления в скале.

Хусни задумалась. Её явно пытались принести в жертву этому существу. Но оно почему-то не убило девочку. В голову сразу же полезли

может, я невкусная?

разные глупые мысли. Девочка прикоснулась к затылку и поморщилась. На ощупь рана была достаточно серьёзной и болела. Но Хусни чувствовала, что избежала намного более страшной участи и такая мелочь, как ноющее отверстие в голове её мало беспокоило.

Мысленно прикинув, звать на помощь или нет, Хусни решила, что не стоит. Существо может передумать и вернуться, а людей здесь не было. Зато могли водиться другие звери, которые не побрезгуют человечиной. В конце концов, вряд ли ей повезёт два раза подряд.

Девочка стиснула зубы и попыталась встать на ноги. Это ей удалось, но всё вокруг замерцало. Хусни сделала несколько шагов к тропе и… проснулась.

Она даже успела задремать, пока её не разбудило трепещущее пламя. Задняя часть шеи неприятно зудела. На ночь Хусни закрывала все окна, но проклятый гнус иногда влетал через дымоход. Видимо, укус насекомого и всколыхнул неприятные воспоминания, оформившиеся в сон.

Рутей всё ещё сидел рядом с ней.

– Я приготовлю постель, – смущённо пролепетала Хусни, ощутив, как её щёки наливаются краской стыда. Как она могла задремать, не уложив гостя.

– Повремени, – остановил её Рутей. – Поговорим ещё немного.

Та послушно опустилась на стул.

– Ты разговаривала во сне, – сказал Рутей, внимательно посмотрев на девушку. Хусни напряглась. С детства каждый в деревне знал – нельзя говорить о Хушракане. Но её собеседник лишь усмехнулся. – Достаточно подробно всё описала. Я только не понял, что произошло потом, после того как он тебя отверг?

– Отверг?..

– Верно. Ты тогда правильно догадалась. Детей приносили в жертву, чтобы оно не пришло в деревню. Как я понял, так все здесь делают. Его ареал достаточно широк, оно движется от одного селения к другому, собирая дань. Если жители дань не платят – оно забирает сразу всех. Проводит отбор, дрессирует вас. В селение приходят новые жители и перед ними встаёт тот же выбор. Если они пытаются сопротивляться – эта тварь просто прячется и выжидает. Так что было дальше?

– Дальше я долго болела, потом меня выдали замуж, – Хусни поняла не всё из того, что рассказал ей Рутей, но решила не переспрашивать. Девушка опустила, что замуж её выдали очень поздно и за чужака. Про то, что существо её отвергло говорить было запрещено, но слухи всё равно разошлись и по другим селениям. Она стала изгоем. – Какое-то время мы жили спокойно, я даже начала забывать…

– А потом оно вернулось, – Рутей не спрашивал, а утверждал. – И забрало всех. Кроме тебя.

– И его, – Хусни кивнула на сына, который всё ещё играл с камнями. Её сердце отозвалось болью. Она вспомнила погибшего мужа. Он всегда хорошо к ней относился и Хусни тяжело переживала потерю. Трудный день, внезапное знакомство и полузабытые воспоминания словно повисли на ней тяжёлым грузом. Усталость брала своё, но законы гостеприимства запрещали обрывать беседу. Да и незнакомец очень много знал о том, что Хусни волновало всю её сознательную жизнь. – Ты знаешь об этом больше меня. Почему оно забрало всех, кроме нас? Ты же сказал, что оно приходит, если не приносить жертву. Но это существо могло забрать меня и не забрало. Почему?

– Твой сын болен, – безжалостно отчеканил Рутей. – Из-за тебя. Но ты не виновата.

– Вали болен из-за этой твари – воскликнула девушка. От обиды на глаза навернулись слёзы, а уши запылали жаром. – Оно чем-то обрызгало меня, ранило, а потом и убило почти всех его родственников.

– Не обманывай себя, – с сожалением покачал головой Рутей. – У твоего сына тяжёлая душевная болезнь. Вали не может разговаривать, ему сложно удерживать внимание, но насыпь рядом груду камней, и мальчик отсортирует её с точностью до песчинки. Если рассыпать рис на полу, он с одного взгляда сможет определить сколько там крупинок, даже не считая. Но назвать это число Вали не способен. Без опекуна мальчик не выживет среди людей. И стал он таким не из-за Хушракана. Болезнь передалась через тебя. Но подвержены ей только мужчины. Родись девочка – она выросла бы нормальной. Жидкость, которой обрызгал тебя Хушракан всего лишь защитила от воспаления раны на голове. Ну, и пометила, чтобы он не убил тебя, когда вернётся.

– Но зачем? – прошептала потрясённая Хусни. То ли свеча стала тусклее, то ли темнело в глазах.

– Ты ему не нужна, потому что ты переносчик, хоть сама и не болеешь. А оно охотится на здоровых людей. Это существо не злое, оно просто выполняет свою задачу. Убивать тебя причины не было. Но не получив того, что ему нужно, оно вернулось затребовать долг.

Комната резко изменила перспективу. Хусни с удивлением обнаружила себя лежащей на полу. И не способной подняться.

– Еда не отравлена, я просто тебя ужалил, – раздался сверху голос Рутея. Присутствовал даже некий оттенок сожаления. – Как та тварь. Но от этого не легче. Так как у тебя осталось мало времени, отвечу на невысказанные вопросы так быстро, как смогу.

Хусни попыталась что-то сказать, как-то замедлить приближающееся небытие, но из горла не донеслось даже хрипа. Стало очень тяжело выдохнуть воздух из лёгких. Девушка попробовала повернуть голову, чтобы найти взглядом сына, но тело уже не слушалось.