Инна Тронина - Мёртвая вода

– Нет, он химик. Гений, представляете? И отличный музыкант. Я мог бы потом рассказать…

Несколько крупнокалиберных пуль прошили «Волгу» насквозь и вонзились в землю у голов Олега и Франсуазы – прямо между ними.

– А я решила, что мы укрылись надёжно, – разочарованно заметила молодая женщина. – Тогда давайте бежать. Понадеемся на судьбу!

– А что ещё делать? Будем потихоньку продвигаться за кустами, – решил Олег. – Вот когда на открытое место выйдем, придётся бежать. На наш русский «авось»…

– На авось – согласна! – Франсуаза улыбнулась и пропала в кустах.

Величко вдруг почудилось, что сейчас всё кончится. Он нырнул вслед за своей очаровательной спутницей, вернее, за боевым товарищем. В это время мимо пронёсся ещё один БТР, поливая огнём кусты, забор стадиона, дома через улицу напротив, зазевавшихся солдат. На том месте, где только что лежали Олег с Франсуазой, асфальт зиял выбоинами. Шансов у них не было бы никаких. Неподалёку стоял густой мат – там перевязывали двух новых раненых.

– Бешеный! – Величко яростно продирался к Франсуазе. Ветки кустов цеплялись за его плащ и галстук.

– Я здесь.

Француженка широко раскрытыми глазами смотрела, как тает оставленное БТРом облачко смога. От тяжёлой, осенней жары пот струился по их грязным лицам.

– Подождите немного, Олег. Один момент…

– Вы ранены? – испугался Величко.

– О, нет, нет! Я просто хотела вам сказать…

Послышалась канонада авиационных скорострельных пушек тридцатого калибра. Олег знал все модели военной техники не только потому, что ездил на сборы. Пришлось вызубрить, чтобы не ударить в грязь лицом перед сыном. Сам Величко никогда особо войной не бредил. Но вот у ребёнка дед был контр-адмиралом, подводником. А прадед – морским боевым лётчиком. Его ныне здравствующая вдова оперировала раненых в палатке, под обстрелом. Да и по другой линии одни герои, да ещё высокого происхождения. И все воевали, где только могли – кто в охране русских царей, а кто, наоборот, против них.

Кровь в мальце кипит. И Олег должен эту страсть удовлетворять, раз назвался его отцом. Сейчас бы сына сюда, не дай Бог, конечно. Вот бы интересно ему было!..

– И что вы хотите мне сказать? – вспомнил Олег.

Он понимал, что не может двигаться – даже за кустами вдоль стены. Его светлый плащ привлекал внимание стреляющих. При попытке пошевелиться начинался шквальный огонь.

– Откуда стреляют, Олег? Ведь сверху?

– С американского посольства или с гостиницы «Мир». Но это только слухи. Сам я ничего не знаю.

Величко решил хотя бы перекурить. Он уже потерял страх, притупил бдительность, и просто наблюдал, как рикошетят пули от стен и асфальта, роют землю, впиваются в стволы деревьев.

– Если кто-нибудь из нас не дойдёт, не выживет…

Франсуаза обхватила руками колени и повернулась к Олегу. Тот хотел возразить, но губы пересохли, и язык прилип к дёснам.

– Прежде чем выбираться из укрытия, я должна быть уверена. У меня есть двое родных детей – Жюль и Мари, по-польски – Юлек и Маня. Им по восемь месяцев.

– Ничего себе! И вы работаете в «горячих точках»? – Франсуаза снова потрясла своего, казалось бы, искушённого спутника.

– Они с мамой в Версале, в нашем доме. И ещё у меня есть дети от предыдущего брака моего мужа. Эти живут в Петербурге. Тоже двое – сын и дочка. Я всех их очень люблю.

– Я что-то не совсем разобрался… Ваш муж – защитник «Белого Дома»? Он ведь не француз, как я понял?

– Он – поляк, его имя Анджей Озирский. Но родился он в России, всю жизнь прожил там. Раньше был полицейским, а сейчас не у дел. – Франсуаза говорила это на ухо Олегу, шелестящим шёпотом. – Он может погибнуть сегодня. Я знаю его характер – он живым не сдастся. Или вырвется с боем, или пропадёт там. Я не прошу заботиться о детях, нет. Просто расскажите, если что… Да?

Франсуаза улыбнулась, сверкнув жемчужными зубками. Олег никак не мог понять, свои это или коронки.

– Будем надеяться на лучшее, – решил Олег. – Давайте поспешим – всё равно лучше не станет. Скорее, наоборот – в конце концов, нас пристрелят. А, там, ближе к метро, – спецназ, броня. Может быть, ненадолго прикроют. Если выскочим из «котла», значит, будем жить.

– Да-да, Олег, вы мне тоже скажите! Не обижайтесь только. Ведь мы своей судьбы не знаем.

Франсуаза быстро, но ласково поцеловала Величко в мокрый грязный лоб. Олег был приятно удивлён, но ответить тем же не решился.

– Вы говорили, у вас есть жена? Как её имя?

– Татьяна, Таня.

Олег только что вспомнил о супруге. Интересно, волнуется она или нет? Может, даже и не вспомнила ни разу про главу семьи. Куда он денется, постылый?

– О, какое знаменитое имя! Как у Пушкина… – Франсуаза даже хлопнула в ладоши. – А дети есть?

Боевая машина пехоты опять ударила «Громом», и их почти оглушило. Должно быть, военная техника стояла совсем рядом. Величко зажал пальцами уши, поморщился и сплюнул кровь. Наверное, прокусил губу или язык. Франсуаза и не подозревала, какую болезненную струну она рвала в душе Олега, и потому ждала ответа.

Сейчас нужно было вырываться за оцепление, ежесекундно играя в рулетку. Олег подумал, что Франсуаза подала неплохую идею. Если с одним из них случится несчастье, другой известит семью. Если, конечно, сумеет найти…

– У нас есть сын. Ему в декабре будет восемь лет. Сейчас, наверное, гуляет во дворе, на Ленинградке.

– А как его зовут? – заинтересовалась Франсуаза.

– У него красивое былинное имя… – задумчиво произнёс Величко.

И потом, прежде чем рвануть на открытое пространство, заглянул Франсуазе прямо в глаза.

– Если мне не повезёт, найдите Руслана. И скажите, что я очень его любил.

Здесь, на пятом этаже, ничего не было известно о пожаре, пожиравшем здание сверху. Дворец превратился в гигантский факел, а Андрей Озирский не мог понять, почему перламутрово-голубое небо то и дело заволакивает чёрным дымом, словно траурной вуалью.

Снаряды разрывались пока где-то наверху. Но постепенно грохот становился невыносимым для человеческих ушей. Андрей, закуривая сигарету из пачки «Мальборо», подумал, что она, возможно, станет последней. Отсюда вряд ли удастся уйти живым и свободным, а на другое Озирский не согласен.

Уже понятно, что они проиграли. Теперь надо думать, как уйти отсюда, сохранив лицо и здоровье. Сдаваться нельзя ни в коем случае – скорее всего, не довезут даже до тюрьмы, а прикончат где-нибудь за углом. Сейчас надо собрать у ребят оружие, патроны, и отправить их вон из здания – скорее всего, по подземным коммуникациям. А самому, наверное, следует подняться в «стакан» и дорого продать там свою жизнь. Может быть, составит компанию Ромка Брагин, кто-то ещё.

Да, почти у всех дети, жёны. У самого Андрея их, маленьких, пятеро. У Романа – трое. Кажется, холостых в группе вообще нет. Кроме того, есть ведь матери, отцы, другие родственники. Они – не детдомовцы, по которым некому плакать, и тем тяжелее жертва.