Марсель Монтечино - Убийца с крестом

Бобби жестом остановил ее.

— К черту! Не по мне все это. Быть на побегушках на кухне. Жалкий ниггер! Не хочу я впрягаться в эту рабскую жизнь. Я тебе предлагаю кое-что получше.

Эстер тихонько заплакала.

— Прошу тебя, Бобби, не говори так, не говори так, — повторяла она:

— Не плачь, Эс, — смягчился Бобби. — Не плачь, женщина. — Он протянул было руку погладить ее, но она резко отпрянула.

Внезапно появился малыш Бобби. Опустив глаза, он произнес:

— Мама, там нет соуса «барбекю». Я у всех спрашивал. Прости меня, но его там нет.

— Ох, сыночек. — Эстер взяла сына на руки и нежно погладила его голову.

Голд стоял в дверях «Монтегро» и вглядывался в прохладный сумрак ресторана. Это было шикарное заведение. Полы покрывали толстые ковры, на стенах висели первоклассные копии картин импрессионистов, несколько уютных кабинетов были отделены друг от друга перегородками из матового стекла с изящными рисунками. В алькове рядом с баром пианист томно наигрывал «Саммертайм». Музыка медленно плыла по залу, покрывая разговоры и звяканье серебряных приборов. Как только метрдотель направился к Голду, Хоуи Геттельман помахал ему рукой через зал.

Проходя через ресторан, Голд взглядом профессионала автоматически отмечал посетителей. Зал был набит иностранцами — темнокожими смуглыми мужчинами в европейских костюмах, с кричащими золотыми украшениями. Двигаясь между столиками, Голд слышал испанский, итальянский, арабский, еврейский говор и то, что он принимал за греческий. Женщины почти все были американки — пресыщенные блондинки в стильных нарядах.

— Джек, как хорошо, что ты пришел! — На Хоуи был великолепно сшитый синий двубортный костюм и светло-желтая рубашка. В этой толпе он казался своим.

— Сколько же времени ты предаешься возлияниям в Родео-Драйв? — спросил Голд, проскальзывая в нишу к Хоуи.

Хоуи улыбнулся и подмигнул.

— Здесь можно провернуть куда больше дел, чем в Поло-Лондж.

— Смотря каких дел, — ответил Голд, оглядывая зал. За столиком напротив сидел известный телеартист, уже изрядно набравшийся. Он попеременно склонялся то к салату из крабов, то к ушку юной киноактрисы, чье лицо было смутно знакомо Голду.

— Джек, спасибо, что пришел, — проговорил Хоуи. — Для начала прошу прощения за то, что произошло в субботу. Пойми, мне абсолютно ясно, почему ты так взъярился. И не думаю, чтобы ты хоть немного переигрывал.

— Я — тем более.

— Ладно, ладно. Знаю, откуда ты тогда явился, и тем более понимаю, что тобой руководило. Но где тебе понять, что такое наркотики и что без них порой не обойтись!

— А уж тут, Хоуи, ты заблуждаешься. Я слишком долго имел дело и с наркотиками и с наркоманами и прекрасно отдаю себе отчет, зачем потребляют эту дурь. И потому прихожу в бешенство, когда вижу, что этим занимается муж моей дочери.

— Джек, Джек. — Хоуи хмыкнул и поправил галстук. — Немного кокаина для бодрости духа — еще не наркомания.

Голд глотнул воды. В стакане плавала косточка. Голд выудил ее вилкой.

— Слушай, Хоуи, не пудри мне мозги. Оставь это для своих вонючих клиентов.

— Хорошо, — быстро проговорил Хоуи, — с этим покончено. — Он протянул руку над столом, покрытым дорогой скатертью, и дотронулся до Голда. — Слышишь, Джек? Навсегда. Решено. — Он проникновенно посмотрел на Голда. — Клянусь Господом, Джек. — Он поднял правую руку. — С этим делом я завязал.

Голд смерил зятя долгим взглядом. Потом дотянулся до хлебницы, отщипнул корочку, намазал ее маслом.

— Хватит врать, Хоуи. Чертовски не люблю, когда меня водят за нос. По-моему, тебе это известно.

— Джек, не я ли клялся именем Господа? Только что? Может, ты хочешь, чтобы я поклялся жизнью собственного сына? Клянусь жизнью Джошуа...

— Ладно. На сегодня хватит. Рад, что ты так решил.

Подошел официант, протянул меню. Они заказали по двойному шотландскому виски. Официант удалился. Голд всматривался в названия блюд в свечном полумраке.

— Ослеп я, что ли, на старости лет, или цены тут и впрямь такие чудовищные?

— Не бери в голову. Это мое дело.

— Семь семьдесят пять за салат?

— Ты платишь за вывеску, за обстановку. За то, чтобы тебя здесь заметили.

— Но семь семьдесят пять!

— Да прекрати! Закажи-ка телятину. Она тут превосходная, лучшая в городе.

— Еще бы! Да за такие деньги можно потребовать целого быка! Неудивительно, что ты торговал наркотиками. Естественно, нужны огромные средства, чтобы соответствовать здешним ценам.

— Джек, — Хоуи рассмеялся, — только прикажи!

— А почему с нами нет моей дочери? Она что, не годится для этакой роскоши? И в одиночку должна поглощать телевизионный ужин, чтобы ты тут разыгрывал героя из Беверли-Хиллз?

— Во имя всего святого, Джек, не надо! Я часто бываю здесь с Уэнди. Но сегодня, ты же знаешь, мне нужно было поговорить с тобой без свидетелей. А сейчас закажи телятину марсала или телятину пармеджиано. Право, не прогадаешь.

Официант принес виски. Они сделали заказ, и официант удалился, сладенько улыбаясь.

— Джек, — Хоуи глотнул из стакана, — сегодня утром мне звонил помощник прокурора.

— Да?

— Все улажено. Он даже извинился за причиненные неудобства.

— Очень мило с его стороны, — усмехнувшись, заметил Голд.

— Джек, — Хоуи помотал головой, — как тебе это удается? Черт побери, как вообще тебе все удается?

Голд тронул кубики льда в бокале с «Джонни Уолкером».

— Поработай с мое, лет эдак тридцать, — узнаешь.

— Но это неправдоподобно! Ты меня просто ошарашил! Чтобы так быстро решить все вопросы!

— Я же говорил, не изволь беспокоиться, не твоя забота — ведь так?

Хоуи улыбнулся.

— Ну, говорил.

— А ты мне не верил.

— Каюсь, не верил.

Голд пожал плечами. Хоуи полез во внутренний карман и вытащил чековую книжку в футляре из крокодиловой кожи. Он щелкнул авторучкой.

— Что ты делаешь?

Хоуи положил чековую книжку на стол.

— Джек... — начал он.

— Что ты задумал?

— Джек...

— Хоуи, убери это куда подальше. Не оскорбляй меня.

— Джек, я знаю, это слишком дорого стоило. Ты оказал мне неоценимую услугу, так позволь по крайней мере оплатить расходы.

Голд покачал головой.

— Я же сказал, что обо всем позабочусь сам, что и сделал. И довольно об этом.

— Джек, пожалуйста.

— Хоуи, пожалуйста.

Хоуи, со вздохом закрыв чековую книжку, положил ее в пиджак.

— Я на все для тебя готов!

Голд отхлебнул виски.

— Я уже сказал, чего хочу, чего жду от тебя.

Хоуи воздел руки.

— С этим покончено. Голову даю на отсечение, больше не повторится.

Голд улыбнулся.

— Идет.

Официант принес салаты. Крошечную тарелочку прикрывал листик латука, на нем лежали несколько ломтиков огурца, обильно политых соусом.