Владимир Апарин - По следу малахитовой внучки

– Чудак ты, человек, Михаил. Да мы тогда осенью с неё биопаспорт сделали и дактилоформу полную. Она. Несомненно!

У меня забилось то, о чём я и не задумывался с момента давнишнего гипертонического криза. Вокруг забегали врачи, а генерал, вздохнув, удалился, не прощаясь.

Вот так в одно мгновение понять, что семья твоя вдребезги, что со своей любимой ты пробыл считанные месяцы, что где-то по свету бродят твои дети и внуки, потому что занесла тебя «нелегкая» не в то время и не в то место. И серо-зеленоглазое существо с малиновыми волосами всю жизнь грело о тебя ноги и ласково засыпало на твоей волосатой груди.

В общем такими рассуждениями я себя загонял в ещё большую яму и сухонькая старушка-врач, посмотрев через толстые очки своими гигантскими белками зрачков вдруг резво распорядилась отвлекать меня от всяких мыслей.

В палату принесли плоский телевизор и включили комедии. Прелесть! И она заключалась ещё в том, что пришла спортивная мадам и так меня отделала своими жёсткими кулачками, что очнулся я только поздним утром следующих суток. И, о чудо, я был другим совершенно! Теперь передо мной стояла одна цель – разобраться во всём.

Майор Кислов, всё это время не вмешивавшийся в происходящее, заметил моё изменение и обрадовался как ребёнок.

– Вот таким, Михаил, и надо быть в такой ситуации, – улыбнулся он.

Нет, этот человек был мне симпатичен. И хоть был он по возрасту младше меня, майорский чин обязывал обращаться к нему с дистанцией.

– Иванович, организуй поездку в Добрыниху.

– Уже, Михаил. Генерал распорядился ещё вчера. После обеда в путь.

Позавтракал я в этот день первый раз. Да и голос у меня окреп и не приходилось выдавливать из себя шипение.

– Молодец, – хлопнула меня по плечу сухонькая старушка-врач, закончив свои манипуляции и ощупывания, – разрешаю прогулку.

И, посмотрев поверх толстенных очков, осталась для меня загадкой. Мы, радостные, начали облачаться в принесённые одежды.

– Сколько ей лет? – спросил майор у медбрата, помогающего нам всунуть гипсы в спортивные брюки.

– Клавдия Ивановна ещё Сталина лечила, – с чувством достоинства ответил молодой человек, – можете не сомневаться, на ноги она вас поставит.

В машине скорой помощи с нами было ещё два сотрудника из ведомства майора. Они ему козыряли и называли на «Вы». А вот ехали мы долго и мои конечности, воткнутые в гипсовые полутрубья, начали дубеть. День был прохладный, носки на меня не надели, а на торчавшие пальцы напялили тапочки. По оглядывающемуся майору я понял, что и он в таком же положении.

Наконец мы приехали. На здании была табличка «Больница №2 им. О. В. Кербикова». И мы увидели её, въехав в синие металлические ворота в кирпичном заборе. Место тихое. Двух и одноэтажное здание в стиле «прощайте, мозги» из красного кирпича и такого же колера штукатурки. Нас, двух калек, на колясках приняли за своих и страждующие обитатели оживлённо и радушно загудели, повернув одновременно головы. Тут же, они предложили услуги в перемещении и нас повезли по лабиринтам одного из зданий. Наши спутники замешкались, не ожидая такого напора. Но в этот момент в конце коридора появился огромный детина в коротком халате и навязчивый сервис мгновенно испарился вместе с нахохлившимися менеджерами. У них вдруг возникло срочное дело в другом месте двора.

– Ааа, новички! – с мефистофельскими интонациями в голосе обрадовался огромный детина и. схватив коляску майора, распорядился, – следуйте за мной!

– Нам вообще-то нужен главный врач, – возразил один из спутников.

– Ну мне лучше знать, что вам сейчас нужно, – перебил его детина.

– Эй, уважаемый, сбрось-ка обороты, – взял его за рукав другой и не знаю, чем бы это всё закончилось, но из открывшейся двери вышла высокая женщина в белом халате и скомандовала:

– Михалев, стоп! Эти люди ко мне.

Детина отпустился от коляски майора и, развернувшись кругом, не обращая внимания ни на кого, пошёл по своим делам.

– Серьёзные у вас санитары, – подал голос майор.

– Он не санитар, а пациент. Это он играет в санитара.

– А в кого он ещё может играть? – спросил я.

– Да в кого угодно. На днях был поваром, пришлось кормить отдельно, взялся делить порции больным.

– Вот так запросто разгуливает такой монстр, а если он пожелает быть хирургом, не знаю, забойщиком скота или душителем.

– Он играет в то, что видит. Забойщиков скота в штате больницы нет. С кем имею честь разговаривать?

– Майор ФСБ Кислов Валентин Иванович. А это мои коллеги.

– Главврач больницы Мирошина Ирина Георгиевна. Мне сообщили о вашем приезде. Пройдем ко мне в кабинет.

И мы прошли. На столе, в большой комнате, обставленной современной мебелью и техникой, лежал толстенный стандартный журнал с фотографией на обложке. На нас смотрела… моя Лена!

– Неужели узнали? – поймала мой взгляд главврач. У меня перехватило горло и я лишь утвердительно кивнул головой. Там под фотографией была приклеена принтерная табличка -Улицкая Людмила Викторовна! Шах и мат моей жизни! Хорошо хоть я сидел в коляске, но честно слово, ноги подогнулись даже в гипсовых повязках.

– Вам плохо? – наклонилась врач ко мне.

– Нет, нет, всё в порядке.

– Вот возьмите, – она протянула мне две таблетки валерианки, – на язык и сразу глотаете. Ну, вижу, действительно, узнали. Как хоть её в реальности звали?

– Жукова Елена Дмитриевна.

– А как Улицкую, вы её знали?

– Да. Но реальная Улицкая погибла за год до того, как она стала такой.

– А вот этого быть не может, – усмехнулась Ирина Георгиевна.

– Может, – вступил в разговор майор, – мы предоставим вам материал. Но сейчас надо понять как давно она у вас и что с её ребёнком.

– Невероятно! Мало того, что это уникальный случай человеческого заболевания, тут и замена личности! Невероятно! Да она рожала, это вот и в медкарте отмечено, но к нам она поступила уже взрослой женщиной. Мы кое-как восстановили её память и личность как Улицкой. Но то, что вы сообщаете, невероятно!

У меня немного отлегло от сердца, всё-таки какое-то время мы жили вместе и в ту счастливую осень это была всё-таки моя Лена.

– А сейчас она серьёзно больна!

– Ну как вам сказать… Физически она совершенно здорова, работает у нас сотрудницей в регистратуре. Живёт здесь же.

– Но почему?

– Понимаете, раз в месяц у неё случаются приступы. Мы её наблюдаем. Лечим. Случай уникальный. А почему бы и нет? У нас есть служебные комнаты для командировочных, в одной из них она и живёт. Мы ведь за ней наблюдаем ещё по одной причине. У неё уникальное заболевание – мегаэустресс – синдром гормональный уровень зашкаливает. Очень редкий феномен, очень. Не описанный в мировой литературе.