Александр Бородыня - Крепы

Алан смолчал. Он не хотел вдаваться в подробности.

— Ну, так я не понял, вы принимаете наш план?

— Мне ничего больше не остается. — Алан Маркович поднялся со стула. — Когда я должен идти?

— Как только прекратится действие… — Вместо слова «цветок» он просто щелкнул в воздухе забинтованными пальцами. — В общем, когда вы перестанете меня видеть. — Алан присел обратно. — Нет! — сказал Лепешников. — Вы должны подняться наверх. Здесь, под землей, вы мгновенно задохнетесь, когда прекратится действие…

И он опять щелкнул в воздухе пальцами.

Немецкие офицеры сменяли друг друга, как стеклышки в калейдоскопе. Стеклышки были коричневые, черные, серые — ни одного яркого пятна, только солнце за окном. Анну сотрясал озноб. Кутаясь в плащ, она расхаживала по комнате. В эти минуты она плохо понимала происходящее и не могла даже выстроить мало-мальски логичную схему для самой себя. Когда в очередной раз все звуки перекрыл рев самолетных моторов и солнце закрыла могучая тень низко идущего бомбардировщика, Анна, резко повернувшись к очередному немецкому офицеру, спросила:

— Самолеты? — Она показала рукой в окно. — Зачем их столько?

Офицер был в черном мундире. Серебряный череп на его высокой фуражке неприятно отсвечивал.

— Совершено безвредны! — отчеканил он. — Шуму только много. Они бесплотны — даже для мертвых… Иллюзия! Нервы!..

— Хорошо! — сказала Анна. — Пусть… — Она коротко взглянула на немца. — Мне обещали наладить телефонную связь.

— Конечно. Все готово. — Он распахнул дверь. — Пойдемте. Только, хочу предупредить, — слышимость плохая.

Опускаясь на табурет рядом с большим железным ящиком, Анна изучала полукруглую зеленую шкалу.

— Что там, в доме? — спросила она. — С ними нужно закончить до вечера. — Протянула руку, взяла и надела черные мягкие наушники. — Живые опасны.

В наушниках постреливало током, потрескивало.

— С кем ты собираешься разговаривать? — спросил у самого уха противный голос лилипута.

— Не твое дело!

— По-моему, мое. По-моему, мы делаем одно дело!..

Сдавив в кулаке коротышку, Анна потребовала:

— Дайте соединение.

Против желания она увидела, как далеко-далеко соединяются реле, как дрожит колокольчик внутри телефонного аппарата, как поднимает трубку старческая рука. Анна могла бы оборвать связь в любую минуту — одним своим желанием, но не сделала этого.

— Ну, как настроение? — спросил такой неприятный, такой фальшивый голос Ибрагима Андреевича. — Как вы себя чувствуете?

— Некоторые осложнения, — сказала Анна. — В деревню на похороны приехали люди. Живые люди.

— Мы знаем… — прозвучало в наушниках. Председатель ГКАЯ более не строил из себя безобидного старичка. — Ваша задача уничтожить все, что мешает. Но прежде всего — проба.

— Какая проба? — спросила Анна.

— Один робот, один доброволец из солдат и малыш.

— Что еще за малыш? — спросила Анна. — Я не поняла, очень плохо слышно!

— Лилипут! Первый креп должен появиться отдельно. Следуйте нашим инструкциям.

Анна почувствовала, как в ее кулаке маленькое тело задергалось и задохнулось.

— Поняла!

Она разжала руку, лилипут выскочил на свободу. Он встал, оправляя костюмчик и пофыркивая.

— Тебе все понятно? — спросил он, заглядывая снизу в лицо Анны. — Первый пробный опыт — это я. — Он гордо выпятил грудь. — Фарид Владимирович.

— Фарид?.. — Анна покорно покивала: ей было почти все равно, она только отметила, что почему-то до сих пор лилипут держал свое имя в секрете.

— Следовать инструкциям, ты поняла? — Он щелкнул маленькими каблучками и развернулся на месте. — Не вижу объекта! — пискнул он. — Где мой робот? Где мой покорный солдат?

Сильный приступ холода заставил Анну говорить шепотом.

— Полковник, — глянув на нашивки немца, хрипло и очень тихо сказала она, чувствуя, как теряет власть над собственным телом. — Будьте так любезны, приведите сюда одного солдата и одного робота. Мы с вами должны… — зубы ее выбивали мелкую дробь, — ну, в общем, первый эксперимент! Сейчас!

В наушниках звенело электричество, там больше не было неприятного голоса. Анна представила себе огромную телефонную сеть, раскинутую по всей стране. Она зажмурилась и сосредоточенно меняла положение реле. Она знала, чего хочет, но не сразу удалось добиться нужного результата. Несколько раз она сбивалась, потом в наушниках сильно зажужжало, и голос Эльвиры, такой ясный, будто та находилась в соседней комнате, сказал:

— Прости, Анна, я занята. В городе такое началось! — В голосе Эльвиры прорезались веселые нотки. — Такое! — Она фыркнула, кажется, на всю страну. — Мертвые уходят, а мы их ловим, сколько успеваем! Понимаешь?!.

— Погоди! — сказала Анна. — Послушай меня, Эльвира. Я одна могу не справиться… Если я не доведу дело до конца, все мы погибнем!..

— Ты уверена? — Анна почти увидела, как заострились и упали черные плечи. — Я думала, это только мертвых касается.

— Да… В общем-то, только мертвых! — Каждое следующее слово давалась Анне все тяжелее. Теперь ее не просто трясло: невидимая рука будто обкладывала грудь большими кусками льда. — Помоги мне, Элли! Брось все и помоги мне.

С все возрастающим ужасом Анна смотрела на собственное кривое отражение в стекле рации. Отражение то темнело, то вспыхивало — оно дрожало. Между делениями шкалы частот будто пробегала короткая белая искра. Анна поняла, что это повсюду так, что огромная невидимая волна уже катится по миру острым огромным лезвием, разъединяя ткань жизни и смерти на два лоскута.

— Эльвира!

Но в наушниках снова было тихо. Соединение прервалось. Анна увидела, что офицера в комнате нет, исчез и лилипут. За стеной негромко заскрежетало. Невидимая трещина, только что разрывавшая ее изнутри, пропала. Анна перевела дыхание, вытерла пот. Это был лишь первый предупредительный всплеск. Нужно поторопиться. Она перевела взгляд на освещенное окно, и оно погасло, будто на мгновение наступила ночь.

По улице, задевая ветхие изгороди, медленно катил огромный старинный танк. Маршировали солдаты в рогатых касках. Каски блестели под солнцем. Озноб почти прошел, но Анна поймала себя на том, что продолжает затягивать поясок плаща. Прозвенели подковами несколько лошадей. На головах всадников — вероятно, это были те самые убиенные французы — покачивались нелепые шляпы с перьями.

«Боже, — подумала Анна. — Боже, они же создали нового крепа!.. Только что! — Озноб оставил ее, но холод сохранялся в кончиках пальцев. — Где он?»

В ответ на ее незаданный вопрос распахнулась дверь. Анна от неожиданности вскочила на ноги и попятилась. В первый момент ей почудилось, что в проеме стоит огромный желтый костюм.