Йоко Сано - Одна литера

— Да? Пустая комната? Но дверь-то, наверное, заперта?

— Нет. Понимаете, замок сломан… никак не починим… — сказала Таэко Кинугава извиняющимся тоном, словно несла за это ответственность.

— Интересно. Получается, любой может туда войти?

— В общем, да… — промямлила Кинугава.

— И что же — кто-нибудь пользуется этой комнатой?

— Да нет… Разве что порой девочки из моего ателье переночуют… Ну… если опоздают на последний автобус…

— А жильцы?

— Сенсей… — Миэ, до сих пор — как и положено хозяйке — подававшая чай, следившая за огнем в газовой печке, повернулась к Эбизаве: — Мне кажется, вопрос об этой комнате не имеет отношения к делу.

— Почему?

— Вы ведь сами сказали, что преступление скорее всего совершил кто-то из живущих в нашем доме… Если так, зачем прятаться в этой комнате? Гораздо удобнее ждать подходящего момента у себя.

— Возможно, вы правы. Но лишние данные, пусть даже не имеющие прямого отношения к убийству, не помешают. При расследовании никогда нельзя угадать заранее, что окажется важным…

— А я согласна с Миэ-сан! — перебила Эбизаву Сэйко Коно. — Вы говорите: лишние данные не помешают. Но нельзя же копаться в частной жизни каждого. Если неизвестно, поможет это расследованию или нет, а человеку придется перед всеми вывернуть душу наизнанку. Это ведь ужасно! Мало ли у кого какие секреты. Я бы лично совершенно не хотела участвовать в таком, как бы это назвать, стриптизе, что ли.

— Ну что ж, коль так — ничего не поделаешь. Очень жаль, но придется этот вопрос оставить, — развел руками Эбизава. Однако на его лице сожаления не отразилось. Выглядел он спокойным, как и раньше.

— И еще одно, сенсей. Я категорически возражаю против вашего намерения назвать сейчас, здесь имя преступника! — с неожиданной, не свойственной ей резкостью добавила Сэйко.

В «Дэра» она держалась совсем по-другому. Особенно поразился Ясиро, собиравший вместе с ней информацию.

— Вот как? А почему, позвольте узнать, вы возражаете? — На лице Эбизавы не дрогнул ни один мускул, он прекрасно владел собой.

— Разве вам не понятны, сенсей, самые обычные человеческие чувства?! Представьте себе такую ситуацию: вы на кого-то указываете пальцем — вот он, убийца! Публично, при всех! А потом окажется, что вы ошиблись. Каково будет этому человеку?

— То есть вы хотите сказать, что я должен отвести его в укромный уголок и там поговорить с ним по душам? — с легкой иронией спросил Эбизава.

— Ну зачем же так утрировать! По вашей просьбе я ведь тоже приняла участие в расследовании, и мне, как и прочим, удалось обнаружить кое-что упущенное полицией. Но это наше частное расследование… Можно ли делать серьезные выводы, основываясь на отдельных деталях?.. Ну, хотя бы такая деталь — где эта самая злосчастная бутылка… Та, из которой пили виски в тот вечер… Почему я ее вымыла? Я так и жду, что вы зададите мне этот вопрос. Зададите, а я не буду знать, что вам ответить. Я это говорю потому, что такой вопрос мне уже задавали. Совсем недавно. И мой ответ не удовлетворил спрашивавшего… Действительно, почему моют посуду? Нелепо звучит, а? Вымыла красивую бутылку, хрустальную. Чем не графин? Так я и сказала. Но тот, кто спрашивал, мог подумать, что за таким естественным ответом кроется желание скрыть правду. Выходит, мой ответ только усилил его подозрения. И я никак — понимаете, никак! — не могу их рассеять… Короче говоря, мне вполне достаточно, если выяснится, что Оотагаки невиновен. И больше я не хочу лезть в это дело. И тем более не хочу думать, что убийца находится среди нас…

— Одну минуточку, Коно-сан, — вклинился в ее темпераментную речь Ясиро. — Вы, кажется, решили, что я вас в чем то подозреваю? Так вот, смею вас заверить, ничего подобного мне и в голову не приходило!

— Да?

— Ну конечно! Это ужасное заблуждение…

— Ясиро-сан, прошу вас, очень прошу, выслушайте меня до конца! Сейчас вы сказали «заблуждение». Допустим, вы действительно так считаете. Но если потребуется, сможете вы это доказать? Не сможете! Вот что меня беспокоит! Спросит, например, Эбизава-сан кого-нибудь из нас, что значит тот или иной его поступок, и что дальше? Хорошо, если человеку повезет и он даст исчерпывающий ответ. А не даст — сразу станет подозреваемым. Ведь это же просто кошмар!

По мере того как Сэйко говорила, к ее бледным щекам приливала кровь. Особенно ее подхлестнула реплика Ясиро, и ее лицо обрело наконец естественный цвет.

— Я прекрасно вас понял. Так что не беспокойтесь, я задам всего несколько вопросов, которые могут помочь мне при защите Оотагаки, — сказал Эбизава, отирая лоб вынутым из нагрудного кармана платком. — Но прежде всего мне бы хотелось изложить вам свои соображения. Буду исходить из того, что мой клиент невиновен. Чтобы строить доказательства этой версии, прежде всего необходимо разгадать загадку замка. Ну так вот, я ее разгадал. Чуть позже могу продемонстрировать… Но этого недостаточно, надо еще найти позитивные доказательства невиновности подозреваемого. Моя ближайшая задача — собрать как можно больше фактов. Кое-что, выпавшее из поля зрения полиции, у меня уже имеется. Не все сведения равноценны, не все будут иметь решающее значение, но все же они дают материал для ряда предположений…

Несмотря на недавнюю атаку Сэйко Коно, выдержка не изменила Эбизаве. Голос звучал ровно, на лице — ни тени недовольства. Выступления на судебных процессах были хорошей школой.

— Первое, на что я хотел бы обратить ваше внимание: у Аканэ-сан есть ребенок, — продолжал Эбизава. — Она это тщательно скрывала, в тайну были посвящены лишь немногие. Существование ребенка — факт немаловажный. В данном деле много неясного. Мы не знаем, кто совершил убийство, при каких обстоятельствах и почему. Очень возможно, что мотив преступления как-то связан с ребенком. Поэтому мне хотелось бы узнать, что собой представлял его безвременно умерший отец. Миэ-сан, если у вас нет возражений, может быть, вы скажете имя этого человека?

Все взгляды обратились к Миэ, сидевшей около урны с прахом. От неожиданного вопроса она, кажется, растерялась и продолжала молчать.

— Миэ-сан, очевидно, беспокоит, что эти сведения могут появиться в газетах… Господа репортеры, у меня к вам просьба: не публикуйте того, что мы сейчас с вами услышим. Конечно, если выяснится, что преступление как-то связано с существованием ребенка, тогда другое дело. А пока воздержитесь. Договорились?

Репортеры согласно кивнули.

— Я далеко не все знаю о том времени, — сказала Миэ. — А имя… По-моему, жениха сестры звали Масао Минамида.

— Так… Минамида… — Уточнив иероглифы, Эбизава записал имя. — И что же? Отчего этот молодой человек умер? Болел или…