Александр Аннин - Операция «Золото»

– Вы, господа, как-то без огонька разыскиваете преступников, – с упреком промолвил тучный полковник. – Ну не вижу я алчности, азарта в ваших глазах, хоть убейте! Может, кому-то работа стала не в радость, а? Может, кто-то подумывает податься в частный сыск, бабки заколачивать?

– Геннадий Иванович, – вяло подал голос Карлсон. – Труд дан человеку в наказание, уж вам-то это должно быть хорошо известно из Библии.

Максим выразительно кивнул в сторону икон и продолжал:

– Вы что же, призываете радоваться наказанию? Испытывать в нем потребность? Это, извините, здорово смахивает на мазохизм…

Кто-то из присутствующих хрюкнул, подавляя смех, а Кротов, побагровев и вращая глазами, рявкнул:

– Не смейте спекулировать Священным Писанием, подполковник! И, кстати, после оперативки прошу вас задержаться. Вместе с капитаном Матушкиным. Получите особое задание. А уж в радость оно вам будет или в наказание – меня, как говорится, не волнует.

Алексей прекрасно понимал, что в их предстоящем разговоре с полковником Кротовым ему, тридцатилетнему капитану, отводится самая пассивная роль. Да и пригласил его Хват чисто машинально, по укоренившейся традиции.

Дело в том, что за четыре с лишним года его службы в МУРе Малыша привыкли воспринимать как некую тень великого Карлсона, этакого недотепу Гастингса при гениальном Пуаро. И тем не менее Алексею льстило то обстоятельство, что их считают неразлучным тандемом – работать в паре с лучшим муровским оперативником подполковником Басовым почел бы за честь любой сыщик из отдела убийств. Так что Малышу, безусловно, здорово повезло в этой жизни. А недавно эта служебная удача материализовалась еще и в комфортабельной двухкомнатной квартире, которую Басов, можно сказать, подарил чете Матушкиных.

Алексей, конечно же, чувствовал себя неловко, переезжая из Южного Чертанова в Беляево. Ведь причиной максовой щедрости была не только любовь к своей маленькой крестнице и ее родителям, но и трагические события в жизни подполковника. Получалось так, что Алексей и его семейство будто бы наживаются на том горе, что обрушилось на Карлсона в конце прошлого лета…

Но в еще большее смущение повергло Малыша присвоение ему очередного звания капитана полиции – за успешное раскрытие убийств распорядителя игорного клуба «Монреаль» Вениамина Егоршина и нефтяного магната Прохора Долганова. Тогда практически всю работу по розыску преступников проделал подполковник Басов. И именно он, Карлсон, настоял, чтобы Кротов похлопотал перед начальником МУРа генералом Беликовым о повышении звания Алексею Матушкину.

А вот самому-то Максиму Юрьевичу никто звание повышать не собирался – Хват уже трижды выходил «наверх» с убедительными просьбами вручить Карлсону полковничьи погоны, да всякий раз получал мягкий отказ. Начальство упрямо не желало дать звание полковника знаменитому Максиму Басову. И пробить эту ватную стену многолетнего сопротивления было не под силу даже такому «буйволу ГУВД», как Геннадий Кротов.

Объяснением такой несправедливости была вовсе не развязность Максима Басова в общении с генералитетом, даже не те постоянные процессуальные нарушения, которые он то и дело допускал в своей работе. Отнюдь. Вся эта «вакханалия», как ворчливо называл стиль работы Карлсона генерал Беликов, молчаливо прощалась лучшему сыщику уже давно.

Причиной того, что Басов прочно застрял на середине карьерной лестницы, что звание подполковника стало пределом его служебного роста, была нелепая традиция, с незапамятных времен сложившаяся в МУРе. Здесь считалось, что оперативный работник не может иметь звание выше подполковничьего.

В самом деле, ну не погонишь же полковника «в поле», как именовали розыскную работу рядовые сотрудники. Полковник должен восседать в кабинете, принимать донесения и рапорты, распекать нерадивых служак… Повысить Карлсону звание – значит лишиться мобильного, аналитически мыслящего сыщика, не раз выручавшего генерала Беликова и полковника Кротова из самых, казалось бы, безнадежных ситуаций.

– Максим Юрьевич, на вас вся надежда, – в который раз за последние годы изрек Хват, когда в его кабинете остались только Карлсон и Малыш.

– Знаю, – с важным видом кивнул подполковник.

– Вот и хорошо, – продолжал Хват. – Вы уж не серчайте на меня за то, что я одернул вас на оперативке. Сами понимаете…

– Угу. Попытка подрыва вашего авторитета в присутствии подчиненных.

Голос Карлсона звучал вполне дружелюбно, однако Кротов насупился.

– Господа, вы уже знаете, что минувшей ночью совершено двойное убийство на Каширке…

– Вы что, про тех двух наркоторговцев, Геннадий Иванович? – глумливо перебил Хвата Максим Басов. – Знать бы, кто к этому руку приложил, я бы ему из своего кармана премию выдал.

– Господин подполковник! – воззвал Кротов. – Вы вправе озолотить этого серийного убийцу, только сначала найдите мне его! Хоть из-под земли… Черт-те что! Уже седьмой труп за месяц. И все из одного и того же «вальтера» полувековой давности.

– Да и покойнички – прямо один к одному, – криво усмехнулся Басов. – Наркоторговцы, бандюки… Такое впечатление, что капитан Шилов воскрес и продолжает вершить свой суд над всяким отродьем.

Хват зорко глянул на подполковника. Геннадий Иванович и сам не раз вспоминал Петра Шилова, изучая материалы по убийствам отморозков, совершенным за четыре последних недели. Везде фигурировали пули, выпущенные из старенького пистолета… Любил такие пистолеты капитан Шилов, ох как любил. Правда, он-то стрелял из табельного оружия, а ржавые, купленные по дешевке стволы вкладывал в руку убитому «братку».

Н-да, капитана Шилова преступный мир столицы запомнит надолго. Года три назад этот сорокалетний опер напрочь разуверился в российском правосудии и принялся в одиночку истреблять тех, у кого руки по локоть в крови. Муровцы так и прозвали Шилова – Истребитель.

Бандиты все-таки достали Шилова, которого сослуживцы уже привыкли считать заговоренным от ножа и пули. Увы, он не был заговоренным… Капитана расстреляли на его квартире в августе прошлого года.

И у этого убийства был один-единственный свидетель, который до сих пор надежно охранялся.

Малыш ерзал на стуле, он чувствовал себя лишним в кабинете Хвата. Алексей хорошо понимал, куда клонит Карлсон. А такого рода разговоры Басову и Кротову сподручнее было бы вести с глазу на глаз.

– Знаете что, Геннадий Иванович, – медленно начал подполковник. – Скажу честно: мне по душе этот неведомый палач. Хорошее дело делает. И я намерен впервые воспользоваться тем правом, которое вы мне сами когда-то предоставили.

– Каким еще правом? – нахмурился Хват.