Юлия Пономарева - Избранная

Глава 1

Я стою в оцепенении и смотрю на обрыв. Ледяной ветер свистит в моих ушах, завывая одну и ту же фразу: «Сделай всего лишь шаг, Аннет, всего лишь шаг..»

Где-то внизу точками маячит вся наша община. Я представляю, как сейчас, скорее всего, старик Пипео поднимает руки к небесам и обращается к предкам, призывая дать мне и моим соплеменникам храбрости и отваги. Его седые длинные волосы и борода развиваются на ветру словно шаль невесты, а скрюченные тонкие пальцы напоминают ветви оголенных деревьев. Мама постоянно поднимает взгляд вверх, и, скрестив руки на груди, ждет, когда ее дочь, соизволит спрыгнуть. Папа стоит скалой, такой же, на которую, собственно, взобралась я сама, и ни один мускул на его лице не дрожит. А брательнику и вовсе нет дела, что его сестра через несколько минут станет совершеннолетней, поэтому он, вероятно, уже ищет глазами очередную жертву среди новоявленных, которую позже будет зажимать на пиру где-нибудь в укромном уголке леса.

Но сейчас я вижу перед собой внизу лишь скалистый берег, усыпанный черными точками, сгруппировавшимися на одном единственном песчаном клочке земли, и бушующие волны, яростно ударяющиеся о глыбы камней.

– Ну что за бредовый обряд?! – в сердцах произношу я. – Неужели нельзя провести посвящение, просто сидя на пеньке? – и в который раз оглядываюсь по сторонам.

Кроме меня на краю обрыва осталась лишь Клео, но и она, одарив меня своей очаровательной улыбкой, смело шагает и ныряет в пропасть.

И вот я осталась один на один со своим внутренним страхом: «А что если они не появятся?»

Я отгоняю прочь коварную мысль и, глядя на небеса, восклицаю:

– О, милая бабуля, как же мне тебя не хватает! Наверняка, ты бы нашла нужные слова, чтобы придать мне храбрости шагнуть в бездну!

Чувствую, как ком подступает к горлу, и, вот-вот, на глаза навернуться слезы.

– Да что с тобой, Аннет! Неужто ты такая трусиха? – я встряхиваю голову, и, собирая всю свою волю в кулак, правой ногой касаюсь пустоты…

Со свистом в ушах я лечу вниз, и адреналин разливается по моим жилам, пронизывая собой каждую клеточку моего тела. Сердце бешено колотится и, кажется, еще немного, и я увижу его кроваво-красное биение у себя в руках. В голове пульсирует лишь одна фраза:

«Это конец. Вот и настала моя смерть».

Я закрываю глаза от страха, чтобы не видеть, как несусь прямо на острые скалы. Они торчат из земли, напоминая острые клыки саблезубых тигров, жаждущих испробовать мою плоть. И снова та страшная мысль шипит змеей в моей голове:

«А что, если они не появятся?»

Я прогоняю эту гадюку из своего разума и еще сильнее зажмуриваю глаза. Уж если мне и суждено погибнуть, не хочу ничего видеть, особенно лица предков, покрытые маской ужаса, когда они увидят падающую камнем с неба дочь.

Но, вдруг, передо мной отчетливо возникает образ бабули. Он появляется из ниоткуда, как будто вселенская пыль решила станцевать танго, образовав ансамбль из ее лица, волос, шеи и рук. Она улыбается и протягивает мне свою морщинистую ладонь. Время будто останавливается, и я на миг забываю, что лечу навзничь в пропасть. Дотрагиваюсь своей рукой до призрачного видения, и бабуля растворяется, оставляя после себя лишь полоску света.

Сразу исчезает мой змеиный страх. Волна тепла и сладостного умиротворения накатывает на меня, и в то же мгновение что-то с силой толкает меня вверх. Я понимаю, что падение замедлилось, начинаю ощущать восходящие потоки и постепенно ко мне приходит осознание, что я парю над землей.

Открываю глаза.

Ух! Вот это да!

Передо мной, как на ладони, раскинулась вся наша земля: вон радужный лес, в кронах деревьев которых, скрываются дома, покрытые мхом и цветами; в центре леса видна цветочная поляна, где частенько проводятся пиры и танцы; вокруг – фруктовые сады, дарующие нам столь сладостную пищу; река с кристально чистой пресной питьевой водой, опоясывающая по всему периметру наши владения и, собственно, серые скалы, откуда я сейчас сорвалась вниз, уходящие в бушующее море. Всю землю сверху накрывает купол, видный только нашему народу – в ясный день он переливается всеми цветами радуги, отражая солнечные лучи, а в дождливое время капли, проникая сквозь него, оставляют на поверхности мелкие пузыри.

Я поворачиваю голову в сторону и вижу их – крылья! Мой страх не оправдался! Они появились! Но…

– Мать твою! Что это за хрень?! -чертыхаюсь я, разглядывая свое оперение. – Вы что, издеваетесь?! – с досадой произношу я невидимым собеседникам в небеса.

Нет, этого просто не может быть! Не могу никак поверить в то, что они розовые. Столько лет прошло, и они появились именно у меня! Сколько себя помню, я всегда ненавидела все девчачье. Для меня быть пацанкой и одеваться в черные джинсы и косуху – дело чести и достоинства, я даже на посвящение надела те самые джинсы, чем шокировала старика Пипео, а тут это!

– Розовые крылья?! Это шутка такая, да, бабуля?!

Слышу рядом с собой смех. Оборачиваюсь и вижу Клео. Моя Клеопатра, моя лучшая подруга, моя противоположность! Так грациозно парит! И, вот ведь везуха, у нее, черные крылья! У той, которая, наоборот, любит все эти юбочки, цацки и розовые побрякушки. Она смеется во весь голос.

– Вот только не надо…– начинаю я, но она стремительным движением подлетает ко мне, берет за руку, аккуратно переплетая свои пальцы с моими, и увлекает за собой. Мы мчим прямо вниз, контролируя каждый порыв ветра, будто делали это всегда.

– Клео, что за фигня? – обиженно спрашиваю ее я, но она лишь улыбается в ответ.

Постепенно я начинаю различать лица своих родных. Мама сияет от счастья, папа гордо вскидывает голову, а брат злорадно смеется.

– Не обращай на него внимания, – Клео выводит меня из состояния отчаяния. – Просто он тебе завидует, ведь розовые крылья – признак Избранного!

– Угу, – бормочу я себе под нос, а про себя думаю: «Розовые крылья – это теперь признак его непрекращающихся насмешек надо мной». И вспоминаю все эти басни про «Избранного».

Ну да, нам постоянно об этом твердят:

«Полно белых и черных крылофилов, но вот розовые – крайне редкое явление. Розовый – символ храбрости и величия. Розовым дано изменить этот мир, ну и «блаблала», все в этом духе. Давным-давно, один розовый крылофил смог объединить кланы мира неба и воды, но вот было это лет так сто назад. С тех пор появлялись и другие розовокрылые, но они проживали свою жизнь тихо и скромно – никаких подвигов и смелых поступков. Прошло уже много лет, все давно изменилось, кланы вновь находятся на грани войны, и о том, чтобы дружить с водофилами сейчас не может быть и речи.

Я возвращаюсь в настоящее. На берегу уже в линию выстроились новоявленные, среди них, естественно, розовокрылых нет. Вся община смотрит в мою сторону: кто с восхищением, а кто с ухмылкой на лице, от чего меня начинает еще и мутить.