Херберт Бергер - Злые пьесы

2-й полицейскийобнаруживает на буфете очки, подает их Курту. Куртнадевает их и читает записку.

Курт: Потому что, потому что… Я мечтала об этом каждую ночь, они стояли… здесь…

2-й полицейский: Чего ты хочешь, ей скоро девяносто стукнет.

1-й полицейскийснова пишет что-то. Куртчитает.

Курт: Да, говорили, совершенно открыто говорили, куда они хотят спрятать тело. Думали, что я глухая. Но я все слышала и все видела, все. Они думали, что я уже лежу в постели и ничего не вижу и не слышу, но я все видела и все слышала. Все. Бедный Куртик, бедный Куртик, они его заманили, а затем убили на этом самом месте, убили бедного Куртика, вот на этом самом месте, бедного, на этом самом месте, Куртика, бедного…

1-й полицейский: Каким образом? Как?

Курт: Тут, на этом самом месте, на этом месте, бедный Куртик…

1-й полицейскийпытается жестами изобразить способ убийства, как бы спрашивая, был ли Курт застрелен, зарезан или задушен.

Курт: Она, это она ударила его по лицу, бедного Куртика, а он, этот почтальонишка, грубое животное, он задушил его шнуром. Отвратительно!

1-й полицейскийделает знак другому, тот кладет на стол коробочку, открывает ее, достает кусок ковра.

1-й полицейский( Показывает на него пальцем. ): Вы узнаете это?

Курт: Мой ковер, мой чудесный ковер! Они его закатали, бедного Куртика!

1-й полицейскийпишет, Куртчитает.

Курт: Да, да, они его закатали, закатали, чтобы заниматься любовью.

Открывается входная дверь.

Курт: Бедный Куртик, он так любил свою Монику, так любил…

Входит Моника, испуганно останавливается.

Моника: Кто вы такие?

1-й полицейский: А вы кто?

Моника: Я в услужении у фрау Вирц.

1-й полицейский: Ага, очень интересно, вы — фрау Моника Шперль?

Курт: Это она, она! Какой ужас!

Моника: Что вам надо, говорите сейчас же, или я вызову полицию!

1-й полицейский: Она уже здесь.

Элегантным жестом демонстрирует ей свое удостоверение.

Моника: Полиция? Что случилось?

1-й полицейский: Где ваш муж?

Моника: Мой муж?

1-й полицейский: Садитесь, пожалуйста… Ну, так где он?

Моника: Не знаю.

1-й полицейский: Может быть, на горе Лаэрберг?

Моника( В ужасе. ): На горе Лаэрберг?

2-й полицейский: Под двухметровым слоем земли.

Моника: На горе Лаэрберг под двухметровым слоем земли?

1-й полицейский: Погребенный.

2-й полицейский: Лучше признайтесь, нам все известно.

1-й полицейский: Все!

Моника( Наклоняется вперед, пристально смотрит на Курта. ): Скажи, что это неправда, скажи, ведь ты же знаешь!

Курт: Все раскрылось! Вышло на свет Божий! Вы думали, что сможете весело жить, в то время как бедный Куртик гниет на Лаэрберге! Ничего не вышло, все кончено! ( Хихикает. )

Моника: Я не могу отвечать за показания сумасшедшей старухи. Мой муж исчез, он не похоронен на Лаэрберге, он удрал от меня. Что я могу поделать?

2-й полицейский: Удрал? Может быть, на ковре-самолете?

2-й полицейскийподносит Моникепод нос кусок ковра. Моникавздыхает и опускает голову.

Моника: Ну, хорошо. Но виноват он, это была его идея.

2-й полицейский: Итак, инициатором был ваш возлюбленный?

Моника: Это была его идея, его. ( Она указывает на Курта. ) Это Курт! Тогда это был он!

1-й полицейский: Сумасшедшую в суде будете разыгрывать, может быть, там это поможет, но с нами этот номер не пройдет.

Моника: Это правда, клянусь всем, что для меня свято. Мы это сделали из-за ее пенсии. Он, нет, она — это мой муж, Куртик, а она, я хочу сказать, настоящая фрау Вирц лежит на Лаэрберге. И мы ее не убивали.

1-й полицейский: Не выводите меня из терпения, фрау Шперль. Что это значит? Здесь сидит фрау Вирц…

Моника: Да, женщина, теперь женщина, но не фрау Вирц. Когда-то это был Куртик, и если он сидит здесь, то он не может лежать на Лаэрберге. Там лежит она!

2-й полицейский: Видите, теперь вы сами сказали: если она сидит здесь, то на Лаэрберге должен быть кто-то другой.

1-й полицейский: Э, не верь таким глупостям, парень! Знаете, у меня терпения побольше. Начнем сначала. Итак, еще раз: на Лаэрберге мы нашли труп сорокалетнего мужчины.

2-й полицейский: Сколько лет было вашему мужу, фрау Шперль?

Моника( Плачет. ): Нет, этого не может быть, не может быть, чтобы и труп тоже превратился…

Курт: Вы только посмотрите на нее! Теперь она получит по заслугам, эта… эта… Нет, язык не поворачивается сказать, кто она такая!

Моника: Я убью тебя, убью!

1-й полицейский( Кричит. ): Успокойтесь!

Моника: Но на Лаэрберге не может быть мужчины. Да, ведь, наверное, осталось что-то от платья!

1-й полицейский: Что за платье?

Моника: Черное платье с оборками и коричневые туфли…

1-й полицейский: Итак, вы признаете, что труп на Лаэрберге был одет в женское платье?

Курт: И почтальонишку смазливого я тоже провела!

Моника: Ты дьявол! Ну уж погоди, погоди, я тебе…

1-й полицейский: Успокойтесь! Итак, что было с платьем?

Моника: Когда я вошла, она лежала тут и была одета…

2-й полицейский: Не говорите «она», это был он!

1-й полицейский: Кому пришла в голову идея надеть на него женское платье?

Моника( В отчаянии. ): Оно на ней было надето! Было, понимаете?

1-й полицейский: Вот что, давайте разберемся. Вы помолчите, а то совсем запутаетесь. А я расскажу, как было дело. Платье должно было навести на ложный след, если бы мы случайно нашли труп. Неплохая идея, ведь тогда бы мы подумали, что там захоронен гомосексуалист. Но если вы думали, что нельзя отличить труп мужчины от трупа женщины, то вы очень наивны. Любой первокурсник медицинского института сможет даже спустя тысячу лет сказать, что это был мужчина. Так, а теперь идем! Парень, ты зайдешь за почтальоном?

Моника: Куртик, прошу тебя, скажи, как все было! Я сама не рада, что с тобой так получилось, но что я могла сделать? Я так любила тебя, пожалей же меня!

Курт: Она опять называет меня «Куртик»? Раньше всегда говорила: «Уважаемая госпожа». А почтальон, он задушил бедного Куртика шнуром…

Моника: Куртик! Ведь ты все-таки Куртик! Я понимаю, что ты зол на меня, но из-за этого ты не погубишь меня, я никого не убивала, тем более тебя, ты же знаешь, Куртик!