Артур Хейли - В высших сферах

— Да, — признал судья, — ничего другого сделать было нельзя. Все равно молодой Мейтленд — умный молодой адвокат.

— Согласен, — сказал его собеседник. — Я думаю, он немало прославит свою профессию.

— Я слышал, он провел настоящие поиски прецедентов.

— Как мне рассказывали, — хохотнул бас, — Мейтленд и его партнер перевернули всю юридическую библиотеку. Но счастье не улыбнулось им.

— Меня несколько удивило, — медленно произнес судья Уиллис, — почему они не обратили внимания надело «Королева против Ахмеда Синга» в Отчетах Британской Колумбии, том тридцать четыре, за тысяча девятьсот двадцать первый год, страница сто девяносто один. Мне кажется, что на этом основании они без вопроса получили бы решение, основанное на Habeas corpus.

На другом конце провода наступило молчание. Судья мог представить себе, как у его собеседника поднялись осуждающе брови. Затем более холодно голос произнес:

— Повтори-ка мне еще раз данные. А то я не все понял.

Повторив данные и вскоре после этого повесив трубку, судья Уиллис подумал: «За все свои действия надо платить». Но он знал, что его информация будет передана.

Он взглянул на часы, прежде чем вновь обратиться к исписанным страницам приговоров на столе.

Четыре с половиной часа спустя, когда над городом уже спускались сумерки, тощий пожилой клерк из регистрации появился в дверях и объявил:

— Милорд, мистер Мейтленд принес заявление о применении Habeas corpus.

Под яркими лучами прожекторов на «Вастервике» шла погрузка леса.

Уверенно, взволнованно Алан Мейтленд взбежал по ржавым сходням на обветшалую захламленную главную палубу.

Запах удобрений исчез. Остававшееся напоминание о нем унес дувший с моря освежающий бриз. На корабле пахло свежестью — елью и кедром.

Ночь была холодная, но в небе сверкали звезды.

Третий помощник, которого Алан видел в рождественское утро, направился к нему с палубы бака.

— Я пришел к капитану Яаабеку, — крикнул ему еще издали Алан, — и если он у себя в каюте, то я найду дорогу.

Худой стройный помощник подошел ближе.

— Значит, найдете дорогу, — сказал он. — И даже если бы вы ее не знали, вы сегодня так настроены, что нашли бы ее.

— Да, — согласился Алан, — полагаю, что вы правы.

И инстинктивно дотронулся до кармана своего пиджака, чтобы удостовериться, что драгоценный документ все еще там.

Он крикнул через плечо:

— Как ваша простуда?

— Станет лучше, — ответил третий помощник, — как только двинемся в путь. — И добавил: — Еще сорок восемь часов — и все.

Сорок восемь часов. Совсем скоро, подумал Алан, но, похоже, они успели. Сегодня днем он был дома на Гилфорд-стрит, когда Том Льюис передал ему сообщение: «Посмотри “Королева против Ахмеда Синга”».

Решив не упускать ни одного шанса, но без особой надежды он отправился в юридическую библиотеку. Там, когда он прочитал постановление от 1921 года, сердце у него подпрыгнуло. После этого началось лихорадочное составление проектов постановлений, печатание, сверка и сбор многочисленных аффидевитов и приказов, которые требовались по закону. Срочно или не срочно твое дело, пасть монстра должна быть ублаготворена бумагами…

Затем гонка в суд, чтобы успеть в регистратуру до закрытия. И он успел, хотя едва-едва, а через две-три минуты появился перед судьей Уиллисом, который в тот день снова дежурил.

Судья, суровый и отчужденный, как всегда, внимательно его выслушал, затем после двух-трех вопросов разрешил выдать приказ по Habeas corpus — приказ абсолютный, а не ущемленный, как nisi. Это был редкий и драматичный момент. Оригинал приказа и копия были теперь у Алана в кармане: Елизавета, милостию Божией владычица Объединенного Королевства, Канады и других государств и территорий, защитница веры… повелевает вам по получении этого нашего приказа… выдать телесно Анри Дюваля…

Конечно, еще будет слушание в суде, назначенное на послезавтра. Но итог безусловен: «Вастервик» уплывет без Анри Дюваля.

Завтра, напомнил себе Алан, надо будет позвонить адвокату, который подсказал им посмотреть дело Ахмеда Синга. У Тома Льюиса есть его имя. Такая тяжесть свалилась с плеч…

Алан подошел к двери каюты капитана. Голос изнутри приказал:

— Входите!

Капитан Яаабек сидел в рубашке в облаке табачного дыма и при свете настольной лампы с абажуром делал записи в гроссбухе. Отложив перо, он поднялся и, как всегда любезно, предложил посетителю одно из зеленых кожаных кресел.

Немного покашляв от попавшего в легкие дыма, Алан начал:

— Я вас прерываю…

— Ничего-ничего. Я уже достаточно написался. — Капитан протянул руку, закрыл гроссбух и устало добавил: — Будущие археологи, ведя раскопки нашего мира, никогда не поймут его. Слишком много мы оставим им слов для чтения.

— Кстати о словах, — сказал Алан, — я принес вам кое-что.

И, улыбаясь, он извлек из кармана приказ об исполнении Habeas corpus и вручил его капитану Яаабеку.

Капитан читал медленно, шевеля губами, приостанавливаясь на юридических терминах. Наконец он поднял взгляд и недоверчиво спросил:

— Вам все-таки удалось… в конце концов?

— Да, — сказал счастливый Алан. — Приказ означает, что Анри освобождается. Он не уплывает с вами.

— И сейчас же… в этот момент…

— В этот момент, капитан, — решительно сказал Алан, — я хотел бы, чтобы он собрал свои вещи и поехал со мной. В приказе сказано, что он отдается на мое попечение. — И добавил: — Если вы сомневаетесь, мы можем вызвать конную полицию…

— Нет-нет! В этом нет необходимости. — Капитан Яаабек опустил приказ, лицо его сморщилось в теплой приятной улыбке. — Не знаю, как вам удалось это сделать, но вас надо поздравить. Просто это так неожиданно.

— Я знаю, — сказал Алан. — Я сам с трудом перевожу дух.

Десятью минутами позже Анри Дюваль, сияя и широко улыбаясь, вошел в каюту капитана. Он был в шерстяной морской куртке, которая была на несколько размеров велика ему, и держал в руке побитый картонный чемодан, перевязанный бечевкой. Завтра, решил Алан, надо будет прежде всего купить ему на собранные деньги новую одежду для появления в суде.

— Мистер Мейтленд забирает тебя, Анри, — объявил капитан.

Молодой безбилетник кивнул — на лице его было написано возбуждение и предвкушение.

— Я сейчас готов.

— Ты больше не вернешься на корабль, — тихо сказал капитан. — Так что я с тобой теперь прощаюсь.

На секунду с лица парня исчезло возбуждение. Казалось, слова капитана открыли для Анри Дюваля непредвиденную реальность. Он неуверенно произнес:

— Это хороший корабль.

— Многое бывает таким, каким мы это для себя делаем. — Капитан протянул руку. — Я желаю тебе быть счастливым, Анри, и да благословит тебя Господь. Работай хорошо, читай свои молитвы и делай то, что говорит тебе мистер Мейтленд.