Артур Хейли - Город Воров

— Миссис Хэдли хочет видеть вас и надеется, что вы поужинаете с ней.

Тетя Элис. Только ее мне еще в тот момент не хватало. Но я жил в ее доме, кормился за ее счет… Так что пришлось закусить удила.

— Я мог бы прямо сейчас увидеться с ней, — сказал я, надеясь, что чем я раньше начну, тем быстрее отвяжусь.

— Сейчас миссис Хэдли отдыхает. Она вообще-то надеялась увидеться с вами за обедом.

Я попытался выдавить из себя улыбку, но у меня не получилось.

— Ладно, я подумаю, — сказал я и, не дожидаясь продолжения разговора, поднялся к себе наверх. В тот момент меня меньше всего волновало, что обо мне подумают тетя Элис и Конни.

У себя в комнате я первым делом достал из-под кровати свой рюкзак и принялся торопливо и беспорядочно запихивать в него вещи. Меньше пяти минут мне понадобилось на эти сборы. А потом еще пять минут, а может быть, и больше, я стоял, придерживая рукой набитый рюкзак, и спрашивал себя, почему бы мне прямо сейчас не подхватить его с постели и не уйти. Часы показывали без двадцати два.

Потом я снял телефонную трубку с намерением позвонить в клинику «Энок Уайт» и поговорить с Клотильдой. Подумав о ней, я вспомнил, зачем я все это делаю. Мне просто хотелось услышать ее голос, он бы очень подбодрил меня. Но вместо звонка в Калифорнию я почему-то стал набирать номер Мэри, невесты Джо.

К телефону подошла горничная. Ну вот почему никогда нельзя поговорить сразу с самим человеком?! Она отложила трубку в сторону, и я услышал ее удаляющиеся шаги и звук закрывшейся двери. А потом в трубке раздался голосок Мэри:

— Все, Луиза, можешь положить там трубку. — И после щелчка: — Мистер Розенкранц, я так рада, что вы позвонили.

Я приготовился говорить и вдруг понял: не знаю, что сказать.

— Мэри, вы меня извините, — выдавил я, но эти слова прозвучали как всхлипывание. По-моему, еще секунда, и меня бы прорвало, но я сумел взять себя в руки и повторил: — Вы меня извините…

— Нет, это вы меня извините, мистер Розенкранц. Извините, что уехала вчера сразу после службы. Мне было так тяжело… — Она неловко рассмеялась. — Папа даже дал мне выпить из своей фляжки.

— Я видел, — сказал я, зажав пальцами нос около переносицы.

— Видели? — виновато переспросила она. — Ну… папа сказал, что при таких обстоятельствах можно.

— Конечно, конечно.

— Значит, вы не обиделись, что я не перемолвилась с вами ни словом?

— Да я сам был подавлен. Если б что-то можно было бы изменить…

— Я себе всю неделю то же самое повторяю, — сказала она уже более бодрым голосом.

— А вот наследство… — начал было я, но она меня перебила:

— Мне это безразлично. Меня это совсем не волнует. Никогда не волновало.

От этих ее слов мне стало легче. Возможно, я и позвонил ей, чтобы как-то сбросить с плеч хотя бы часть глодавшего меня чувства вины. Какой-то слишком совестливый из меня получился убийца.

— Мне так не хватает Джо, я даже не знаю, покинет ли меня когда-нибудь это чувство. — Она помолчала, потом спросила: — А вы по Куинн долго скучали? Я имею в виду, после развода. — И после паузы она поспешила прибавить: — Это ничего, что я задаю такие вопросы?

— С Куинн у нас было все по-другому. Мы друг друга и любили, и ненавидели.

— И с Джо так же, да?

Эти слова меня покоробили. Она это почувствовала и поспешила извиниться.

— Простите, я не хотела…

— Нет, ничего страшного. Это же правда. Да, с Джо у нас тоже так было.

— Так вы считаете, это чувство никогда не пройдет?

Но я сам не знал ответа на этот вопрос. Сам не знал, забуду ли когда-нибудь его смерть, этот удар затылком и тяжесть его тела, когда тащил его наверх в спальню. А я ведь еще собирался убить Ви. И еще Брауни убить собирался. Ради Клотильды. Ведь Ви, когда рассказывала ему про деньги, наверняка проболталась и про убийство. Так что вздохнуть свободно я мог, только убив их обоих. И никак иначе.

— Мистер Розенкранц! — Голос Мэри в трубке вывел меня из раздумий.

— Пройдет, — сказал я, сам надеясь, что именно так и будет. — Вы еще встретите мужчину в своей жизни. Будете вспоминать, конечно, Джо в годовщину смерти, но с возрастом эти вещи становятся менее значимыми. — Была ли это правда? Вот тут я не был уверен.

Но Мэри решительно возразила:

— Нет, это чувство у меня никогда не ослабнет.

— Надеюсь, что вы ошибаетесь, — сказал я.

— Но мы ведь можем с вами переписываться, правда? Вы же не рассердитесь, если я стану писать вам? Это было бы, как если бы я писала… — Она не договорила фразы, и я закончил за нее:

— Как если бы вы писали ему?

— Да.

Тут мне сделалось совсем тошно, и я понял, что совершил ошибку, позвонив ей. Не надо было мне рассчитывать ни на чью моральную помощь. Свою проблему я должен решать сам.

Я понял, что Мэри, видимо, ждет от меня ответа, и поспешил сказать:

— Конечно! Пишите. Пишите мне всегда, когда захотите.

— Спасибо, — сказала она и печально вздохнула, а я, уже мечтая, чтобы этот разговор поскорее закончился, поспешил вставить:

— Ну мне пора.

— Мистер Розенкранц, я так рада, что вы позвонили. И я так рада, что Джо перед смертью помирился с вами. Хотя бы об этом можно не переживать.

— Я буду ждать ваших писем, — сказал я и положил трубку.

После этого разговора я успокоился насчет денег, но относительно всего остального… мне стало только еще более тошно.

Пока говорил с Мэри, я параллельно думал о Брауни, о том, что он должен умереть. И не важно, знал он об убийстве или нет, — я просто не мог допустить даже вероятности шантажа с его стороны. К тому же он убил бы меня, если бы я не заплатил ему долг, и это для меня становилось главной мотивацией. Когда он сегодня сел с нами за стол в ресторане, у меня уже тогда промелькнула мысль, что у нас с ним обязательно дойдет до варианта: или он, или я. Или я убью его, или он меня. А сейчас я окончательно понял, что должен убить их с Ви обоих ради Клотильды.

Звонить сейчас Клотильде было бесполезно. Я должен был как-то сам справляться со своими эмоциями и со своим делом. Присев на постель, я задумался. Понимал, что убить двух человек не так-то просто, особенно если один из них — гангстер. Но разве был у меня выбор? И что я терял? Терять мне все равно было нечего. И тянуть с этим делом тоже было нельзя, потому что Брауни, зная о размерах моего наследства, постарался бы вытянуть из меня все. Даже отложи я решение этого вопроса на время, в итоге мне все равно пришлось бы к нему вернуться.

И сожалеть по поводу них обоих мне было вовсе не обязательно. Брауни просто бандит и сам выбрал себе такую жизнь. А раз выбрал, то должен был понимать, что рано или поздно его самого кто-нибудь угрохает. А Ви чуть получше обычной шлюхи и сама прекрасно знала это. Сожительствуя с гангстерами, поднимавшими на нее руку, она должна была понимать, что играет в русскую рулетку и когда-нибудь доиграется.