Антон Задорожный - Мы никогда не умрем

Тренажерка была для нее сакральным местом, где не только можно поддерживать себя в надлежащей форме, но и ловить на себе взгляды потеющих кабанов, снедаемых вожделением. По правде говоря, Варваре нравилось шлифовать свое тело до той формы, когда бы она чувствовала себя желанной с точки зрения парня. Стройные ножки, подтянутая попка, никакого жира в предплечьях и на талии. Что тут говорить о тех, кто мечтал провести с ней время?

Эти люди жили обычной для России жизнью. Ее вызывали женатые и разведенные, молодые и постарше. С ней трахались чужие мужья, пока жены забирали детишек из школы или были на полпути к дому; ее дырявили в элитных квартирах и стремных полуподвальных помещениях. По праздникам и в будние дни… Все как всегда. Потом они разбегались и жили прежней жизнью. С рядовой клиентурой Варвара принципиально не спала дважды. Она имела право выбирать, к кому прийти, а кого «опрокинуть». Интересно, что клиенты, вызывающие блядей впервые, заметно нервничали, когда все заканчивалось. А связанные узами брака были опытны, но поспешны, стремясь успеть скрыть свой стыд с места преступления до прихода благоверной.

По правде говоря, она могла не заниматься блудом вообще. Все потому, что в борделе, где она начинала заниматься проституцией, ее выбрали в качестве ночного развлечения для криминального авторитета, о котором в Петербурге не слышал только ленивый или уже мертвый.

Он развлекся настолько хорошо, что решил взять девушку под свое крыло, обеспечив всем необходимым. Варя была совсем не против такого покровительства (бьют – беги, дают – бери), тем более что бордель, к которому она в некотором смысле успела привыкнуть, накрыли менты.

Обжившись у Туза за пазухой, она расслабилась, и тут выяснилось, что этот влиятельный человек запланировал создать с Варенькой семью. Можно ли ожидать, чтобы в голову мужику, держащему на коленях добрую половину города, пришла на ум более бредовая идея?

Он хотел сделать ее послушной, а когда понял, что дрессировка не прошла, благородно предоставил профурсетке право заниматься тем, чем ей хочется. При условии, что девушка останется с ним. Наивный.

С ним она спала почасту, но не слишком, чем ставила респектабельного мужчину в подчиненное положение. Любой здоровый на голову бандит пришил бы ее за малейший каприз, тогда как этот, наоборот, решил пойти ей навстречу и предоставил Варе «некоторую свободу передвижения». Романтик не врубался, что нельзя ограничивать то, чего не в силах отнять.

Позвонив в дверь, за которой ее ждал очередной трахарь, она поправила свои роскошные волосы. Несколько лет назад, стыдно вспомнить, она покрасила их в зеленый цвет, это казалось смелым решением. Куда уж смелее после того, как ее родной дядя, эта коммунистическая падаль, пустил девушку по рукам в Анапе. Сука.

Выпендрился перед своими друзьями, превратив лалару в подстилку, вот и получил пулю в лоб. Должна же быть польза от знакомств с людьми, которых лучше не знать.

Наконец дверь распахнулась. Чурбан с рваным шрамом на правой щеке одарил ее пошлой улыбкой и, вытащив зубочистку изо рта, пригласил:

– Заходи, тебе тут понравится.

– Долго ждал? – спросила она, виновато улыбнувшись лицу со шрамом.

– Нормально, нормально.

Пройдя внутрь, она услышала, как в одной из комнат играла музыка. Звучала новая песня «Агаты Кристи». «Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе…» – очень актуально.

– Хорошая музыка.

– Благодарю.

– А гроб нафига? – спросила она, увидев в дверях первой из трех комнат ящик. Посылка в иной мир готовилась к отправке.

– На днях матуля завернется, ждем. Старенькая она у меня, – последовал ответ.

Варвара спросила, куда же подевалась клиентка похоронного бюро, и выяснилось, что мужик, вызвавший девушку на часок…

– Отправил ее за продуктами.

– Серьезно?

– Да, там и помрет, в очереди за хлебом. Или подумала, ящик для тебя?

– Очень смешно, – усмехнулась девушка, представив, что произойдет с тем, кто заколотит ее в домок из шести досок. Не дождавшись, пока вернется фаворитка Туза, пара коренастых дубинушек, одинаковых с лица, выйдут из новенькой иномарки. Скрипнув туфлями, поднимутся на нужный этаж. Интеллигентный стук в дверь, а дальше, как в сексе с нелюбимым человеком, – дело техники. А техника в наше время значит многое. Извращенца пропустят через мясорубку или оставят подыхать, выпустив внутренности наружу… Фу. Охрана сопровождала любимицу Туза в те дни, когда она выходила на работу. В остальное время девушка была предоставлена самой себе.

– На самом деле, когда ее не станет, комнату еёную я хочу сдавать. Будешь тут жить? – спросил клиент, наклоняясь, чтобы высосать из нее поцелуй.

– Мне есть где, гран мерси, – возразила Варя, утаив, что спит с самым влиятельным человеком в городе.

От поцелуя она не отказалась, ведь пора начинать работу.

– Ладно, потопали. – Оторвавшись от ее губ, словно слепень, он приобнял девушку за талию. Рот ее казался испачканным в мазуте, но она не подала виду. Проститутки – лучшие актрисы. Актрисы, которым известна простая истина: матриархат никуда не делся.

– Конечно, жду не дождусь, – сказала она, поддерживая флирт – игру, столь обожаемую взрослыми во всем мире.

– То есть ты знаешь, что тебя ждет? – спросил простак, свободной рукой снимая потертые джинсы.

Оба знали, что будет дальше. Серьезно. Варя легко обошлась бы без этих ритуальных плясок.

За несколько лет подобной работы, без которой она уже не представляла свою жизнь, Варя научилась отстраняться от происходящего. Обычно как – глядишь такая в потолок или разглядываешь деревья за окном очередной квартиры, в которую пришла. Постонала пару раз, и нормально. В особенно запущенных случаях, если нельзя было сконцентрироваться на процессе, лежишь себе спокойненько и ждешь, когда все закончится, в голове проносятся мысли вроде «Вау, какие интересные обои», «Ммм, вот это занавески», «Как же борщом пахнет, чувак, ты куда меня привел?!» или даже: «Эх, завтра бы в театр».

Какая бы ни была обстановка, правила были ясны: перепих только через презерватив и никаких разговоров после. Как максимум – расслабляешься и получаешь удовольствие. Как минимум – засекаешь оплаченное тебе время, медитируешь, пока этот хрен чувствует себя мужиком, прогуливая пыпыську в твоем лоне. Нет никакой тебя, потому что ты не человек, а шлюха – тело с физиологическими отверстиями.

Кончив от счастья, он полагает, что ты – вещь, оказавшаяся в его власти. Клиент всегда прав. Пускай думает что хочет.

– Пойдем, дорогой. Покувыркаемся.

Кувыркания в постели превратились в долгую песню, будто записанную на аудиокассете с зажеванной пленкой. После первых двадцати пяти клиентов она перестала вести им счет. Песня проигрывалась по кругу, и величайшим благом было то, что в любой момент она могла соскочить с темы, находясь на особом положении у Туза.