Артур Хейли - В высших сферах

Безбилетник тупо, с несчастным видом кивнул.

«Странная сцена, — подумал Алан, — они прощаются, как отец с сыном». Он чувствовал, что обоим не хотелось расставаться.

— Пора нам идти. — Алан взял оригинал приказа, оставив капитану копию. Обмениваясь с ним рукопожатиями, он сказал: — Приятно было иметь с вами дело, капитан Яаабек. Надеюсь, мы еще встретимся.

— Если у меня появятся безбилетники, мистер Мейтленд, — и капитан улыбнулся, — я найду вас, поскольку вы им друг.

Слух быстро распространился по кораблю. Когда Алан и Анри Дюваль вышли на палубу, команда, прекратив погрузку, стояла вдоль поручней. В воздухе слышалось бормотание возбужденных голосов. Стабби Гейтс шагнул вперед.

— Пока, товарищ, — сказал он, — и большого тебе счастья. Это тебе от меня и от ребят.

Алан увидел, как небольшая пачка банкнот перешла из рук в руки. Когда они с Анри пошли вниз по сходням, команда нестройно крикнула «ура».

— Стойте где стоите! — раздался из темноты дока властный голос.

Алан остановился, и их озарил поток вспышек.

— Эй! — крикнул он. — Это еще что такое?

— Пресса, — ответил Дэн Орлифф. — А что же еще?

И Орлифф вместе с другими репортерами окружили их.

— Какой же вы подлюга, Мейтленд! — весело произнес кто-то. — Но мы вас все-таки выследили.

Другой голос выкрикнул:

— Лихо сработано!

— Послушайте, — запротестовал Алан, — сегодня я ничего не могу вам сказать. Возможно, утром мы сделаем заявление.

— А Анри не может сказать словечко?

— Вы разрешите Дювалю говорить?

— Нет, — твердо заявил Алан. — Во всяком случае, не сейчас.

Дэн Орлифф спокойно спросил:

— Как вы сюда добрались?

— На такси.

— Моя машина стоит тут на пристани. Я отвезу вас куда хотите.

— Ладно, — кивнул Алан. — Поехали.

Под протестующие крики других репортеров они залезли в микроавтобус Дэна Орлиффа. Камеры продолжали вспыхивать. Анри Дюваль улыбался во весь рот.

Когда они выехали из доков, Дэн спросил:

— Куда вы его везете?

Столько было всего другого, о стольком надо было думать…

— Теперь, когда вы меня об этом спросили, — сказал Алан, — должен признаться, что я об этом не думал. — Его собственная квартирка, рассуждал он, слишком мала. А вот Том и Лилиан Льюис могли бы поставить временно кровать…

— Я так себе это и представлял, — сказал Дэн. — Поэтому газета сняла номер в отеле «Ванкувер». Оплату берем на себя.

Алан неуверенно сказал:

— Пожалуй, это сгодится. Хотя я думал о чем-то поскромнее…

— Какого черта! — Дэн повысил скорость, чтобы проскочить на желтый свет. — Дайте Анри немножко пожить.

Через несколько минут он добавил:

— Кстати, насчет номера. Я забыл вам сказать, что номер премьер-министра в том же коридоре. — И хрипло хмыкнул. — Ну разве это не понравится Хоудену?

— Бог ты мой! — воскликнула Маргарет Хоуден. — В жизни не видала такого крупного заголовка.

Выпуск ванкуверской «Пост» был разложен на столе в гостиной Хоуденов. Во всю первую страницу шел заголовок:

«АНРИ ВЫХОДИТ НА БЕРЕГ!»

Остальная часть страницы была целиком посвящена фотографиям Анри Дюваля и Алана Мейтленда крупным планом и рассказу о них, напечатанному жирным шрифтом.

— Они именуют это Вторым пришествием Христа, — сообщил Маргарет лидер партии. — И применяют это наименование только в особых случаях. — Затем угрюмо добавил: — Например, при падении правительства.

Шагавший по комнате Джеймс Хоуден резко бросил:

— Давайте, если не возражаете, обойдемся без юмора.

— Надо же добавить чего-то светлого, — сказал Ричардсон.

День клонился к вечеру, темнело, и шел снег. Ночью, после речи в Ванкувере, премьер-министр вернулся самолетом в Восточную Канаду. В полдень он выступил в Квебек-Сити и через час должен был вылететь в Оттаву для выступления вечером в Монреале. Завтра в четыре часа дня он объявит в палате общин об Акте о союзе. На нем начала сказываться перенасыщенность последних нескольких дней.

Ванкуверская газета, вышедшая всего два-три часа назад, была переслана по воздуху согласно специальной договоренности Ричардсона. Он получил ее лично в оттавском аэропорту и поехал прямо домой к премьер-министру на Суссекс-драйв, 24. Как он уже знал, новости были поданы в том же духе, что и повсюду в стране.

Джеймс Хоуден, приостановившись, саркастически спросил:

— Я полагаю, они все-таки где-то упомянули о моем выступлении.

Это была его наилучшая за всю поездку речь — в других обстоятельствах она была бы в центре сегодняшних новостей.

— Вот она, — объявила Маргарет, переворачивавшая страницы. — Она на третьей странице. — И, казалось, подавив смешок, добавила: — О Господи, до чего же она маленькая!

— Я рад, что ты обнаружила что-то забавное, — ледяным тоном заметил муж. — Я лично ничего такого не вижу.

— Извини, Джейми, — сказала Маргарет. Она старалась, чтобы голос звучал покаянно, но это не очень у нее получалось. — Но право же, я не могу не думать о том, что все вы, все правительство, преисполнены такой решимости, а этот человечек…

Брайан Ричардсон спокойно заметил:

— Я согласен с вами, миссис Хоуден. Этот ловкий молодой юрист снял с нас штаны.

— Раз и навсегда, — со злостью объявил Джеймс Хоуден. — Меня не интересует, кто кого побил.

— Пожалуйста, не кричи, Джейми, — увещевала его Маргарет.

— Меня интересует, — сказал Ричардсон, — повлияет ли это на что-либо в день подсчета голосов.

— Не слишком ли большая просьба, — гнул свою линию премьер-министр, — держаться только фактов?

— Хорошо, давайте посмотрим на цифры, — напрямик произнес Ричардсон. И достал из внутреннего кармана сложенную бумагу. — Новый опрос общественного мнения, проведенный сегодня утром Гэллопом, показывает, что популярность правительства за последние две недели упала на семь процентов. А на вопрос: «Вы за смену правительства?» — шестьдесят два процента ответили «да», тридцать один процент — «нет» и семь процентов еще не решили.

— Сядь, Джейми, — упрашивала Маргарет. — И вы тоже, Брайан. Я попрошу принести чай, и мы можем спокойно его выпить.

Хоуден плюхнулся в кресло у камина.

— Разожгите огонь, ладно? — И он указал на уже лежавшие в камине дрова.

Чиркнув спичкой, Ричардсон прикрыл ее руками и наклонился. Через секунду пламя начало разгораться.

Маргарет в это время говорила по внутреннему телефону в другом конце комнаты.

Хоуден тихо произнес:

— Я не представлял себе, что все так плохо.

— Это не просто плохо, а ужасно. Нас засыпали почтой и телеграммами — и все против нас. — Тем же тоном, каким говорил минуту назад премьер-министр, Ричардсон спросил: — Как вы посмотрите на то, чтобы отложить намеченное на завтра объявление?