Себастьен Жапризо - Бег зайца через поля

— Знаете, я на четыре года моложе его, но всегда о нем заботилась — А кто заботился о вас, Пеппер?

Пеппер поднимает глаза. Это еще совсем девчушка.

Девчушка, у которой горе и которой становится легко оттого, что можно выговориться. Что она и делает уже другим, возбужденным голосом.

— Чарли! Чарли — вот это человек! Добрый, щедрый!

Однажды, когда мы были в приюте, он пришел за нами обоими ночью. Меня он унес прямо в одеяле! Увез в Новый Орлеан, и мы прожили там замечательную жизнь!.. Наш отец, перед тем как умереть, сидел с Чарли в тюрьме.

Она выкладывает все это одним духом, с детской наивностью и убежденностью.

Тони подходит к Пеппер, но та, насторожившись, снова наставляет на него винчестер.

— Молитву прочитают, Пеппер, я вам это обещаю.

— Настоящую молитву?

— Да.

Девушка встает и с карабином в руках подходит к окну.

— Они копают могилу почти у самой воды. Нужно, чтобы они выкопали ее под деревьями. Мой брат любил деревья.

Тони несколько раз кивает и опускает взгляд, чтобы посмотреть на Пола.

В следующую секунду Чарли ногой открывает дверь в комнату и остается на пороге, упираясь руками в притолоку и пристально глядя на Пеппер.

— Хочу то, что мне обещали. Молитву и под деревьями, повторяет Пеппер.

Чарли, уставший от всех, наклоняет голову. Машинально посторонившись, чтобы выпустить Тони, он в последний момент задерживает его.

— Фрогги! Даю тебе время до заката, чтобы ты вернул мне деньги.

Они смотрят друг на друга. Тони резко высвобождается и выходит на лестницу.

Шугар собирает на берегу реки луговые цветы. Она в разноцветном платье, на голове косынка.

Букет у нее получился солидный. Она возвращается с ним к товарищам, которые выстроились у края выкопанной под деревьями могилы.

Все неподвижны, за исключением Риццио, копавшего могилу, — весь в поту, он натягивает рубашку.

Шугар с букетом в руках встает между Чарли и Пеппер.

В могиле, глубиной примерно в метр, под простыней лежит мертвый Пол.

Живые чувствуют себя неловко: им явно непривычно вот так скорбеть.

— Кто будет читать молитву? — спрашивает Пеппер.

— Шугар, — отвечает Чарли.

— Женщина не может быть священником.

— Тогда Маттоне.

— Не знаю я никаких молитв! — возражает Маттоне. Все молча смотрят на него.

Он же смотрит на Чарли. — У меня же пустая черепушка!

— Риццио прочтет, — продолжает Чарли.

— Он другой веры, так что не стоит! И Фрогги тоже отпадает: он нездешний.

Все оборачиваются к Чарли, который переминается с ноги на ногу. Наступает тишина.

— Так мы хороним моего брата или нет?

Шугар придерживает Пеппер за руку.

— Чарли…

Чарли до того неловко, что он даже не осмеливается взглянуть на остальных.

— Да не вспомнить мне!.. И потом, у этой штуки ничего общего с похоронами!..

Все смотрят на Чарли, словно помогая ему извлечь на свет божий слова. А он раздосадовано смотрит куда-то в сторону.

Наконец решается. Складывает ладони, наклоняет голову.

И быстро проговаривает, будто проглатывает лекарство:

После молитвы наступает неловкое молчание. Завершающее «Good night!» Чарли произнес так, как произносил, должно быть, в детстве. И теперь он от смущения не знает, куда деваться. Остальные, чувствуя это, тоже стараются не смотреть на Него. В конце концов Чарли сгребает горсть земли, кидает ее в могилу и, медленно ступая, уходит.

Помолчав, за ним уходят и остальные. Шугар бросает в могилу свой букет. Пригоршни земли с мягким стуком падают на простыню. У могилы остаются только Пеппер и Риццио.

Риццио протягивает девушке купюру.

— Я спорил с Полом на десять долларов, что он не умрет.

— Оставь их себе. Ты копал могилу. — Риццио, уязвленный, меняется в лице. — Раз я заплатила, это как будто настоящие похороны.

До Риццио доходит, он прячет деньги в карман и, подняв с земли лопату, принимается засыпать могилу. Пеппер неподвижно стоит рядом — черный силуэт в шляпе, замкнувшийся в своем горе.

Створки ворот риги распахиваются от толчка Тони, и внутрь врывается послеполуденное солнце.

Тони с наручниками на запястьях идет вперед в большом прямоугольнике света. Посреди риги он обнаруживает пожарную машину, настоящую пожарную машину с выдвижной лестницей.

Снаружи все тихо.

Машина когда-то была ярко-красной, но ее почти всю перекрасили в серый цвет. На земле валяются банки из-под краски и кисти.

Тони не успевает опомниться от изумления, как за его спиной раздается спокойный голос Шугар.

— Шпионим?

Прислонившись к одной из створок двери, она холодно наблюдает за Тони.

— Да ведь это пожарная машина!

Шугар молча, без особого воодушевления хлопает в ладоши, отдавая должное столь незаурядной проницательности.

— Но зачем?

— А вдруг загоримся.

Тони подходит к ней, то и дело оглядываясь на машину.

— Я приготовила пирог с розами.

— С чем пирог?

— С вареньем из роз. Из цветов!.. Очень вкусно.

— Где остальные?

— В Монреале.

— Значит, это вы меня охраняете?

— У меня даже есть ружье.

Шугар показывает винчестер Пеппер, который она прятала за спиной. Тони спокойно забирает его, и она не противится.

Со скованными запястьями он вертит в руках оружие и выходит с ним на солнце. Идет по лугу, прыжками поворачиваясь на месте и прицеливаясь то в одно, то в другое дерево.

Шугар следует за ним в нескольких шагах, медленно, не спуская с него глаз.

Тони останавливается.

— Этот трактир принадлежит вам, Шугар?

Та кивает.

— А сами вы принадлежите Чарли?

— Когда он об этом вспоминает. Мы знаем друг друга уже пятнадцать лет.

Она подходит к Тони, забирает у него карабин и уходит в дом.

Фазан, подстреленный Пеппер, на противне въезжает в открытую духовку. Он уже готов, остается только изжарить.

— …Из этих пятнадцати лет добрых десять он сидел по тюрьмам. Я виделась с ним по четвергам через решетку.

Она говорит громко, потому что Тони в кузене нет. — Иначе говоря, он отсиживается здесь между двумя очередными делами.

А для меня это было между двумя очередными разводами.

Тони сидит на одном из диванчиков в большом зале в руками ест пирог с вареньем из роз. Скорее, даже не ест, а пожирает.

— А теперь? Он заберет вас с собой в Париж?

В кухне Шугар качает головой, с таким видом, будто вопрос лишен смысла.

— Винчестер лежит перед ней на столе. Она снимает передник.

— Чарли может жить только один.