Александр Колин - Комедия убийств. Книга 1

— Ад, что ли?..

— Б-блин!

— Ну чего психовать-то? — оправдывался Роман. — Я немецкий учил, чего ж мне теперь?

— Ладно, — смягчился Валентин. — Дальше смотри, тут пояснение нужно, «Hôldr of Doom» — это как бы воин судьбы, герой, но по-английски некий намек на руку судьбы: «хэнд ов дум» и «хёльд ов дум» — как бы созвучно…

— Ну…

— Но главное — это последняя работа — «In looking for Ingard», по-норвежски «innangardr». Викинги делили мир на иннангор — свой двор, свою землю — и утангор — все, что вокруг… Понимаешь?! — закончил майор с таким видом, точно только что затащил на вершину горы огромный камень.

Козлов неопределенно пожал плечами и налил водки.

— Чего тут непонятного? — Богданов чокнулся с товарищем, выпил и продолжал: — Монтевил устал от крови, он не хотел никого убивать на пути к иннанго-ру. Пострадавшие сами виноваты.

— Я не прокурор, — развел руками Процент. — И все-таки, камень-то тут при чем?

— Как при чем?! Ты что? Ни хрена не понял?

— Да… нет…

— Наличие у Бладэкса громадного изумруда подтверждают многие свидетели. Когда Кровавый Топор исчез, с ним вместе пропал и камень. Я знаю, что ты хочешь сказать: владелец изумруда мог остаться на Аляске, мог погибнуть там… — Валентин решительно покачал головой. — Нет. Флакк лично ездил туда, он провел целое расследование, что дало ему основание утверждать — Монтевил навсегда покинул территорию Североамериканского континента и нашел убежище у нас на Чукотке, вот что!

— А Сашка-то тут при чем? — не сдавался Процент.

Валентин ответил не сразу. Немного помявшись, он неохотно проговорил:

— Возможно, он тоже пытался обрести сбой иннангор, раз уж ему не случилось угодить в Валгаллу. А может быть… это, конечно, мое предположение… может быть, у него есть некое задание, выполнив которое он получит пропуск в чертог Одина.

— От кого?

— Чего — от кого?..

— От кого задание?

— Это так, версия в порядке бреда. Случается, что оправдываются самые невероятные предположения, мотивы, определяющие те или иные поступки людей, подчас лежат едва ли не в области фантастики. — Валентин сделал паузу, но, не дождавшись от собеседника очередного вопроса, закончил: — У Климова с Монтевилом общие предки. Наследники Сигвальда и другого сына Эйрика, Беовульфа или Харальда Волчонка — до тринадцати лет он рос в Англии, — смешали свою кровь в двенадцатом веке. Сашка, он… если можно так выразиться, главнее, что ли, — прямой наследник Одина по мужской линии, а Джеффри Монтевил — второстепенный, зато потомкам Сигвальда всегда покровительствовал Локи. В системе ценностей христиан он бы занял место демона, впрочем, и Один тоже… Ладно, хрен с ними со всеми.

Богданов махнул рукой и отрешенным взглядом уставился на хозяина квартиры. Тот, опасливо косясь на друга, проговорил:

— Вальк, а в комитете чего, все такие… умные?.. Не, я без хохмы, серьезно. Ты вроде наркоманов ловил, когда ж так по-английски-то насобачился?

Богданов потупился, но причиной тому была вовсе не ложная скромность, вызванная завышенной оценкой собственных достоинств, а нечто иное.

— Ну, я… — вяло начал он. — Диссидентами одно время занимался, с ними не просто.

— Вона…

— Знаешь, — осмелев, продолжал майор, — я никак не мог понять: на кой черт нашим руководителям было все подряд запрещать? Девяносто девять процентов того, что вырабатывали мозги граждан инакомыслящих, мало чем отличалось от продуктов деятельности их организмов. Большинство этих ребят просто не смогли бы жить, если бы не существовало возможности удовлетворять зуд в заднице путем пробивания лбом стенок, а именно об этом наши партия с правительством и заботились. Творцы, елки-палки, такую чушь писали, а я читай.

Козлов утер выступивший на лбу пот.

— Ну ты и дал. Насчет творцов — верно, теперь им хуже стало. Раньше они как бы на пустыре вопили, их слышно было, а теперь в хоре, ори не ори… — он махнул рукой. — Э-эх! Жаль, одну только взял, не знал я… Давай-ка вздрогнем…

Он тяжело вздохнул, разливая «Смирнофф» по стопкам.

Когда с водкой было покончено, воцарилась длительная, ничем и никем не прерываемая пауза, нарушил которую Козлов.

— Если все верно, тогда этот камень — большие бабки, старик, — усталым тоном проговорил Роман, глядя куда-то в сторону. — А ты сам знаешь: где большие бабки, там игра по-крупному, а в ней ставки…

Услышав про деньги, Валентин помрачнел.

— Ты меня не выручишь? — попросил он с надеждой.

Не впервые задавал Богданов подобный вопрос старому другу. На сей раз речь шла о немалой для майора сумме.

«Неужели Ромка потому и отговаривает меня, что жмется, жалеет бабок? — с разочарованием подумал Валентин. — Не даст?»

Процент же, как настоящий человек действия, не любил долго раздумывать. Пока армейский приятель пребывал в душевном волнении, хозяин квартиры принялся вращать диск находившегося тут же на кухне телефона. Разговор длился недолго.

— Что?! — воскликнул Валентин, когда товарищ повторил названную телефонисткой цифру. — В один конец?! Может, есть какие-нибудь другие рейсы? Подешевле?

— Дешевле только, где зеленое море поет, — ответил Роман, положив трубку, и пропел: — Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги… — Понимая, что товарищу не до шуток, он пояснил: — Если на крыле полетишь или под крылом, выйдет очень дешево, а традиционным способом — получается круглым счетом штукарь грина… в оба конца.

«Тут и сел печник», — сказал в свое время поэт. Эта фраза как нельзя точнее выражала состояние Валентина Богданова… Сколько можно у Процента одалживать?

Тем временем Роман достал бумажник и, вынув оттуда нетолстую пачку стодолларовых купюр, отсчитал пять штук и вполне деловым тоном проговорил:

— Командировочные. Билет тебе завтра завезу или Мишаню пришлю… Ты на меня так не смотри, следующий рейс в воскресенье, так что время есть.

— Спасибо, Ромка, — проговорил Богданов еле слышно. — Я отдам, отдам, как только…

— Старик, — успокоил товарища Козлов, — считай, что это мой подарок… — Он усмехнулся и, покрутив пальцем у виска, добавил: — Саньке Климову на лечение… Кончай бузить, не надо мне твоих благодарностей. Поеду я… А если есть охота, скатаемся со мной, репетицию посмотрим?

Почувствовав, что Роману очень не хочется ехать в театр, Богданов, не зная, как отблагодарить друга, решил хотя бы составить ему компанию. К тому же… все так просто решилось с поездкой в Анадырь. Можно немного и проветриться.

Сборы были не долги, через пять минут БМВ Козлова уже выруливал со двора.

Огонь отступал нехотя, пядь за пядью, отдавая, казалось бы, навсегда завоеванную территорию. Временами он останавливался, шипя, разгорался ярче, будто бы собираясь всерьез дать бой противнику, заставлявшему его с позором, поджав хвост, покидать поле битвы.