Александр Аннин - Бриллиантовая афера

– Позвольте представиться: Балуев Денис Валерьевич. Цветочный салон «Летучий голландец», коммерческий директор.

И «породистый» церемонно склонил голову.

– Рад познакомиться, – пробормотал Безлепкин.

Мужчины какое-то время разглядывали друг друга. Балуев неспешно прикуривал сигарету – не иначе, как ради паузы, долженствующей, по-видимому, придать ему дополнительную солидность.

«Курит самые дорогие – «Абдуллу», а зажигалка из золота, вес металла – около тридцати граммов, проба 750», – машинально отметил про себя Безлепкин.

Зайди человек с такими повадками к нему на Полянку, в антикварный магазин, Андрей Степанович скорее всего принял бы посетителя за не слишком удачливого афериста. Но аттестации, полученные Безлепкиным от надежных людей, характеризовали Балуева как махинатора высокого ранга. И это не могло не вызывать уважения. Однако…

«Слишком респектабелен для торговца цветами, – подумал антиквар. – Слишком! Так нельзя».

Почему нельзя – Андрей Степанович вряд ли смог бы объяснить: видимо, просто сказывалась его социалистическая закваска.

Выдохнув дым, Балуев широко улыбнулся:

– Есть предложение, Андрей Степанович. Сейчас мы с вами посетим здешний ресторанчик – да-да, не удивляйтесь, тут на редкость славно готовят мидии! И недорого. Что вы скажете о тушеных мидиях в горшочке всего за тысячу с чем-то там рублей?

Прижимистый Безлепкин (а прижимистость была его профессиональной чертой) в другой раз непременно испытал бы положительные эмоции, узнав, что деловой разговор не будет сопряжен со значительными тратами. Но сейчас владелец антикварного магазина неожиданно для самого себя сделал небрежный жест рукой:

– В нашем деле, Денис Валерьевич, мелочиться ни к чему. Можно пообедать и за тысячу долларов…

– Можно, конечно, – согласился Балуев и усмехнулся с хитрецой, – но тут есть один нюанс. Вот мы с вами хорошенько покушаем, обсудим, так сказать, перспективы сотрудничества, обо всем договоримся, а потом… Я уже заказал девочек. Девчонки здесь – пальчики оближешь! Вы как?

Безлепкина покоробило столь циничное предложение. «Видит меня первый раз в жизни, и уже такое панибратство», – подумал антиквар. Но главное – за их разговором с интересом следила рыженькая девушка-портье…

– Насчет девочек вы поторопились, Денис Валерьевич, – произнес Безлепкин нарочито твердо. – Я не по этой части.

– Ах во-от оно что… – понимающе протянул Балуев.

– Нет-нет, вы меня не так поняли, – совсем стушевался несчастный Андрей Степанович. – Я имею в виду, что не общаюсь с продажными женщинами, это не в моих правилах.

– Ну-ну, похвально, похвально… Достойно всяческого подражания, – удивленно покачал головой Балуев.

А сам подумал: «Ну и фрукт! А мне-то говорили, что это исключительно беспринципный, развращенный человек…»

Мужчины неспешно направились в сторону ресторана.

Андрею Степановичу Безлепкину уже давным-давно были абсолютно чужды такие эмоции, как замешательство или растерянность. До сегодняшнего вечера он не испытывал этих чувств, пожалуй, лет двадцать – тогда ему пришлось вступить в плотный контакт со спецслужбами. Что же касается его намека на то, что он с легкостью сорит деньгами, а равно и жалкой филиппики насчет продажных женщин и собственного целомудрия, то столь чудовищной ахинеи антиквар не произносил ни разу в своей жизни.

А причина всего этого бреда была проста. Да-да, проста, и в то же время – фантастична: какая-то заурядная девушка-портье, смотревшая на Андрея Степановича из-за стойки. Едва увидев ее, 55-летний антиквар со всей непреложностью осознал, что именно этот образ сидел в глубинах его подсознания аж с самых юных лет.

«Уже сегодня, в крайнем случае – завтра эта девушка будет жить со мной, – бесповоротно решил Безлепкин, усаживаясь за столик напротив Балуева. – Что бы там ни было».

Застольный разговорчик между антикваром и коммерческим директором цветочного салона «Летучий голландец» был такого вот любопытного содержания:

– Вы, Андрей Степанович, уже отчасти осведомлены, а отчасти догадываетесь о предмете предлагаемого вам сотрудничества. О его перспективах, дивидендах…

Безлепкин степенно наклонил голову.

– Вот и ладушки, – кивнул Балуев. – А в кое-какие необходимые детали я вас сейчас посвящу. Только уж, чур, Андрей Степанович, потом – «ни шагу назад, ни шагу на месте – только вперед со всеми вместе», – процитировал Денис Валерьевич известный когда-то всей стране пионерский слоган. И невольно вспомнил, что когда-то был примерным юным ленинцем, председателем совета отряда…

– Обижаете, Денис Валерьевич, я ведь, как говорится, не ради мидий нахожусь «здесь и сейчас», – также слоганом, только современным, ответил Безлепкин и вытер губы салфеткой.

– Дай-то Бог, дай-то Бог, милейший Андрей Степанович, чтобы вы очень хорошо представляли себе всю ту меру ответственности, которую на себя принимаете. М-да…

Балуев взял кончиками пальцев тарталетку с черной икрой и виртуозно отправил ее в рот. Посмаковал, удовлетворенно кивнул.

– Ленкоранская паюсная, рекомендую. Так вот, – продолжал цветочник. – Сам я в Москве недавно, трудовой путь мой проходил по большей части в необъятных сибирских просторах нашей многострадальной Родины. Кстати, этим и объясняется мой все еще не утоленный интерес к столичным девочкам, а вовсе не природной похотливостью.

Мужчины тактично посмеялись.

– Тут вы немного заблуждаетесь, Денис Валерьевич, – Безлепкин счел нелишним придать беседе некую светскость. – В подобных заведениях, как, например, этот отель, вы практически не встретите москвичек. Есть девочки из Тулы, Пензы, Брянска, очень много – из Поволжья…

– Голодающего Поволжья! – хохотнул Балуев.

– Ну да, – скривил губы антиквар. – Их привозят в первопрестольную совсем еще сикухами, ну, лет по 15–16 от роду, сутенеры тут же выдают им новые паспорта, где возраст завышен до 18-ти…

Безлепкин осекся: он понял, что зарапортовался. Его познания в сфере столичных сексуальных услуг как-то не вязались с недавним утверждением о неприятии такого рода знакомств. Однако Балуев сделал вид, что не обратил внимания на допущенную собеседником нестыковочку, он в очередной раз кивнул, резко посерьезнел и продолжал уже без всякой игривости:

– Служба моя таежная, в отличие от значительной части тамошнего народонаселения, проходила вовсе не за колючей проволокой, а в весьма и весьма респектабельных кабинетах. По якутским, разумеется, меркам. Выпьем «Бордо», вы как?

– Извольте, – согласился антиквар.

И не удержался от подковырки:

– Уж не в ваших ли респектабельных якутских кабинетах вы пристрастились к тонким французским винам, Денис Валерьевич?