Валерий Прохватилов - Снайпер должен стрелять

— Я был вчера невежлив с вами, и, пожалуй, мне следовало догадаться, что к вам надо обращаться «мисс Ито».

— У меня нет к вам претензий, мистер Конорс. Оба вы вчера вели себя несколько неадекватно ситуации. И наверно, все трое — мы плохо спали сегодня ночью. И вам, и мне была бы полезна прогулка на свежем воздухе, если вы, конечно, не возражаете.

— И это в вашей власти?

— Здесь многое в моей власти. И пора сознаться, мистер Конорс, что я не практикант-психолог, а один из ведущих специалистов клиники доктора Митаси. Моя докторская диссертация очень близка к тем проблемам, которыми вы занимаетесь, а здесь — мой психиатрический полигон.

— Вы говорите очень интересные вещи.

— Приходится, потому что вы меня действительно интересуете.

— Как пациент или как коллега?

— Пока как то и другое, а дальше все будет зависеть от вас.

День выдался пасмурный. Рваные облака летели так низко, что скорость их казалась неестественной. Та часть территории, где они прогуливались, была пустынной, ни одна живая душа не попадала в их поле зрения. Конорс поглядывал на идущую рядом Ито, думая о том, что Митаси, вероятно, подготовил ему новую ловушку. Впрочем, терять ему практически было нечего, во всяком случае пока он не вырвался отсюда.

— Прогулка наша, коллега, выглядит поощрением за плохое поведение, — усмехнулся он. — Что это? Изменение режима содержания?

— Мисс Ито, — он придержал ее за локоть и почувствовал, как рука ее напряглась, — канитель, которую вы развели вокруг меня, кажется мне слишком дорогостоящей и малоосмысленной. В свое время, когда я ушел от Кадо, я полагал, что это избавляет меня от необходимости взаимодействовать с людьми, мне не интересными. Вы, я имею в виду тех, кто организовал эту затею с похищением, пытаетесь навязать мне то, что меня не устраивает.

— А что бы вас устроило, доктор?

Они стояли вполоборота друг к другу. Чуть вздернутый ее подбородок доходил ему до плеча, казалось, она хочет спрятать усмешку, но это ей не вполне удается.

— Вы действительно легкомысленны или стараетесь прикинуться таковой? — Конорса раздражала ее улыбчивость.

— Так ли это важно? Вы, однако, уходите от ответа. Чего вы все-таки хотите?

— Я хочу, чтобы никто не совался в мои дела, какими бы они ни казались в данный момент.

— Простите, доктор, но вы рассуждаете как провинциал. Почему бы вам тогда не заниматься спокойно психиатрической практикой? Никто бы вас не побеспокоил. Вам же этого показалось мало. Может, вас действительно привлекают лавры властелина мира?

Она явно смеялась над ним.

— А вы не боитесь, Ито, что у меня может возникнуть желание вас придушить? Одним грехом больше, одним меньше. — Он крепче сжал ее руку.

— Уважаемый коллега, — сказала она, улыбка исчезла с ее губ, — у вас, вероятно, нет еще опыта общения с восточными женщинами, но этот пробел можно восполнить, если вы не будете вести себя умнее.

— Что это значит? — выдавил он из себя.

— Всего лишь призыв к осторожности, коллега. Мне бы не хотелось еще раз указывать на ваш провинциализм.

— Чего вы ждете от меня, черт бы вас побрал? — с ненавистью выкрикнул он.

— Только одного — чтобы вы ясно сформулировали, чего хотите вы, а не бросались пустыми фразами.

— Вы очень прозорливы, мистер Конорс, — с улыбкой ответила Ито.

— Всегда бы так, — посетовал он.

— Увы, все мы об этом только мечтаем.

— И ваша профессиональная прозорливость ничего интересного вам не подсказывает?

— Как вам сказать? Неопределенность ситуации, с моей точки зрения, несколько затянулась. Окажись здесь ваше оборудование, все было бы гораздо проще. Предполагалось, что я буду работать вместе с вами.

— Интересно, в какой области? — Конорса продолжала удивлять наивная простота, с какой Ито готова была разрешить любую проблему.

— Возможности здесь очень большие — от социальной и психологической реабилитации до крайних случаев модификации поведения. Этим клиника доктора Митаси и хороша.

Ему показалось, что она уходит от прямого ответа, впрочем, и сам он не собирался ни с того ни с сего выкладывать сведения, которые, безусловно, очень интересовали Кадо.

— Сколько вам лет, мисс Ито? — неожиданно спросил он.

— Столько же, сколько было вам десять лет тому назад, — тут же ответила она.

— Это когда я якобы спалил лабораторию Кадзимо Митаси?

— Я бы сказала так: когда вы сделали свое открытие.

«Уловка весьма примитивная», — подумал он, отметив, что ожидает от нее большего, и отвернулся, давая понять, что ему стало скучно.

Она не торопила его. Они шли по аллее, вдоль которой тянулся аккуратно подстриженный кустарник, потерявший уже листву. На плитах, вымостивших аллею, кое-где поблескивали небольшие лужицы. Подготовленные к зиме клумбы назойливо, как реклама, напоминали о скорых холодах, наступление которых сдерживалось еще медленно остывающим океаном. Молчание затягивалось, и Конорс с неохотой признавал, что нарушить его придется ему.

— Я хочу одного — быть там, где я собирался заниматься своим делом. Вы помешали этому.

— Еще раз начать все сначала? А как же быть с теми утверждениями, что оказались записанными на магнитофон? Или это так, патетическое кривляние перед Мари Монд?

— Да, именно так, это всего лишь эмоциональная реакция на утрату капитала. И не думайте, что я не понимаю, что совершил величайшую глупость.

— А я полагала, что вы считаете глупостью стрельбу, которую открыл Бертье.

— Все, что можно мне инкриминировать, — это захват Мари.

— И этого вполне достаточно, чтобы надолго, если не навсегда, упрятать вас в тюрьму.

— Может, так, а может, и не так.

— Что же дает вам надежду?

— То же, что и Митаси, — возможность продать свое открытие. Только цена ему много выше, чем наивным изысканиям Кадо.

— Продать вместе с собой?

— Да, вместе с собой, если другого выхода не будет.

— И вы полагаете, что доктор Митаси откажет себе в удовольствии заработать на вас?

— Этой возможности он не получит.

— И ваше открытие умрет вместе с вами, — продолжила его мысль Ито.

— Вы говорите так, словно вас это может устроить.

— Не исключено.

— Ну знаете!

— К сожалению, я знаю меньше того, чем мне хотелось бы.

— А вам не кажется, что знание в данном случае прямо связано с вашим долголетием?

— Каким же образом?

— Самым непосредственным, так как есть вещи, которые лучше не знать.

— А разве вас это не касается в большей степени, чем меня, коллега?

— Нет, коллега, мне по крайней мере нечего уже терять.

— А не равносильно ли это тому, что мне есть что искать?

— Чтобы оказаться удачливее меня, нужно сначала родиться талантливее.

— А вы уверены в моей бесталанности? — Конорс почувствовал в ее взгляде вызов.