Наталья Барабошкина - Сын рыбы

В машине повисла тишина.

– Я не знаю, – ответил Максим. – Я именно это и хочу узнать.

– Я отказываюсь тебя защищать там, – сказал Лохматый, махнул дредами и показал пальцем на трубы автомобильного завода.

Антонио сам посмотрел на эти трубы и остановил машину на обочине.

– Выходи, – сказал Антонио.

– Не хочу, – ответил Лохматый, – ты думаешь, сам такой крутой? – он нажал на кнопку и заблокировал дверь. – Просто он, – он показал на Максима, – явно нифига не умеет бегать и мне достанется. Вот ты же убежишь, сядешь в свою тачку или откупишься, а мы нет.

– Ладно вам, поехали уже, – сказал Максим и толкнул Лохматого в бок.

Антонио съехал с обочины и вошел в общий поток машин.

– Я не знал, что он твой охранник, – засмеялся Антонио, – вы ребята меня рассмешили. Ну, ладно, успокойся. Убегать не придется, это мой сводный брат, так что надеюсь, встретит нормально.

– Это неважно, – не унимался Лохматый, – все мы тут братья. Значит Каин все же убил кого-то, да?

– Кто? Что ты имеешь ввиду? – злился Антонио.

Максим наблюдал за их перебранкой и одним глазом следил за передвижением по навигатору. Он достал диктофон, нажал на кнопку и сказал прямо в него.

– Дорога извилистая, с серым пеплом. Слышно, как отскакивают мелкие камешки от лобового стекла, и собирается дождь, – Максим выключил диктофон.

Антонио и Лохматый прослушали сообщение, на секунду замолкли и потеряли нить разговора. Впереди показался съезд и надпись с названием района. Поверх надписи красовался чей-то росчерк красной краской.

– В общем, его зовут Ден, ему тридцать семь лет, и он вроде хиппи. Живет в этом районе, потому что в других местах ему еще труднее. Он так решил и отец купил ему там квартиру. Часть квартиры Ден сдает кому-то, говорит, что боится жить один. Так что там наверняка будет кто-то еще. В последний раз там отсиживались два парня после принудительного лечения, вели себя тихо. Но в основном, там живут женщины, которые работают в ночную смену на заводе или дежурят по ночам и не могут вернуться в город после смены. Он сдает пол квартиры, а сам живет за счет жильцов, сам нигде не работает. Он в некотором роде философ. Мой отец узнал, что у него будет ребенок, когда они расстались с его девушкой. Разошлись, разобрали вещи, высказали друг другу все и через пару дней она его обрадовала. Как-то сразу стало ясно, что семьи не будет. Мне их жаль, просто так бывает. Они написали план, как будут жить дальше, и разошлись. Он женился на моей матери, когда Дену было лет десять и он даже был на свадьбе. Потом родилась старшая сестра, и только через тринадцать лет родился я. Мне кажется, отец обрадовался, что родился я. И, хотя Ден похож на него, а я нет, у меня есть одна штука, которая вся в отца – я ненавижу врать. Не люблю, лучше сказать правду и объясниться, но иногда кажется, все мои проблемы из-за этого. А Ден врет, у него даже глаза бегают, когда говорит. Так вот, Сын рыбы, ты сможешь отличить, если я тебя посажу напротив Дена, врет он или нет? – наконец спросил Антонио.

Максим посмотрел в его глаза в зеркале заднего вида и кивнул, затем нажал на кнопку диктофона и сказал тихо, в самый микрофон.

– Пошел тихий мелкий дождь, проезжающие мимо машины включают фары одна за другой, за окном осень, а в салоне машины тепло, хотя никто не включил печку или музыку для уюта и даже не закрытая задняя дверь плохо впускает холодный воздух…

– Что ты сказал? – спросил Антонио.

– Ничего.

– Про дверь сзади, – уточнил он.

Максим посмотрел вопросительно на Антонио, затем потянулся к противоположной задней двери, открыл и закрыл ее снова.

– Она была открыта? – спросил Антонио.

– Не знаю, – сказал Максим.

– Не обращай внимания, – вставил Лохматый, – он так делает.

– Я понял, но дверь? Ты не мог бы в следующий раз закрыть ее?!

Они въехали на улицы, где по обеим сторонам стояли старые машины, некоторые с выбитыми стеклами и спущенными шинами. Антонио посмотрел на одну из них и крепко вцепился в руль. По обочинам туда-сюда не спеша таскались местные бродяги. Худой рыжий парень вел за руку девушку с перебинтованной рукой. Она курила сигарету, засовывая ее в рот, накрашенный фиолетовой помадой, и рассматривала всех по сторонам. Мимо просунулся тип в пуховике, которое вероятно летом использовал, как одеяло. Он только проснулся или его согнали с места ночевки. Дорогу перебежали школьники, с драными рюкзаками. Один парень долго стоял на дороге, поджидая Антонио. Друзья свистели и смеялись. У одного из них не было передних зубов. Антонио посигналил и набрал скорость. Парень отскочил и закричал им, показывая средний палец. Остальные бежали за машиной до поворота, по пути хватая мусор по дороге, чтобы бросить.

– Сраные дети, – сказал Антонио.

Максим оглянулся через заднее стекло на дорогу. Он достал диктофон, нажал на кнопку, но говорить не стал. Положил обратно в карман и вздохнул.

– Испугался? – спросил Антонио с насмешкой.

Лохматый рассмеялся.

– Да я вырос в соседнем районе! – сказал он. – Только тех домов уже нет, слава богу. Я знаю, тут все не так, как кажется. Мне не надо было объяснять. Тоже живут люди, женятся и умирают. Я помню, как моя соседка выходила замуж за цветочника. У него был магазин цветов в центре. Все собрались и плакали, что она уезжает из родного квартала в неизвестность. В неизвестность, – повторил Лохматый. – Он дарил ей цветы каждый день, наверное, весь магазин был у нее. Конечно, кто-то из зависти говорил, что он ей сливает вчерашние розы, которыми по вечерам заваливают мусорки.

Максим покосился на серый двухэтажный дом с густыми кустами сирени у входа. Антонио вышел из машины и осмотрел дом.

– Надеюсь, он дома, – Антонио открыл двери и сказал Лохматому. – Останься тут, я боюсь за машину. – Ты же понимаешь, что мы не сможем уехать без машины? Ты себя в зеркало видел? Просто сиди и смотри по сторонам, – он говорил без остановки.

Максим похлопал Лохматого по плечу вышел из машины. Они подошли к двери и позвонили. Лохматый недовольно смотрел из окна, сложив руки, затем стал искать музыку на радио.

– Скучно, – сказал Антонио.

Максим молча посмотрел на него и достал диктофон.

– Все жаловались на плохую погоду, потому что лето прошло, и оно не было жарче углей в аду, – он отпустил кнопку и спрятал диктофон.

Антонио посмотрел на Максима и отвел его в сторону.

– Слушай, мы же не договорились, – начал он, – как ты это обычно делаешь? У тебя есть опыт? Как лучше начать разговор на такую тему?

– Я не знаю, я не еще ни с кем не разговаривал, – сказал Максим.

Антонио вздохнул и закатил глаза.

– Ну, а как сам думаешь?

– Просто спросим и все, – сказал Максим.

– Просто «это не ты случайно убил ту телку в озере и, если тебе не влом и есть время, не мог бы ты рассказать, как это. Нам надо для тетрадки»?