Гоар Маркосян-Каспер - Кассандра

Агамемнон:Ну наконец-то что-то начинает вырисовываться.

Клитемнестра:А ты что тут корчишь из себя героя, несправедливо обиженного ближними? Вправду, что ли, считаешь себя ниспровергателем Илиона? Да если б не Одиссей со своим деревянным конем, идиотской, надо признать, выдумкой, на которую только такие безмозглые ослы, как троянцы, и могли клюнуть, разве ты когда-нибудь завоевал бы этот жалкий городишко? Бездарный ты полководец и не только. Царем был таким же неспособным, если б не я, давно бы власть свою растерял без остатка. Об остальном молчу. Но даже если признать твои мнимые заслуги, разве настоящий герой позволил бы, чтобы на его глазах зарезали его собственную дочь? И ради чего? Какого-то попутного ветерка! Никогда тебе этого не прощу. И потому делай, что хочешь, мне все равно. Предай меня смерти, как Ифигению, я не боюсь. Зачем жизнь женщине, убедившейся, что нет на свете мужчины, достойного ее любви.

Агамемнон:Успокойся. Твоя дочь жива.

Клитемнестра:Не верю.

Агамемнон:Клянусь благосклонностью богов олимпийских.

Клитемнестра:И где она?

Агамемнон:Не знаю в точности.

Клитемнестра:То есть сам ты ее живой не видел.

Агамемнон:Нет, мне сказали.

Клитемнестра:Кто же?

Агамемнон:Покойная Кассандра.

Клитемнестра:Врешь.

Агамемнон:Я ведь сказал, клянусь благосклонностью богов…

Клитемнестра:Что стоят клятвы, истинность которых проверить невозможно.

Агамемнон:Ладно! Эгисф, пойди и приведи сюда рабыню по имени Александра.

Эгисф:Иду. (уходит)

Агамемнон:Совсем недавно кто-то мне красочно расписывал, как верность соблюдал, чтобы не утратить молодость.

Клитемнестра:Так и есть. Душа моя безгрешна.

Агамемнон:А что, плоть это грязная посуда, которую с радостью дают помыть любому, кто пожелает?

Клитемнестра:Плоть моя взбунтовалась, узнав, что стало с той, кто столь долго, девять месяцев, была ее частицей. Ей захотелось отомстить за преступление.

Агамемнон: Хороша же плоть, которая поступает наперекор душе.

Клитемнестра:Такой не я ее создала, а бессмертные боги.

Агамемнон:От подобных рассуждений попахивает богохульством.

Входят Эгисф и Кассандра.

Эгисф:Твое поручение выполнено, братец.

Агамемнон:Кассандра, а ну-ка расскажи нам, что сталось с ненаглядной дочерью моей Ифигенией.

Клитемнестра:Кассандра?

Агамемнон:Да, это она, дочь Приама.

Клитемнестра: Она же утонула.

Агамемнон:Это я придумал, чтоб ее от ваших козней обезопасить. Итак, Кассандра?

Кассандра:Ифигения жива. Артемида пощадила ее, забрав с жертвенника и заменив ланью.

Агамемнон:Я собственными глазами видел эту лань. Однако же подумал, что Артемида проделала сей трюк, дабы напомнить мне о проклятом олене, ставшем причиной ее гнева.

Клитемнестра:Но если Ифигения жива, то где она?

Кассандра:Далеко. Я в том месте не была и назвать вам его не могу. Но лицо ее курносое вижу ясно.

Клитемнестра:Да, верно, курносенькая была наша дочурка, в кого, не знаю. А глаза? Глаза ее ты видишь? Какого они цвета, скажи.

Кассандра:Темно-синие, как Эгейское море.

Клитемнестра:Да-да, это так. А брови? Какие у нее брови?

Кассандра:Высокие, каким и следует быть бровям царской дочери.

Клитемнестра:Она, без сомнения, она. Однако… Ее мог описать тебе Агамемнон.

Агамемнон:О боги! До чего же недоверчивое существо женщина.

Кассандра:Ты не веришь мне?! Мне, дочери Приама?

Клитемнестра:Поклянись памятью отца, что говоришь правду.

Кассандра:Клянусь.

Клитемнестра:Я успокоилась. Она жива. О, Агамемнон, прости меня. Пощады не прошу, только прощения.

Эгисф:И меня прости. Нехорошо вышло. Виноват. Каюсь.

Агамемнон:Вот видишь. Кассандра, какие плоды принес твой дар. Преступники вину свою полностью признали. Не буду говорить, что я доволен, о каком довольстве речь, когда обмануты надежды и похоронены иллюзии. Однако даже в такой злосчастный час надо быть последовательным. Война окончена. И не только у стен поверженной Трои, но и здесь, в наших сердцах. Объявляю свое решение: Эгисф, убийца моего отца, и ты, неблагодарная жена, вы, столько лет позорнейшим прелюбодеянием осквернявшие мой дом — я вас прощаю.

Эгисф:Спасибо, Агамемнон, ты великий человек.

Клитемнестра:Благодарю, мой великодушный супруг.

Агамемнон:Как будем жить дальше, обсудим вечером, за праздничным столом. Пока же я вернусь к прерваннному отдыху.

Входит Менетий с топором.

Менетий:Взгляни, государь, такой подойдет?

Агамемнон:Вполне, однако тут у нас кое-что переменилось. Поэтому используй его по назначению, наруби дров. Да, и позаботься о Кассандре. Помести ее в лучших покоях и проследи, что она ни в чем не испытывала нужды. Словом, заботься о ней, как об особе царской крови, какая она, в сущности, и есть. И смотри, чтобы никто ее не обидел, не оскорбил или, упаси Зевс, не причинил вреда. Отвечаешь головой.

Менетий:Слушаюсь,

Все расходятся.

Там же, в сумерках. Эгисф, затем Клитемнестра.

Клитемнестра:Эгисф!

Эгисф:Клитемнестра?

Клитемнестра:Что с нами будет?

Эгисф:Понятия не имею. Ты ему веришь?

Клитемнестра:Нет.

Эгисф:И я нет. Не может ревность погаснуть, как свеча, от одного порыва великодушия. Рано или поздно она снова о себе напомнит, и тогда нам несдобровать. Да и сейчас, я думаю, он с нами наверняка поведет себя не по-братски, или выставит из дворца или на чердаке комнатушку выделит.

Клитемнестра:Довольно и того, что он может Кассандру объявить царицей. Какое унижение… Но что же делать? Он скоро ванну принимать отправится, удобней мига быть не может. Удар кинжалом, от силы два, и кончено. Но кто поднимет руку на царя? Я? Недостататочно во мне отваги.

Эгисф:И я не в состоянии. Из-за детей. Они мне, как родные, стали за эти годы, да и я им люб. Какими глазами они посмотрят на меня, если я расправлюсь с их отцом. Нет, не могу.

Клитемнестра:Тише, кто-то идет. Лучше, если нас вместе не увидят.

Эгисф:Прощай, моя царица.

Клитемнестра:Прощай, мой бедный друг.

Эгисф уходит.

Клитемнестра:Кто это может быть? А вдруг Агамемнон идет мириться.