Артур Хейли - Город Воров

— Я прошу прощения, шеф, — сказал молодой офицер.

— Да нет, все правильно ты делаешь.

— Но в этом же нет необходимости…

— Нет, я настаиваю!.. — сказал Летро, посторонившись, чтобы пропустить его в дом. Увидев Пеллетера, он объяснил: — Они обыскивают сейчас наш квартал. Каждый дом. И хотят обыскать также и мой — чтобы исполнить мой же приказ без исключений. А я ему говорю, что это правильно!

Молодой офицер растерянно стоял на пороге, не отваживаясь приступить к обыску.

— Заходи! — приказал ему Летро.

Офицер и с ним двое парней с ружьями прошли в дом. Они рассредоточились по дому в уже отработанном за день порядке — один направился прямиком к лестнице, другой в кухню и заднюю часть дома, а офицер остался стоять в дверях.

Офицер, видимо, нервничал, потому что все время вытирал вспотевшие ладони о брюки.

— Мне правда очень жаль, шеф…

— Да все правильно ты делаешь, — успокоил его Летро, хотя теперь, когда в доме у него шел обыск, он уже не выглядел таким веселым и беззаботным. — Я сам-то еще наверху не был, а ведь там какое отличное местечко, чтобы спрятаться!..

Парни на улице смеялись. Собака не переставала лаять. Кто-то прикрикнул на нее: «Заткнись!»

Слышно было, как наверху ходил человек, со стуком распахивая все двери.

— Извините, дамы, — донесся из кухни голос другого парня.

Летро стоял напряженный, вытянувшись в струнку.

Пеллетеру обыск тоже был неприятен. Их совместный ужин, даже с этим периодическим неловким молчанием, был их частным пространством, которое теперь было нарушено вторгшимися сюда чужими людьми. Сам Пеллетер сейчас смотрел на дом не как гость, а как полицейский. Гостиная казалась ему маленькой и тесной из-за того, что в ней стояли три человека. В глаза бросались потертости на диванчике и креслах, фотографии в рамочках на стене висели косо, в углу под потолком темнело коричневатое вздувшееся пятно от протечки.

Парень, обыскивавший кухню, вернулся, а наверху пока еще слышался стук и грохот.

— Ну как, удачно? — сострил Летро.

— Нет, месье.

— Ну и хорошо.

Другой парень наконец спустился сверху, он так спешил, что чуть ли не кубарем катился по ступенькам.

— А ничего себе у вас домик, шеф, — сказал он, не вынимая дымящейся папиросы изо рта.

Летро промолчал, и парень вышел на улицу. Там он, видимо, что-то сказал своим приятелям, и те дружно заржали. Их веселье напоминало скорее дружескую попойку, нежели поиски беглого преступника.

Офицер смущенно улыбнулся, пожелал шефу доброй ночи, повернулся и вышел.

Поисковая группа направилась дальше по улице в сторону дома Алис. Летро провожал их глазами с порога, возможно, думая о том, что они сейчас наведаются с обыском и к ней, и наверняка напоминал себе о том, что все должны быть равны перед законом.

Наконец Летро закрыл дверь и с накалом в голосе проговорил:

— Да, шмонают они профессионально…

Он на секунду остановился у лестницы, словно раздумывая, не подняться ли наверх и не посмотреть, не остался ли там беспорядок и не пропало ли что-нибудь. Но потом передумал и направился в кухню, где жена и теща доедали свой ужин.

За столом он теперь молчал и, сердито сопя, уничтожал то, что осталось на тарелке. От его прежней веселости не осталось и следа. Жена и теща не реагировали на его мрачный настрой. Доев свою порцию, мадам Летро встала и пошла к раковине мыть освободившиеся тарелки. А Пеллетер, стараясь жевать пищу на той стороне, где на лице не было ушиба, думал о том, каким типичным выглядит этот ужин в домашнем кругу.

Это был промозглый апрельский вечер, настойчиво предлагавший считать всякие надежды на приход весны преждевременными и необоснованными. Холод казался еще более ощутимым после прекрасного солнечного дня.

Ламбер ждал Пеллетера возле железнодорожных путей — стоял с поднятым воротником, скрестив на груди руки и спрятав ладони под мышки. Рядом с Ламбером, безразличный к суровой погоде, стоял Арно.

Пеллетер понял, что его друг просто сгущает краски для пущего эффекта.

— А где же твоя дорожная сумка? — поинтересовался Ламбер.

— Я не еду домой сегодня.

— И почему меня это совсем не удивляет?

— Мне нужно еще раз съездить в тюрьму, чтобы повидаться с Мауссье. Мауссье… — Пеллетер осекся на полуслове и глянул на стоявшего в сторонке Арно. Тот либо не слушал, о чем говорят Пеллетер с Ламбером, либо делал вид, что не слушает. — Официальное расследование здесь закончено. Они рано или поздно разыщут Пассемье, развесят на столбах его фото и описание внешности. А до убийств им нет дела. Тут начальник тюрьмы был прав — никому нет дела до нескольких убитых арестантов.

— И зачем тебе встречаться с Мауссье?

— Да он сказал одну вещь… И вообще с него все это началось. — Пеллетер посмотрел вдаль на рельсы, не приближается ли поезд, и прибавил: — Ты бы только знал, как он мне омерзителен.

— Господи, какой же холод!.. — со вздохом проговорил Ламбер.

— Да ну, это разве холод? — возразил Арно.

— Не знаю, как ты тут продержишься-то, — вздохнул Пеллетер.

— Торчать ночью на холоде в сельской местности как раз была моя мечта, — ответил ему Ламбер.

— А как действовать будем, ты уже знаешь?

— Когда поезд прибудет, Арно пойдет вдоль вагонов с той стороны, а я с этой. Не знаю, правда, удастся ли нам что увидеть в такой темнотище.

— Я помогу.

— Думаешь, что-то будет видно?

— Нет, не думаю.

— Думаешь, он уже сбежал из города?

Пеллетер помедлил с ответом, потом сказал:

— Нет, я не думаю, что он уже сбежал.

Ламбер хорошо знал Пеллетера и поэтому промолчал, чтобы не мешать шефу думать. Так они и стояли втроем на холоде, как будто не ждали чего-то, а собирались стоять там вечно.

Наконец рельсы загудели, и вдалеке показался свет приближающегося поезда. Арно поспешил перейти на другую сторону колеи.

Огонек, рассекая ночную мглу, приближался, уже можно было разглядеть вагоны и паровозный дымок. Стук колес нарастал.

Ламбер по знаку Пеллетера прошел вперед, к месту остановки головных вагонов.

Пеллетер, озираясь, вглядывался в темноту, но ни в окрестных кустах, ни вокруг зданий не заметил никакого движения.

Поезд замедлил ход, чеканный стук колес сменился натужным пыхтением.

Пеллетер вспомнил, что сегодня утром уже видел такую картину, и мысленно постарался себя утешить, что торчит в Вераржане пока еще меньше недели.

Наконец поезд остановился.

Пеллетер, подойдя к краю перрона, стал пристально вглядываться в темноту за спиной у Ламбера, идущего ему навстречу.

С поезда сошли какие-то люди, оживленно разговаривающие между собой.

Ламбер, продолжая двигаться навстречу Пеллетеру, отрицательно мотнул головой.