Юлия Пономарева - Избранная

«Только этого круга позора мне еще не хватало» – я закатила глаза, сделав шаг вперед, и медленно начала двигаться туда, где уже были выгравированы наши имена. Проходя мимо толпы, до меня долетали смешки, но я старалась делать вид, что их не замечаю. Отец встретил меня, взял под руку, и подвел к острому штырю, с силой нажав на него моим правым указательным пальцем.

– Ох, – я скорчилась от боли, и стала наблюдать, как алая струйка крови закапала на землю.

– Аннет, будь серьезнее, – папа одарил меня своим строгим взглядом. – На тебе теперь ответственность не только за себя, но и за весь наш род, – произнес он так, чтобы это смогла услышать только я.

От того-то мне и тошно, что теперь каждый из общины будет ждать от меня сверхъестественного поступка, а так как я не отличаюсь храбростью и отвагой, то не оправдать ожидания родителей – худшее, что может со мной случится. Да и как тут совершать подвиги, если за купол даже нельзя? Кто вообще придумывает все эти сказки про розовокрылых и избранных?

Я прислонила указательный палец к ледяному камню и почувствовала боль от ожога.

– Ай!

Холодный взгляд отца остановил мои дальнейшие возгласы. Отпечаток крови запечатлелся на камне сразу под моим именем: «Аннет ван Тьерри». «Ван» означает принадлежность к главенству клана.

Я отошла в сторону, пропуская других новоявленных оставить свою кровавую подпись, и посмотрела на брата. Тот, не скрывая своего злорадства, всем своим существом пыжился от удовольствия и нетерпения меня подколоть. Пока я возвращалась на линию, он успел прошептать в мою сторону:

– Ну что, розовая? Когда оденешь пачку и пойдешь танцевать балет?

Я, как всегда, проглотила его остроты, но умудрилась невзначай толкнуть его в бок, от чего он только начал хохотать еще сильнее.

– Можно я теперь возьму твою косуху? Она мне явно больше к лицу, чем тебе.

«Чертов гаденыш! – мое лицо стало пунцовым от гнева. – Устрою я когда-нибудь тебе отменную вечеринку в косухе!».

Но тут меня опять спасла Клео.

– Не принимай близко к сердцу слова этого придурка, – она незаметно для других положила свою руку мне на плечо. – Он просто не может сам себе признаться, что его сестра, а не он – Избранная, – и, поворачиваясь к нему, тихо добавила. – Ты бы не корчил из себя брутального мужика, Тристан, а то вон, на глазах у всего клана, уже и ширинка не выдержала, – и она отвела нас на законные места.

Тристан впопыхах отвернулся, проверяя свои штаны, но, понимая, что все необходимое прикрыто, зашипел от злости:

– Нашлась тут, подруженция-сказочница. Сверни свои крылышки, Клео, а то как бы они не всколыхнули!

– Только не с тобой, Тристан, только не с тобой, – и Клео, манящим движением руки, спрятала свой кулон в ложбинку между грудей. Брательнику в это время уже было в пору подставлять таз под слюни, с таким жаждущим взглядом он смотрел он на мою подругу. К слову сказать, Клео, одна из немногих, кто отказала Тристану, и от того он еще пуще бесился.

– Не говори гоп…– но он не успел парировать Клео. Мама дала ему подзатыльник как заядлому школьнику, и он тут же притих.

Уже все новоявленные подписали соглашение, и настало время завершающего ритуала.

Пипео – наш мудрец (собственно, мудрецом себя считал только он), три раза обошел камень правды по часовой стрелке, затем дунул на свою ладонь и на камень посыпалась «волшебная пыль». Вообще-то, это был обычный песок, но так как мы утратили свои магические способности по созданию этой самой пыли, то Пипео не нашел ничего более подходящего.

– Ну что за цирк, – пробормотала я себе под нос, – можно уже как-то осовременить всю эту церемонию, а не оставлять старые обычаи, – Клео понимающе кивнула мне в ответ.

Зазвучал гонг и голос отца произнес завершающую фразу:

– Соплеменники и соплеменницы! Сегодня мы получили новых крылофилов! Носите свои крылья с честью и достоинством! И пусть зов истины услышит каждый из вас!

Снова гонг.

– Ну наконец-то, – с облегчением выдохнула я и свернула за спиной крылья.

Сегодня вечером состоится пир в честь всех новоявленных. Хорошо, что эта часть празднества осталась современной: никакой пыльцы, крови и прочей столетней атрибутики. Только еда, танцы и ночные полеты. Вот только мне появляться на этом празднике жизни совсем не хотелось…

Глава 2

Цветочная поляна была украшена разноцветными атласными лентами и искрилась огнями. Для ее освещения специально собирали бутоны парящих лилий, которые, вбирая солнечный свет днём, мерцали в сумерках, создавая атмосферу уюта и тепла. Достаточно было отпустить цветок, и он фиксировался в воздухе в том месте, где его оставили. Посреди поляны уже подготовили место для ночных полетов, оградив его такими же лентами, что использовались в качестве украшений к празднику. По краям протянулся праздничный стол, весь уставленный цветами и любимыми яствами крылофилов: ягодами Тифальских деревьев, придающими веселье; Штефальскими яблоками, откусив кусочек которого, сразу хотелось танцевать; Криольскими бананами, вызывающими смех до коликов в животе, а также всеми видами фруктов и орехов, существующих на нашей земле (крылофилы являются фрукторианцами). И, конечно же, по всему столу в графинах было разлито Тизерское вино – ягодный безалкогольный напиток, придающий ощущение дурмана благодаря секретной технике изготовления. Несовершеннолетние на такие вечера не допускались, поэтому все новоявленные таращились на это убранство во все глаза.

Откуда-то сверху лилась расслабляющая музыка, и многие, впервые ощущая свободу в употреблении веселящего напитка и ягод, уже пританцовывали, ожидая небесных полетов.

Я внимательно изучала все это великолепие, но чем дольше вглядывалась в лица соплеменников, косящихся в мою сторону, тем острее ощущала желание поскорее отсюда сбежать. Оделась я как можно непримечательнее – белый топ в черную полоску и джинсы. Никаких платьев и украшений. Правда мама все же пыталась нацепить на меня свои серьги, но на мне все ее драгоценности казались вычурными, поэтому я отказалась от этой идеи. Крылья свои я как могла прятала за спиной, но сделать это было достаточно проблематично – несмотря на их сложенное состояние, сверху все равно виднелось их розовое основание. Будь моя воля, я бы вообще сюда не приходила, но я просто не хотела опозорить родителей перед всем кланом, ведь мне, как Избранной, предстоит открыть ночные полеты. И пока предки восседали в центре стола и обменивались с элитой нашей общины разговорами о небывалых свершениях нации и мечтами о моих будущих мифических подвигах, я стояла в стороне, ожидая своего выхода, и вздыхала от несправедливости вселенской жизни.